Но это уже другая история и с биографией Ивана Владимировича Ковалёва она никак не связана.
Кое-что о любви к танкам (Маршал Язов Д. Т.)
Назвать себя танкистом у автора этих строк язык никогда бы не повернулся. В танковом училище он не учился, в танковых войсках не служил, но к танкам, всё-таки, отношение имел определённое. Во-первых, учась в академии, имел по танковой подготовке отличную оценку. Причём, это был первый экзамен в первую зимнюю сессию, и его высокий результат явно удивил настоящих танкистов, которые учились с ним в группе. Во-вторых, там же в академии в ходе зимних и летних лагерей, проводимых в подмосковной Кубинке, для всех слушателей общевойскового факультета всегда организовывались вождение и стрельба из танков. Так что, основы обращения с этой грозной техникой были им усвоены. Но только основы…
Эти первичные навыки были однажды проверены в ходе инспекторской проверки, проводимой под руководством маршала Москаленко. Тогда при выполнении контрольного упражнения механик-водитель Мироненко предложил замполиту полка свою помощь, то есть самому за своего начальника сесть за рычаги и управлять машиной. Замполит от такой замены отказался и выполнил упражнение самостоятельно на «хорошо». Помимо оценки, ему приятно было слышать реплику, брошенную кем-то за его спиной: «А замполит-то у нас летающий». Было в этой фразе сравнение с авиацией, где все должности командного состава полков были обязательно связаны с летной практикой. В тот момент замполит полка был счастлив и благодарен программе академии, которая позволяла ему выполнять обязанности более-менее достойно.
Несчастья, связанные с танками, случились позже. О них напомнила неожиданная встреча у подмосковного мемориала. Как-то автор поехал вместе со своей семьёй, с друзьями и родственниками в Новоиерусалимский монастырь в Истре. Они осмотрели реставрируемый храм, прикоснулись к раке с мощами патриарха Тихона, который оспаривал в своё время первенство во власти с самим царём Алексеем Михайловичем. Поприсутствовали на купании людей на морозе в Иордани, небольшой незамерзающей речке у стен монастыря.
Одухотворённые и просветлённые от соприкосновения со святыми местами, и гордые от осознания того, что день так содержательно складывался, путники ещё остановились в поселке Снегири, у мемориала защитникам Москвы. Здесь находится музей, архитектурный ансамбль, посвященный сибирякам дивизии генерала Белобородова. Здесь же рядом с солдатскими захоронениями находится и могила полководца. На открытой площадке, у размещенной техники – танков и артиллерийских орудий советской армии и армий союзников – начали фотографироваться. Процесс шел спонтанно: кто с кем и на фоне чего – никак не регулировался до тех пор, пока к их группе не подошла незнакомая девушка и не сказала:
– Зря вы здесь время и кадры тратите. Вон там, у памятника, стоит живой участник войны – маршал Язов.
И все дружно прекратили съёмки и подошли мемориалу сибирякам, где находился Язов. Автор вспомнил, как, по окончании академии, он впервые попал в Алма-Ате на заседание военного совета. Тогда появление командующего войсками округа вызвало у него удивление и оторопь. А ещё какой-то непонятный страх: не снится ли ему всё это. Командующий тогда подошел к трибуне и небрежно, как всё понимающим друзьям, бросил в аудиторию: «Фридрих Энгельс в работе “Анти-Дюринг” говорил…» Автор не помнил, что говорил Дмитрий Тимофеевич Язов, Фридрих Энгельс и Дюринг, но он вспомнил то недоумение, которое его охватило тогда – «неужели это не Москва? И неужели я не на лекции по марксистско-ленинской философии? И неужели все полководцы ныне такие грамотные?»
Теперь Дмитрий Тимофеевич Язов был в гражданской одежде. К этому времени он уже побывал в должности министра обороны СССР, пережил попытку спасения страны с помощью ГКЧП [9]. Был под следствием, позже неубедительно говорил о свое роли в этой затее. И всё-таки, несмотря на пережитое, был он бодр, статен и уверенным в себе.
Автор подошел к маршалу и представился:
– Товарищ Маршал Советского Союза! Разрешите представиться: полковник Васюков. Служил под вашими знамёнами в Среднеазиатском военном округе, в 68-й мотострелковой дивизии.
– А… это вы там танк взорвали? – Маршал всё помнил. Только не стал уточнять, в каком полку это произошло.
Автор тоже не стал оправдываться, принял всё на свой счет, хотя он помнил, что происшествие с танком случилось в соседнем полку. А было это в ясный летний день. Перед обеденным перерывом во время обслуживания техники в одном танке загорелась промасленная ветошь с краской. Находившийся неподалёку сержант не растерялся, запрыгнул в танк и выгнал его в поле за пределы парка. Он успел вовремя покинуть танк до того момента, когда начал рваться боекомплект снарядов. Башню от внутренних взрывов сорвало в сторону, снаряды разлетались по округе, но никто не пострадал. Автор вспомнил, что он в это время застыл с ложкой над столом, тупо соображая, «по ком звонят колокола». Быстро пообедал и убыл в свой полк. Там всё шло обычным чередом, личный состав выстраивался для приема пищи и никак не реагировал на далёкие разрывы.
– Помню, прилетаю на вертолёте к вам в Сары-Озек. А Бижан [10] стоит, губы трясутся, – Язов пренебрежительно скривил лицо. – Я ему говорю: Иван, главное – люди целы! А железяку спишем. Сержанта надо представить к награде или к суду военного трибунала, если по его вине произошло возгорание.
Так маршал Язов подробно восстановил картину двадцатипятилетней давности.
– А теперь к Бижану на кривой козе не подъедешь. Начальник генерального штаба армии незалежной Украины, генерал-полковник. Тьфу, ты, господи прости!
– Товарищ маршал, разрешите с вами сфотографироваться. Мы ведь если не однополчане, то Озеки – точно! – предложил автор.
– Что ж давайте. Я рад встречи с земляками по службе… Унылый, проблемный гарнизон был… Я это помню, – заключил Язов, и его обступили со всех сторон желающие запечатлеть себя рядом с прославленным военачальником.
В связи со взорванным танком автору вспомнилась ещё одна история, связанная непосредственно с ним и также с выведенным из строя танком. И было это тоже недалеко от Сары-Озека, под Талды-Курганом. (Вот она биография и география Родины! Всё через черточку!) Его полк стоял в поле и по весенней распутице должен был выдвигаться в сторону станции погрузки и следовать железнодорожным транспортом на полигон. Чтобы сэкономить горючее и время на объезд труднопроходимого участка, решили обратиться к командиру соседнего танкового полка Петрову с просьбой выделить танк в качестве тягача.
Дело было накануне 8-го марта, и командира соседнего полка замполит со своим командиром нашли на квартире, за праздничным столом. Отмечали чей-то день рождения, но гости всё равно поздравили присутствующих здесь женщин с наступающим праздником и были усажены за стол. В процессе общения был оговорен порядок выделения в их распоряжение танка.
– Я назначу старшим к экипажу танка толкового офицера, а вы в свою очередь постарайтесь обеспечить меры безопасности, – примерно так было сказано Николаем Васильевичем Петровым.
Наутро танковый экипаж в составе механика-водителя, командира танка и старшего над ними целого майора был в расположении полка. И сразу же приступили к буксировке техники по грязи по самому короткому маршруту. Как и планировалось ранее. Для майора-танкиста несколько поездок по грязи хватило, чтобы понять, что дело предстояло скучное, рутинное, монотонное, на весь день, что механик-водитель освоил маршрут, и сам прекрасно справляется со своей задачей. Тем более, здесь майор встретил бывших сослуживцев по предыдущей службе, с которыми давно не виделся. И с которыми можно было обсудить массу тем. Короче, говоря протокольным языком, самоустранился от выполнения поставленной задачи.
