Снова ни один мускул не дрогнул на лице, ни одного и троих, хотя решение очень даже знаковое.

— Мы вас выпускаем, как и предписано. Обвинений выставлять не будем — герцогиня де Сантана вам потом объяснит почему. Но и по компенсациям… — Криво усмехнулся. — Любой, кто о них заикнётся, наживёт себе врага. — Хищно оскалился. — Всё понятно?

Все прониклись.

— А по поводу того, что ВЫ нам выкручивали руки с поставками, по поводу компенсации за это… — Снова выдавить усмешку злого гения. — По компенсации С ВАС с вами будет разговаривать сеньор Серхио, и рекомендую не наглеть. Ибо второго шанса выжить у вас не будет. И ещё, за первый шанс благодарите её высочество. — Обернулся назад, в сторону Изабеллы, чтобы подчеркнуть, какое именно. — С нею сами решите, как проставиться, но скажу как есть: это она отговорила меня и сестру от того, чтобы вас показательно на всю страну грохнуть. Я был настроен куда более решительно. На этом у меня всё, вы свободны.

Развернулся и пошёл к машине. Ангелы за спиной, что привезли сюда сеньоров, также стали рассаживаться — поедут следом. Последняя шпилька — мы вышвырнули их без систем связи в центре города среди ночи, и Альфа слишком большой город, чтобы пешком быстро куда-либо добраться (метро отпадает, нет денег, даже браслеты с ID и кошельками не отдали). Но они люди с фантазией, вон какие схемы в закупках придумывают — выкрутятся.

Да, меня сделали. По моему же сценарию. Но, спасибо сеньорам инструкторам, я знаю, что побеждает не тот, кто не проигрывает. А тот, кто может встать, отряхнуться и идти дальше. А у меня пока не так всё и плохо.

Глава 9. Настоящие гаучос

Июль 2024, окрестности вольного поселения Сантисима Тринидад, округ Сан-Рафаэль, департамент Мендоса, Аргентина, ЮАИ, Земля

Конвертоплан приземлился мягко, развеяв все тревоги полёта. Да и как не волноваться, если машина была даже на вид лёгкой и хрупкой. Гортензии, проведшей на Венере какой-то год, не понять, но Мерседес, учившейся водить настоящие монструозные венерианские конвертопланы в Сьерра-дель-Мьедо, насмотревшейся на них и вблизи, и изнутри, было с чем сравнивать. Да, там, на Планете Любви, колоссальная плотность атмосферы, непонятно, аппараты летают или же плавают? Но с другой стороны, чтобы поднять в воздух такую махину, с реактором на борту, с хемозащитой и теплосбросами, со шлюзом в хвосте, и всё это с огромным салоном для взвода десанта в атмосферных скафах, нужно иметь колоссальную мощность даже в условиях Венеры, что маленькие размеры в принципе не подразумевает. Тут на Земле тамошние ковертопланы летать в принципе не смогут. И оно наверное должно быть правильно, лёгкость аппарата поражала и настраивала на позитив, а она летит как раз что отдохнуть. Но нутро, всего за несколько лет привыкшее ко всему большому и надёжному, на подсознательном уровне било тревогу: «Мерче, ахтунг! Сейчас салон разгерметизируется, а внутри даже защитного скафа нет!..»

В общем, несмотря на удовольствие от полёта — а летели они от Буэнос-Айреса над прекрасными живописными равнинами, где есть на что взглянуть — приземлению и окончанию паранойи она обрадовалась.

— Девочки! Милые! Дочки!..

Сильвия встречала. Бросилась к ним под покровительственную улыбку стоящего рядом охранника в белом деловом костюме. Улыбка охранника была довольная, панибратская: «Вот, хозяйка, и твои кровинушки прилетели, встречай, а то истосковалась». Рядом с нею стоял ОДИН охранник, что для Мерседес было… Непривычно, ибо протоколы безопасности нулевых объектов въелись в кровь. Может для провинциальной аристократки этого достаточно даже для таких диких безбашенных мест, но всё равно непривычно. Хотя именно в таких захолустьях все друг друга знают, и знают, кто кого за что грохнет в случае чего, а потому люди по умолчанию спокойны и не лезут на рожон по-серьёзному.

…Однако это касается обычной аристократки. Но не при условии, что её в любой момент может убить Мария Луиза Герреро, её императорское величество, отличающаяся крайне мстительным характером.

Но нет, Сильвия ничего не боялась и бросилась обнимать «своих девочек» прямо к откидному трапу, плевав на любые протоколы.

— Гор! Цветочек! Иди сюда! Боже, как я скучала!.. Мерче, дочка, дай я тебя расцелую! Как же ты выросла, как повзрослела!.. Как же надолго ты нас тут оставила!..

Это, пожалуй, единственная серьёзная опасность, которая ей грозила в Сантисима Тринидад — быть затисканной и зацелованной до смерти. По щекам Мерседес потекли слёзы — дома!.. Она ДОМА!!!.

Наконец, плачущая от счастья Сильвия отстранилась:

— Ой, девочки, а теперь поскакали в поместье. Обед стынет!

Впрочем нет, охрана у неё была. Просто ожидала за периметром вертодрома. Девять компадритос в широкополых шляпах и пончо, с винтовками за плечами. Смотрелось комично, но шляпы были необходимы — жаркое солнце палило нещадно, а сейчас время только-только перевалило за полдень. В Северной Венесуэле, находящейся на стыке тропиков и субэкватора, тоже не сильно прохладно, отнюдь не стандартные венерианские подкупольные плюс тридцать, но здесь, в пампе, воздух сухой, аж горло дерёт, и пыльный. Потому собственно и пончо — лучшая защита… Для верховой езды. Это были настоящие пончо, не карикатурные, используемые для съёмок исторических фильмов. Да, сделаны из современных синтканей, лёгкие и прочные, способные выдержать пулю из огнестрела в упор, но это были старые добрые накидки первых гаучос, обитавших в этих краях шестьсот-семьсот лет назад. И диссонанс с оными предметами гардероба вызывали лишь рельсовки и винтовки Гаусса у мужчин за спиной.

— О, Мануэль! — воскликнула Гор, подбегая к своему старому жеребцу, которого кто-то из людей сеньоры, видя, что они выходят, отвязал и повёл навстречу. Мерседес узнала его и заулыбалась — коняшка, конечно, старичок, но Гор воспитывала и объезжала Мануэля, когда сама была ссыкухой, и тот служил ей верную службу. Имя жеребец получил в честь разбитой детской платонической любви Гор, память о которой стёрлась бы, не будь этого животного. Сердце Мерседес защемило — у сестры есть существо, которое не предаст, которое всегда помнит её — сразу видно, как обрадовалась животина — и которого можно назвать громким именем «Друг». А ещё, несмотря на возраст, Мануэль может задать жару, ибо у Стивена лошади содержатся в идеальном порядке. Особенно конь падчерицы.

К Мерседес же подвели ещё молодую, но по виду опытную лошадь, года два-три животине. Уже есть степенность во взгляде, чёткость, размеренность и неторопливость в движениях, но при этом ещё плещется в глазах молодецкий задор. Лошади уже были оседланы, и у её транспорта стремена отрегулированы под её, Мерседес, непростой рост (плюсик в карму Стивену и Сильвии, всё помнят, хотя столько лет тут не была!) А раз так, то она, несмотря на то, что была в жёстком «венерианском» мини, бодро, с небольшого разбега, вскочила в седло, пустила коленками лошадку рысью, и лишь после этого продела ноги в стремена, ловя непривычные за последние восемь лет ощущения свободы и кайфа.

— Йех-ха! — закричала она, и сменила ногами аллюр на галоп, благо вокруг стоянки вертолётного такси простирались самые настоящие дикие пампасы, как будто сошли из фильмов про старину и освоение этой дикой страны переселенцами.

— Стой, Мерче! Я с тобой! — раздался голосок Гортензии сзади. Догонит, не стоит останавливаться. Все догонят. А пока…

— Э-ге-ге-гей! Свободу пампасам! Да здравствует Аргентина!!!.. — разносился над степью её необузданный дикий крик.

Кавалькада скакала за нею, чуть отстав, ловя ветер, оставляя за собой пыльный столб. Мерседес, без пончо и шейной маски, без очков и тем более привычного шлема от скафа, быстро набрала полные глаза пыли, пылью покрылась и одежда (на выброс), забилась в рот и нос, что с непривычки хотелось кашлять. Но ей было хорошо. Господи, ей впервые было хорошо за незнамо сколько времени!!!