— Получается три силы с общей целью — достигнуть точки бифуркации, — подытожила Фрейя. — Отсюда такое многообразие имён и должностей в различных посольствах.

— Да, ваше высочество, — кивнул Алекс. — Мы считаем также.

— У меня всё равно не сходится, — покачал я головой. — Союз выходит на Империю. Империя на нашу аристократию. Вместе, втроём, они обеспечивают местные диаспоры оружием. Делают это наши, на деньги и плюшки Союза через связи с Империей. Вместе они скупают СМИ и некоторых ключевых блогеров, подготавливая переворот, ведут работу в войсках. Параллельно с «голубями» и независимо от них имперские «ястребы» накачивают ресурсами нашу великолепную пятёрку игроков в шахматы, которая была шестёркой, но отец Адриано соскочил, и их осталось пять.

Адриано заёрзал и задышал, но я не собирался щадить его и быть политкорректным.

— Наконец, группа Мухариба. Понятно, почему дали старт вооружённым беспорядкам в Альфе с участием диаспор — на тот момент власть пошатнулась, королева была в ауте. По той же причине группировка Сантосов и компании ввели в город лояльные себе войска. Но атака Мухариба произошла сама по себе, задолго до! Почему они ударили этой глубоко спящей группой именно в тот момент? Почему не раньше и не позже?

— Хуан, мы сами хотели этого нападения, я уже говорила, — покачала головой Фрейя. — Возгордились и дали сигнал европейцам: «Давайте, начинайте». Мы решали свои проблемы, и сами привезли вторую группу, которую считали основной. Которую в спешке грохнули, узнав, что в городе действует кто-то ещё, на подъезде к больнице в Санта-Марте.

— Это я понимаю, но… Фрей, почему они в принципе дали вам сигнал, что хотят сделать захват СЕЙЧАС? А не через два года, когда была бы готова и термоядерная бомба? Что именно их сподвигло на этот срок?

— Хуан, мне не хочется тебя огорчать, — заговорил сеньор Серхио, грустно улыбаясь, — но из-за тебя. Из-за тех боёв, что произошли в Альфе за месяц до этого. Нельзя просто так использовать шариковые миномёты и титановые щиты, нельзя просто так вломить коренной нации без последствий. Я не обвиняю тебя, не подумай, но решая одну задачу, поставленную тебе ранее, ты ослабил власть, ослабил авторитет Леи в целом. Лея в глазах венериан допустила такое непотребство, вовремя не пресекла. Косвенно, но стала причиной гибели сотен если не тысяч людей. А значит власть на Венере по определению слаба, чем бы ни закончились эти волнения.

И ещё добавлю. Один юноша сразу после пробуждения сказал, что теперь ни один житель Сектора не поднимется на защиту королевы, но свои десять лет мира мы получили. Было?

— Было… — убрал я глаза в столешницу.

— Повторюсь, тебя никто не обвиняет, поставленную тебе задачу ты решил. Но объективно: и латинский, и русский сектора о королеве после этого невысокого мнения, аристократия зла, а королева, вместо того, чтоб давить, пользуясь моментом, снова договаривается. Да, на более выгодных позициях, но всем ясно — кардинально в стране ничего не изменилось, просто сместилось равновесие.

На кашель Елены никто из нас не стал обращать внимания.

— Имперские «ястребы» потерпели поражение. Страна бурлит, — продолжил он. — Авторитет королевы низок. Да, у нас всё ещё есть пушки, есть корабли, есть мощная экономика, есть силовые службы — внешне Венера сильна и могуча… Но опытный тонкий взгляд Восточных мудрецов разглядел за этой шелухой обнажённую суть — гниль и ржавчину. И дал добро на проведение операции всего месяц спустя, воспользовавшись приглашением нашего Совбеза, как правильно сказала Фрейя, решавшего свои внутриполитические задачи. Которую провели блестяще, напомни, почему мы тебя пригласили после захвата школы и согласились на наделение чрезвычайными полномочиями? Пацана, который ещё не сдал школьные экзамены?

М-да, уделал меня сеньор. Как забыть дикое отчаяние в глазах королевы, расписавшейся в том, что готова на штурм садика с последующим отречением от престола? Значит, всё сходится?

— Значит, всё сходится? — задал я вопрос вслух.

— У меня — да, — кивнул сеньор, и мы посмотрели на Фрейю.

— Как же всё достало! — произнесла та. — Бедная мама. Столько лет вариться в этом дерьме и предательстве!

— Весь вопрос в том, что делать сейчас нам, — хмыкнул я. — И раз у нас сошлось, предлагаю снова отпустить Алекса и выслушать предложения… Наши собственные предложения.

— Разрешите я задам вопрос первым, — произнёс Максвелл, когда Алекс и его бойцы снова нас покинули. — Правильно понимаю, вы собрались напасть на посольство… Какое-либо посольство. Потому я здесь. Верно?

— Осуждаешь? — расплылся я в улыбке.

— Ещё вчера бы осуждал, — покачал он головой. — Но сейчас… Понимаю, что обладаю не всей информацией. И самое главное, не понимаю вашего подхода. При этом констатирую — у него есть свои плюсы, на данный момент, на сегодня, он показал эффективность. Но завтра он же может стать ловушкой.

— Вот потому ты и здесь — не дать нам в неё попасть.

Кивок в ответ, и Доминик снова перешёл в режим внимания.

— Хуан, давай не будем тянуть, и начнём с тебя, — обратилась Фрейя. — Ты нам рассказываешь свой план, и мы проводим мозговой штурм, как его лучше реализовать.

— Прежде всего, до того, как начать, я хочу спросить нашего гостя. Адриано, вы сможете починить это? — протянул Манзони неубиваемую плату. Неубиваемая она когда в корпусе, внутри системы защиты от механики и перегревов, а ещё радиации и бог весть чего. Но не когда её простреливают навылет из рельсовой винтовки. Но в целом плата как бы целая, вон, куча всего напаяно.

Будущий друг покрутил плату в руках, отложил.

— Буду честен, не знаю. Я тоже на самом деле всего лишь школьник. И тоже ещё не сдал экзамены. Поскольку на домашнем обучении, у меня не было лимита по времени, и два последних сдать просто не успел — школы перестали работать, и никому стало не до моей учёбы. Включая отца и меня.

— То есть, покажешь вашим спецам, и потом дашь ответ? — улыбнулась Фрейя.

— Да.

— Но такое возможно в принципе? Вашей промышленной базе по силам?

— Мы делаем комплексную обвязку для реакторов. В которых как правило, температура и адов нейтронный спектр. В принципе — можем, но нужно понимать, сколько это займёт времени.

— Нам нужно не более двух недель. И цена не имеет значения, покачал я головой, чувствуя, как глаза наливаются кровью. — Нужно сделать хотя бы три-пять штук, остальные потом организуют в рабочем порядке, кто там у них производитель?

— Судя по логотипу в углу, «Электронные системы Абанкуэйро», — произнёс Эдуардо.

— Восстановим, — кивнула Фрейя. — Проведём тендер, сделаем прямой контракт. Может даже модернизируем что-нибудь. Но не быстро.

— Потому и говорю о трёх-пяти штуках.

— Думаешь, одной не хватит? — нахмурился Адриано. — Я читал ТТХ этих устройств, нижние этажи объекта сто процентов уцелеют, но верхних ярусов десять похороним.

— Посмотрим, — пожал плечами я. — Но если честно, — поднял глаза вначале на Фрейю, затем на сеньора Серхио, — вообще не думал об этом. Это адово оружие, грешно такое использовать на своей территории. Но если сеньоры обнаглели настолько, что уничтожают ядерные боеголовки, стоящие на вооружении… Тут их надо учить, иначе будет прецедент, и завтра нас смешают с дерьмом, поняв, что так можно.

— Знаешь, Хуан, а я, наверное, тебя поддержу! — высокопарно произнёс сеньор Серхио, разваливаясь в своёмкресле. И на очередной кашель Нимфы Гарсия ему было глубоко плевать. — Все наши беды от того, что Лея не решалась давить до конца. Даже месяц назад… Теперь уже два, конечно. После этих выступлений и миномётов — она могла сделать куда большее. Задавить, засунуть под шконку наиболее борзых. Но она вновь не стала этого делать, соблюдая мир и равновесие на планете. Да, дочь, не смотри на меня такими глазами — понимаю, что нас не простят, если так сделаем. Но Хуан правильно сказал, что если не сделаем, то все будут знать… УЖЕ знают — что ТАК можно — курочить стратегический ядерный арсенал без последствий. Я не знаю, что хуже, но готов рискнуть и подписаться за применение геологии, чем снова идти к боровам на поклон и выслушивать их ультиматумы. И нет, Адриано, ты тоже не смотри на меня так — так и скажу отцу, что времена изменились, и я буду приветствовать его, сидящего на попе ровно. Он станет моим самым лучшим и замечательным другом. Большего мы не требуем.