Некоторые бойцы стоят возле клетки, но держатся на расстоянии. Они видят, как он загоняет меня в угол, и я собираюсь съёжиться, но моя гордость не позволяет этого сделать. Воспоминания из прошлого мелькают в моей голове, когда меня загоняли в угол в моей комнате, вытаскивая из моей маленькой кровати, но я держу их в узде. Это Джейден. Я не должна его бояться. Он обещал всегда защищать меня.

— Нет, это не смешно. Я говорю тебе, что ты не можешь заходить просто так в спортзал. Я говорю тебе, что мне не нужно, чтобы ты обвиняла меня и ставила себя в неловкое положение.

— Ты хочешь, чтобы я ушла, — шепчу я. Слезы, скопившиеся на моих нижних веках, грозят пролиться, когда мое зрение затуманивается.

Его ноздри раздуваются, и две упрямые слезы обжигают мои щеки. Когда мое зрение проясняется, его серые глаза тверды, как сталь. Мои глаза видят тик его челюсти. Его зубы сжаты, когда он говорит:

— Да, я хочу, чтобы ты убиралась к чертям.

Я оглядываюсь вокруг, и все смотрят на меня, как на незваного гостя. Мои руки дрожат, но я сжимаю их вместе и сглатываю комок, образовавшийся в горле.

— Эй, мужик. Не говори так с ней. — Говорит один из бойцов по имени Джейкоб.

Джейден указывает на него, все еще глядя на меня с бессердечным выражением.

— Не вмешивайся, Джейкоб, — предупреждает он.

— Ублюдок, — говорит Жизель с жесткостью в голосе. Мои глаза находят ее, и она смотрит на меня, и между нами передается тайное сообщение. Безмолвное общение на языке, созданном только для нас, созданном нами. То, что осталось от меня, разбивается. Мое сердце и все мои чувства, которые были внутри, уменьшаются во тьме, которая живет внутри меня. Костюм непроницаемой брони овладевает мной внутри.

— Бри, — кричит Жизель.

Я все еще смотрю на нее, и она знает. Она знает, что я теряюсь. Каждый мужчина, с которым я когда-либо сталкивалась, причиняет мне боль тем или иным образом. Я думала, что исключением был Джейден. Он обещал защитить меня. Он шептал это каждый раз, когда мы были вместе в постели. Но он хочет освободиться от меня. Я ему не нужна и не была нужна. Ни одна девушка не хочет найти мужчину, которого она любит и которому доверяет, в закрытой комнате, получающего массаж от одной из его бывших пассий. Из всех массажистов, которых он мог бы нанять, почему именно она? Ответ смотрит мне прямо в лицо. Ему все равно на меня или на то, как я буду к этому относиться, потому что он меня не любит.

— Истерики из-за глупостей — это то, что причинит мне боль в клетке, а я не могу так рисковать.

Нейт подходит сзади к Жизель и, возможно, видит выражение моего лица, даже если не может понять, что происходит у меня в голове, потому что он говорит:

— Джейден, не надо.

Джейден бросает на меня холодный, жесткий взгляд, прежде чем его глаза становятся как расплавленная сталь, прежде чем он наносит последний удар мне в сердце.

— Джанин, возьми мою рубашку. Пойдем пообедаем.

Она подходит и с застенчивой улыбкой протягивает ему рубашку. Оттолкнувшись от молдинга двери, я ускользаю от его близости, уходя из его жизни без единого слова.

Все, что я с собой забираю — это боль.

1

БРИАНА

НАШИ ДНИ

— Ты готова? — Спрашивает Маркус, менеджер частного клуба «Равноденствие».

Глубоко вздохнув, я поднимаю взгляд на человека передо мной.

— Да.

Сегодня вечером меня впервые включили в список VIP. Проработав здесь почти три года, я избегала давать частные танцы особым клиентам клуба «Равноденствие», насколько это возможно. Все танцоры должны быть доступны в эксклюзивном клубе. Только членам клуба разрешен особый VIP-статус.

После того, как я ушла от Джейдена, или, скорее, когда он практически выгнал меня из своей жизни. Я знала, что не смогу продолжать работать в танцевальной студии или жить в его квартире. Он ясно дал это понять всем. Он хотел, чтобы я ушла. Что все, что у нас было, официально закончилось.

Жизель знала, что я уйду тихо. Она знала, что я не смогу продолжать работать в танцевальной студии с Джейденом так близко или жить в квартире, за которую он платит, или водить машину, которую он мне купил. Я оставила все, кроме того, с чем пришла. В основном, одежду на себе. Мне нужно было найти работу, и единственным набором навыков, которые у меня были, чтобы быстро заработать деньги, были танцы на пилоне. Я официально вернулась туда, откуда начала, сбежав из трейлера матери. Она предупреждала меня, что я стану шлюхой и что я ущербна, как и она. Ни один мужчина не захочет, стриптизершу родом из трейлерного парка. Думаю, она была права. Слухи, которые я ненавидела, распространяемые со времен моей средней школы, были правдой. Вот где я оказалась. И это было мое будущее.

Друг из «Фарфорового кукольного домика», где мы с Жизель работали, замолвил за меня словечко в подпольном клубе только для элитных членов. В основном, для сверхбогатых. Мужчин, которые хотели насладиться компанией танцовщицы, не будучи пойманными папарацци, женами, детьми или СМИ. Каждый член проходит медицинское и финансовое обследование.

— Ты знаешь правила. — Говорит Маркус, и я киваю, глубоко вздыхая.

— Я просто нервничаю. Это мой первый раз, когда я наедине с мужчиной в VIP-комнате.

— Помни, все, что тебе нужно сделать, это сказать «нет». Тебе не нужно делать ничего, от чего тебе некомфортно.

Одна ночь в VIP-комнате оплачивает два моих курса по программе физиотерапии. Я никогда не собиралась позволять себе брать незнакомых мужчин в VIP-комнату, но это также было требованием, когда меня нанимали, чтобы хотя бы одна ночь должна была быть. Это указано в описании работы в клубе, и это также было подчеркнуто в контракте, который они заставили меня подписать.

Маркус придумывал мне оправдания с тех пор, как я начала. Другие девушки ничего не говорили или не замечали, но мужчины просили меня, но я придумывала оправдания. Мне нужна эта работа, потому что деньги приходят быстро, и это позволяет мне посещать медицинскую школу днем и оплачивать все мои основные расходы. Мне осталось шесть месяцев, чтобы закончить программу, и тогда я официально стану физиотерапевтом.

Я начала брать кредиты, когда начала шесть с половиной лет назад, но я выжата. Даже когда я была с Джейденом, я ни разу не просила ни цента, чтобы заплатить за учебу. Однажды он предложил мне помочь, но я быстро отказалась. Я хотела учиться сама. Это был способ доказать себе, что я смогу это сделать. Что я не закончу так, как говорила мне моя мать, шлюхой, которую никто не хочет.

Моя удача со студенческими кредитами закончилась, когда финансовый консультант пригласила меня в свой кабинет и сказала, что я больше не могу брать кредиты. Мое лицо вытянулось, а живот сжался. Единственный вариант, который я могла придумать, был VIP-зал.

Я сказала себе, что буду избегать этого как можно больше, пока не закончу медицинскую школу. Мой план состоял в том, чтобы никогда никого не брать в VIP-зал, но моя удача закончилась.

Я все время говорю себе, что это не имеет значения. Я всего лишь оболочка, которую можно использовать. Ничего больше. Ничего меньше. Большинство из них просто смотрят на мое тело, дрочат свои члены и бросают в меня деньги, когда я танцую на полу.

— Поняла, Маркус.

— У тебя все получится. Ты знаешь, где находится тревожная кнопка, и я прямо за дверью. — Ему легко говорить. У него нет ни одного придурка, который бы возбуждался от его образа или прикосновения к его коже. Одна только мысль о том, что ждет меня за дверью, заставляет мою кожу покрываться мурашками.

— Я знаю. Спасибо. — Я смогу это сделать, говорю я себе.

Я поправляю корсет с дорогим кружевным бюстгальтером, подвязками и колготками. Маркус открывает дверь, когда я даю ему сигнал. Медленно входя на лакированных шестидюймовых каблуках, я вижу мужчину, сидящего на синем бархатном шезлонге. Его костюм безупречно сшит, и когда я приближаюсь, его взгляд скользит по моему телу, пока не достигает моего лица. Его глаза темные, как смоль, черные шары, пытающиеся заглянуть внутрь меня. Говорят, глаза — это окно в душу. Жаль, что моя душа сломана и ее нельзя увидеть.