Шизею от тяжести и жара внизу живота. Моему телу не нужна никакая прелюдия. Я мокну и возбуждаюсь только от того, что нахожусь в одной кровати с Лео. Достаточно взгляда, и я хочу его.

Наверное, это какая-то особая настройка — полное принятие этого мужчины. Зависимость сродни поклонению. Мой джекпот за все предыдущие неудачи.

— Нереальная девчонка. С тобой можно подсесть на что угодно.

Лео проводит подушечкой указательного пальца по лицу. Заставляет раскрыть рот и проталкивает палец между губ.

— Вкусно. — Даже не думаю сопротивляться. Посасывая солоноватую кожу, разрешаю толкнуться глубже. Скольжу языком между фалангами и чувствую, как внутри нарастает настоящая огненная лавина.

— Крыша от тебя едет.

Резко вынув палец, Лео засовывает в меня свой язык. Трахает рот с такой же сумасшедшей скоростью, с какой двигает бедрами. Выбивает из головы все вопросы. Вышибает из груди всхлипы и стоны.

Берет меня как одержимый. Быстро, жестко и глубоко. Не разменивается больше на слова. Не успокаивает поцелуями.

— Я люблю тебя, — срывается с моих губ без всякой мысли.

Признание, которое я давно держала за зубами, боясь открыться. Острая потребность рассказать всему миру, как счастлива и как сильно люблю этого мужчину.

— Ева… — Вместо ответного признания Лео целует еще жарче. Запечатывает мой рот своими губами. — Е-ва… — шепчет он как молитву, делая самые мощные толчки. И кончает с такой болью на лице, что даже собственный яркий оргазм не может стереть из памяти странное ощущение надвигающейся беды.

Рядом с Лео неделя пролетает как один день. К первому концерту я превращаюсь в немного забывчивую, довольную девчонку.

Будто окончательно сдался, Рауде даже не пытается спустить меня с небес на землю. Вместо привычной дрессировки он балует подарками, учит, как вести себя на публике, как переключаться со звездной жизни на личную, и постоянно находится рядом.

Разлучаемся мы лишь один раз — в день концерта. Утром Лео отвозит меня в Вильнюс. Селит в отель, в котором остановилась вся наша команда. А затем уезжает по каким-то своим срочным делам.

Забывшая за неделю, что такое одиночество, первые два часа я заваливаю его глупыми романтическими сообщениями и своими фото. А когда начинается подготовка к концерту, доверчивым Хатико постоянно кошусь на телефон и боюсь пропустить ответ.

К сожалению, за все приходится платить.

— Ева, мне вместо тебя на сцене отдуваться? — после первого прогона недовольно возмущается Марат. — Ты все партии завалила. Как первый день в группе!

— Прости, пожалуйста. Я сейчас соберусь.

Мысленно отрезаю себя от телефона. Для Лео важен сегодняшний концерт. Именно он написал новые песни, и я просто обязана сделать все, чтобы они стали хитами.

— Мне твое «прости» и даром не нужно! Собралась и станцевала! — строго командует Марат и жестом просит звукооператора начать сначала.

К общему облегчению, второй прогон проходит в разы лучше первого. Я почти не оступаюсь и тяну все ноты. Довольный этой попыткой, Марат больше не ругается и вообще — словно забывает о моей персоне.

Пользуясь случаем, я тут же бегу за телефоном и мысленно прошу Лео написать мне хоть что-нибудь.

— Умоляю… — шепчу вслух, разглядывая чистый экран. И внезапно слышу чужой разговор.

— Она такая дура. Ждет, что он приедет, — смеется Анастасия, обнимая Марата.

Мое присутствие и то, что между нами всего пара метров, ее будто не беспокоит.

— Мне казалось, он встрял. — Заметив меня, Марат тянет певицу подальше от сцены. Но она упирается.

— Встрял он много лет назад. — Улыбается она и, повысив голос, уточняет, как для глухих: — Встрял и женился!

— Вот обязательно тебе распускать язык?

Кажется, Марат не в восторге от роли статиста.

— А я что? Я ничего. — Поднимает руки вверх Анастасия. — Это не я, избавившись от молодой любовницы, приехала сегодня утром в центр, чтобы заняться сексом с женой.

Она смотрит на меня с такой победой в глазах, что хочется расцарапать ее лицо.

— Ты все выдумала! — не сдерживаюсь я. — У них деловые отношения. Только бизнес!

Наверное, зря я горячусь. После прошлого концерта и грязной выходки с микрофоном Леонас лишил Анастасию почти всего дохода за год. Вместо чека она получила судебную претензию и отдала все свои деньги на штраф.

Такую обиду сложно забыть. А уж для избалованной девицы с короной на голове — это настоящий удар.

— Деловые отношения? — Анастасия подносит к губам микрофон и громко смеется.

— Насть, все хватит! — Марат пытается ее успокоить. Однако получается наоборот.

— Он трахался с ней сегодня! — произносит красотка громко, на весь зал. — А потом они вместе сели в машину и поехали развлекаться дальше. Готова спорить, что в его квартиру. В ваше… — морщится, — … любовное гнездышко.

На то, чтобы прийти в себя и успокоиться, уходит час. Я не верю ни единому слову Анастасии. Стараюсь с ней не пересекаться. И еще сильнее жду весточку от Лео.

Не понимая, что происходит, буквально молюсь на телефон. Хожу с ним в туалет. Не выпускаю из рук в гримерке.

К началу концерта нервы звенят от напряжения, как гитарные струны. Я вздрагиваю от любого громкого звука и лишь с помощью Арины умудряюсь застегнуть все крючки на платье и завязать все ленты на высоких ажурных сапогах.

В такой же прострации проходит выход на сцену. Помня, где сидел Лео на прошлом концерте, я мажу напряженным взглядом по первым рядам. Изо всех сил пытаюсь высмотреть любимое лицо. И чуть не плачу от отчаяния.

— Не отвлекайся! — сквозь зубы шепчет перед началом песни Вероника. — Босс не простит, если запорешь все шоу. — Лучезарно улыбаясь публике и красному от ярости Марату, она отходит на свое место.

Предупреждение работает как холодный душ. Я больше не отвлекаюсь и никого не жду. Без единой осечки мы исполняем четыре песни — две новые и два хита. И лишь когда уходим за кулисы, я позволяю себе одни короткий взгляд на ВИП-зону.

— Он не сможет приехать, — словно прочла мои мысли, севшим голосом произносит Арина.

— Что-то случилось? — Вижу, как она крутит в руках мобильный и еле сдерживается, чтобы не заплакать.

— Лео и Ирма… — Арина тяжело сглатывает, обхватывая себя руками. — Они были вместе и…

— Что с ним?! — Взяв ее за плечи, встряхиваю. Терпения нет совсем.

— Авария, — с первыми слезами произносит Арина. — Оба в больнице. — Опускается на пол и ревет еще сильнее.

— В какой?!

Отгоняю от себя все страхи. Нельзя думать! Нельзя представлять! Еще бабушка учила, что мысли материализуются.

— Какая разница? Ни тебя, ни меня все равно не пустят.

— В какой он больнице?! — срываюсь на крик.

Рывком поднимаю Арину с пола. Ума не приложу, откуда берутся такие силы.

— В Университетской. — Она отворачивается. — Но там такой контроль… Со мной даже по телефону не стали разговаривать. Не сказали, жив он вообще… или нет.

Меня начинает знобить, а Арину накрывает новой волной слез. Она больше ничего не видит и не слышит. Становится одним сплошным дрожащим комком боли.

— Кто-нибудь в курсе, где эта больница?

Я растерянно оглядываюсь по сторонам. В этом проклятом серпентарии должны быть те, кто знают Вильнюс. Хотя бы один человек.

— Ты знаешь? — готовая встать на колени и умолять помочь, я обращаюсь Марату.

— Прости… — Тот ошарашенно моргает и отрицательно кивает головой.

— А ты? — Я поворачиваюсь к нашему визажисту.

— Я… — она растерянно разводит руками и тоже смотрит на коллег.

— Господи… неужели вам всем настолько пофиг?!

Меня разрывает от отчаяния. Чужая страна, чужой город и совершенно чужие люди, несмотря на несколько недель работы бок о бок.

— Поехали, птичка! — вдруг проталкивается среди зевак Вероника. — Я знаю, где эта гребаная клиника. — Она решительно подхватывает меня под руку и ведет к выходу. — Пусть только попробуют нас остановить! Я им такие автографы выпишу, что никогда не забудут.