— Какого хрена, Джейден? — Бормочет он, пытаясь дышать.

— Ты тронул мою девочку, придурок. Она сказала оставить ее в покое, ты кусок дерьма. Ты думаешь, что можешь тронуть ее? Я убью тебя на хуй. — Говорю я сквозь стиснутые зубы, сжимая его крепче.

— Эй, Джейден. — Ты убьешь его. — Говорит Джейкоб, широко раскрыв глаза, видя, что я не собираюсь сдаваться.

— Да, чувак. Отпусти его. — В итоге я отпускаю его, потому что этот ублюдок посинел.

Он задыхается, а когда он встает после того, как я встаю, он бросается на меня. Я отступаю, встаю и наношу ему один удар прямо в челюсть, и свет гаснет. Он падает на пол, как мешок с дерьмом. Вырублен на хуй.

— Вышвырни его. Если он снова переступит порог моего спортзала, я убью его. — Говорю я в приступе ярости. — Никто ее не тронет. Понятно? — Реву я. Моя грудь тяжело вздымалась, ярость вырывалась из меня со всей силой.

— Мы справимся. Мы позаботимся о нем. — Говорит Ник.

Я оглядываюсь и вижу, как Бри трясется, прижав колени к груди и спрятав лицо, сидя на полу. Мое сердце разрывается, когда я вижу ее испуганной и напуганной. Я беру ее на руки и несу в раздевалку.

— Все в порядке, детка. Я с тобой. Я здесь. Я обещаю, что никто никогда не причинит тебе вреда. — Говорю я ей нежно, целуя ее в висок. Она прячет лицо в изгибе моего плеча, а я толкаю дверь раздевалки и направляюсь в душ.

Я снимаю рубашку после того, как включаю душ и позволяю пару нагреть душевую зону, и стягиваю шорты с ног. Она смотрит вниз, дрожит, заламывая руки. Я снимаю с нее обувь и всю одежду, пока мы оба не оказываемся голыми. Я беру ее на руки и веду нас обоих под струи воды, пытаясь успокоить ее.

Она смотрит на меня, и я иду с ней на руках, пока ее спина не оказывается у стены, а ее ноги не обхватывают мою талию. Вода стекает по нашим телам, и мой взгляд скользит по ее красивой упругой груди и розовым соскам. Она все еще дрожит, но ее глаза устремлены на меня. Я опускаю голову, и мой язык скользит по ее соску, обхватывая губами розовый бутон и нежно посасывая. Вздох вырывается из ее рта, и ее спина выгибается, когда струи воды льются по моей спине. Ее тело ищет удовольствия, которое ему нужно, чтобы чувствовать себя в тепле и безопасности.

— Я хочу быть внутри тебя. Единственным внутри тебя, — хриплю я по ее коже между каждым поцелуем, который я оставляю на ее груди. Мой член болезненно тверд, он хочет только одного — скользнуть в нее, где ему и место, но не сегодня и не когда-либо так. — Скажи мне, что ты хочешь меня, Бриана. Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сосал и лизал твою сладкую киску. Скажи мне, детка. Мне нужно, чтобы ты мне сказала, чтобы я могу скользнуть языком и пососать эту сладкую нежность.

Я никогда не называю ее полным именем, но, когда я прошу ее дать мне разрешение, я хочу, чтобы это было ясно. Я никогда не буду заставлять ее. Я никогда не восприму ее молчание как разрешение. Никогда. Если она снова будет со мной, я никогда ее не отпущу.

— Да, Джейден. Пожалуйста, — умоляет она, задыхаясь.

Я позволяю ей скользить вниз по моему телу, а затем встаю на колени, потому что она единственная женщина, перед которой я бы встал на колени. Я скольжу пальцами между складками ее тугой киски, убеждаясь, что она мокрая. Ее тугой бутон распух и жаждет моего языка и губ, но я осторожен с ней. Я всегда был осторожен с ней, убеждаясь, что возбуждаю ее, прежде чем взять ее жестко. Называйте это инстинктом, но в глубине души я знал, что мне всегда нужно двигаться постепенно. Я всегда чувствовал это с Брианой. Я груб, но нежен с ней, если только она не просит меня взять ее определенным образом. Когда я хотел быть грубым, она никогда не протестовала. Если я хотел связать ей руки, она позволяла мне.

Больше всего я боюсь, что причиню ей физическую боль. Если я причиню ей боль во время секса, я никогда не прощу себе этого. Этот придурок коснулся ее, выражение ужаса на ее лице заставило меня закружиться от гнева, и я клянусь сейчас стереть это чувство. Я сотру это чувство и сделаю все, чтобы она была в безопасности.

Ее дыхание учащается, когда я скольжу языком и сосу ее киску, кружусь и глажу ее, держа одну ногу на своем плече. Ее пальцы скользят в мои волосы, и она стонет от удовольствия. Ее киска заливается ее возбуждением на моем языке, и ее вкус вызывает привыкание. Она такая сладкая, моя маленькая девочка.

Она выгибает спину к стене и громко стонет, когда мой язык кружится и щелкает ее клитор снова и снова, потирая то место, которое, как я знаю, сводит ее с ума. Ее прекрасные звуки, исходящие из ее рта, эхом разносятся по раздевалке. Я знаю, что любой, кто находится в спортзале, может услышать ее стоны в душе раздевалки, но мне все равно. Пусть они услышат, как она принадлежит мне. Бриана моя и всегда будет моей. Любой, кто попытается причинить ей боль, почувствует мой гнев.

— Он причинил тебе боль? Пожалуйста, скажи мне, если он причинил тебе боль, — хриплю я между каждым движением моего языка внутри ее сладкого тепла, пытаясь стереть любые воспоминания или триггеры, которые заставили ее дрожать от страха.

— Я просто испугалась, когда он схватил меня, но потом ты подбежал. — Говорит она, держа мое лицо между своей голой киской.

— Я обещаю, детка. Я всегда буду защищать тебя. Всегда, — говорю я в ее сладкие нижние губки, подразумевая каждое слово.

Просунув руки под ее задницу, удерживая ее, я сосу и щелкаю языком в нужном ритме. Она стонет с каждым толчком, и я вижу, как ее голова запрокидывается назад от удовольствия.

— Да, Джейден. Прямо здесь, — говорит она между вздохом и стоном.

Ее киска сжимается вокруг моего языка, сжимаясь, пока я жду, чтобы попробовать ее сладкую сперму на своем языке. Еще пара толчков, и, наконец, мой темный ангел падает, чтобы я мог поймать ее в сокрушительном оргазме. Ее крик удовольствия — самая сладкая музыка для моих ушей. Мои яйца напрягаются, и когда я уверен, что она получила свою порцию удовольствия, я сжимаю свой член в кулак, трахая себя в своей руке, когда я проливаю потоки спермы, кончая так сильно, что стону, прижавшись лицом к ее голой киске, сося ее клитор ртом, пока не выпью ее всю.

— Ты такая вкусная, блядь. — Говорю я, затаив дыхание. Она молчит, а я осторожно опускаю ее ногу, убеждаясь, что она может стоять на плитке, а ее колени не подкашиваются. Мы моем друг друга гелем для душа, пока не ополоснем друг друга. Сначала я вытираю ее пушистым белым полотенцем, которое вытащил из сушки, прежде чем вытереться самому.

Я протягиваю ей свою толстовку, чтобы она могла надеть ее, и она надевает ее через голову, а я улыбаюсь, внутренне любя то, как она выглядит в моей одежде.

Положив нашу грязную одежду в свою спортивную сумку, я спрашиваю ее:

— С тобой все в порядке, Бри? Я знаю, что ты испугалась, но я хочу знать, полегчало ли тебе после того, как я… после душа. — Я боюсь это сказать, потому что надеюсь, что она не подумает, что я воспользовался ею, потому что она испугалась. Она и так думает обо мне самое худшее.

Она завязывает мокрые волосы в небрежный пучок.

— Я благодарна тебе за то, что ты выручил меня от того придурка там.

— Мне жаль. Это было неудачное время, и я не хотел, чтобы все зашло так далеко. Я не привел бы тебя в раздевалку, чтобы воспользоваться тобой. Ты дрожала, и я хотел тебя утешить.

Она останавливается на месте, перед выходом из раздевалки. Ее глаза расширяются от гнева.

— Я знаю, что это ничего не значило, но спасибо?

— Я не это имел в виду. — Говорю я.

Мой рот открывается и закрывается, я не знаю, что сказать. Я не жалею, что прикоснулся к ней или доставил ей удовольствие своим языком, но у меня такое чувство, что я воспользовался ею, когда она была напугана и уязвима, и это съедает меня изнутри. Секунды идут, пока я молчу. Она закрывает глаза, а затем открывает их.

— Я бы хотела, чтобы ты отвез меня ко мне домой, пожалуйста.

— Не раньше, чем я удостоверюсь, что с тобой все в порядке.