Вообще следует подчеркнуть, что арест Берии стал крахом карьеры для многих его сотрудников. Только по линии МГБ – МВД было отправлено в отставку или арестовано и лишено воинских званий более ста генералов и полковников.

Но и тут не обошлось без сочинительских фантазий вокруг Григулевича. В этих сюжетах непременно фигурировал Берия. Он якобы предпринял меры, чтобы «изъять из оборота» тех лиц, которые были намечены к проведению операции «Стервятник». Причина столь резкого виража: запланированная Берией смена курса в отношении Югославии и Тито – от тотальной вражды к полной нормализации.

Потенциально наиболее опасным свидетелем по делу был Григулевич. Поэтому Берия, если верить публикациям на основе сомнительных источников, «поручил» Александру Короткову, шефу нелегалов, «прощупать» «Макса». Он должен был выяснить, насколько глубоко Григулевич был посвящён в детали операции «Стервятник». Судьба «Макса» зависела от выводов Короткова. В ходе долгой беседы Григулевич ни слова не проронил в отношении Тито, а Коротков тем более воздержался от наводящих вопросов. В итоге «Макс» продолжил работу в Италии. Для него это был сложнейший период. События в Москве вызывали тревогу. После смерти Сталина образовался вакуум власти, и стабилизировать ситуацию без кадровых чисток было невозможно. Западная пресса сообщала о разгорающейся в Кремле борьбе за власть. Неужели повторится обычная история, когда лес рубят – щепки летят?

Вслед за арестом Берии, 1 июля 1953 года, Г. М. Маленков назначил секретаря ЦК партии Н. Н. Шаталина[34] первым заместителем министра внутренних дел СССР. По сути, в МВД СССР он выполнял роль представителя ЦК партии, как бы чрезвычайного комиссара, без которого не решался ни один вопрос. К слову, после того как Хрущёв одержал окончательную победу в борьбе за власть, завершившуюся отставкой 8 февраля 1955 года Маленкова от должности председателя Совета министров СССР, Николай Николаевич был незамедлительно отправлен в политическую ссылку подальше от Москвы. В 1955–1956 годах он являлся секретарем Приморского крайкома КПСС.

15 июля Г. М. Маленков и Н. Н. Шаталин выступили на закрытом собрании партийного актива руководящего состава МВД с объяснением причин ареста Л. П. Берии и исключения его из партии. Шаталин, в частности, говорил, что для усыпления бдительности Л. П. Берии ЦК КПСС сознательно пошёл на обман, принимая заведомо ложные решения и отдавая соответствующие неправильные распоряжения, так как «совсем не просто было спланировать и провести арест такого злодея».

По словам генерала Судоплатова, эти объяснения для них, профессионалов, звучали наивно и по-детски беспомощно. Далее Судоплатов продолжал: «Эйтингон, Райхман и я, сидевшие рядом, обменялись многозначительными взглядами. Мы сразу поняли, что никакого бериевского заговора не существует, был антибериевский заговор в руководстве страны.

Сразу после Шаталина слово взял заместитель министра по кадрам Обручников и назвал Райхмана, Эйтингона и меня лицами, не заслуживающими доверия. Он вовсе не был нашим врагом – он выполнял то, что ему приказали. Обручников обрушился на меня за то, что я окружил себя одиозными и подозрительными личностями вроде Эйтингона, Серебрянского и Василевского, ранее арестовывавшимися и отстранёнными от работы в разведке. Все мои попытки ответить на эти обвинения пресекались председательствовавшим Серовым».

Вскоре 9-й отдел МВД СССР был расформирован. Судоплатов продолжал аккуратно появляться на работе, но никаких существенных дел ему не поручали.

17 июля приказом МВД СССР № 677 новым начальником советской внешней разведки был назначен опытнейший разведчик Александр Семёнович Панюшкин. Это назначение сыграло важную роль в дальнейшей судьбе Сахаровского.

В 19 лет по путёвке губкома комсомола Панюшкин был направлен учиться в Ленинградскую кавалерийскую школу РККА, которую окончил в 1927 году и был определён на службу в пограничные войска ОГПУ на Дальний Восток. В 1935 году он поступил учиться в Военную академию РККА имени Фрунзе, которую окончил в 1938 году. Затем работал в центральном аппарате НКВД. За успешную работу был награждён знаком «Почётный чекист».

В июле 1939 года Панюшкина командируют в Китай в качестве уполномоченного Совета народных комиссаров СССР по реализации торгового соглашения с этой страной. В том же месяце он назначается чрезвычайным и полномочным послом СССР в Китае и работает в этой должности до осени 1944 года. Одновременно является там же главным резидентом НКВД. По возвращении в Москву становится первым заместителем заведующего отделом международной информации ЦК ВКП(б). После создания единого разведывательного аппарата – Комитета информации при Совете министров СССР, Панюшкин возвратился на руководящую работу во внешнюю разведку. Здесь и пересеклись пути Александра Семёновича и Александра Михайловича.

Служба в пограничных войсках приучила Панюшкина к воинской дисциплине, собранности, требовательности. По работе в Китае он характеризовался как самоотверженный, целеустремлённый и деятельный работник, тонкий дипломат, хороший организатор и умелый руководитель, чуткий и внимательный товарищ.

Все эти качества он сумел разглядеть и в Сахаровском во время их совместной работы. Политическая информация Сахаровского, выезжавшего тогда в командировку в Финляндию, докладывалась Панюшкиным Молотову. После возвращения Сахаровского из командировки они вместе готовили для доклада Молотову некоторые информационные материалы.

Панюшкин требовал от подчинённых тщательности в работе над информационными документами. Лаконизм, чёткость формулировок, максимальная достоверность фактов, ясность и краткость выводов – вот что ценил в документах Панюшкин и что находил в материалах, подготовленных Сахаровским. Ему нравилось, что Александр Михайлович тщательно взвешивал каждый вывод, каждую рекомендацию, не перегружал текст мелкими частностями, деталями, а главное внимание концентрировал на ключевых проблемах, острых ситуациях.

Позднее, когда Александр Семёнович возглавил внешнюю разведку, его стиль руководства оказал благотворное влияние на организацию её работы.

Узнав после своего назначения начальником внешней разведки о том, что Сахаровский переведён прежним руководством МВД в контрразведку, Панюшкин добился восстановления его в должности своего заместителя.

5 августа 1953 года Павел Анатольевич был вызван в Кремль, где ответил на вопросы руководителей страны по поводу заданий, которые он получал от Берии. В бывшем кабинете Сталина за столом заседаний Президиума ЦК сидели Хрущёв, Молотов, Маленков, Булганин, Микоян и Ворошилов. Маленков потребовал, чтобы Судоплатов «объяснил своё участие в тайных попытках Берии в первый месяц войны установить контакт с Гитлером, чтобы начать мирные переговоры на основе территориальных уступок».

Судоплатов доложил, что встреча с послом Болгарии Стаменовым проходила с целью проведения операции по дезинформации противника, её санкционировали Сталин и Молотов.

Когда Судоплатов докладывал о послевоенных акциях своего подразделения, то в каждом случае указывал, кто давал приказы о их проведении и что все действия предпринимались с одобрения не только Сталина, но также Молотова, Хрущёва и Булганина. Хрущёв тут же поправил Судоплатова и, обратившись к президиуму, заявил, что во всех подобных случаях инициатива исходила от Сталина и зарубежных товарищей.

Хрущёв закончил беседу, обратившись к Судоплатову:

– Партия ничего против вас не имеет. Мы вам верим. Продолжайте работать. Скоро мы попросим вас подготовить план ликвидации бандеровского руководства, стоящего во главе украинского фашистского движения в Западной Европе, которое имеет наглость оскорблять руководителей Советского Союза.