Я усмехаюсь.

— Да, используя ее борьбу против нее, чтобы подпитывать свою больную, извращенную фантазию. — Теперь я взбешен. Я сажусь и рычу: — Ты больной ублюдок. Отпусти ее. Она не заслуживает того, чтобы с ней обращались как с куском мяса. — Говорю я, и мой голос пронизан сталью. Этот придурок испытывает мое терпение, но это не тот человек, которого ты колотишь кулаком, чтобы донести свое сообщение. У этого человека есть эндшпиль.

— Проясню одну вещь. Я не отношусь к ней как к куску мяса. Ты, очевидно, не обращался с ней так, как следовало бы, иначе она бы не танцевала и не водила меня в заднюю комнату.

— Ты, ублюдок. Мне следует встать и бить тебя по лицу, пока ты не перестанешь дышать.

Он отмахивается от моей угрозы, кладет на стол iPad и поворачивает его так, чтобы я мог видеть что-то похожее на документ.

— Что это, черт возьми? — Спрашиваю я.

— Я показываю тебе соглашение, которое у меня с ней, потому что мы оба вращаемся в одних и тех же кругах и знаем одних и тех же людей. Я знаю, что ее лучшая подруга с Нейтом Фениксом, а он твой хороший друг. Я не хочу никаких проблем. Это нехорошо для бизнеса, и я не хочу, чтобы ее подруга детства беспокоилась, что какой-то таинственный миллиардер использует ее лучшую подругу. Это вызвало бы у Брианы стресс, и если мои источники верны, Жизель — единственный человек, который у нее остался. Ее мать-наркоманка не в счет.

— Почему тебя должно волновать ее состояние?

— Потому что… я влюбился в нее, и я сделаю для нее все, что угодно.

Мои глаза расширяются, и во мне нарастает ревнивый гнев, готовый вырваться наружу.

— У Брианы проблема, как ты, я уверен, заметил в клубе. Она жертва травмы, и, по словам известного психиатра, которому я доверил ее личные проблемы, у Брианы посттравматическое стрессовое расстройство и она стала жертвой изнасилования. У нее обширная травма. И из-за этого она, вероятно, мало спит.

Нахмурившись, я смотрю на iPad, чтобы прочитать документ. Его слова эхом отдаются у меня в голове. Он выделил те части, которые, как он знает, меня интересуют.

— При чтении документа обрати внимание, что в нем подробно описано, чего я ожидаю от нее, когда мы встречаемся. Оральный секс с обеих сторон, но никакого проникновения, кроме как через мой язык. Никакого анального секса, связывания, третьей стороны, никаких ударов, пощечин. Она категорически не хочет ночевать у меня дома. Она никогда не оставалась на ночь. Я говорю тебе это не потому, что злорадствую. В моем соглашении с Брианой также указано, что она не будет брать никого другого в качестве клиента в VIP-зону клуба. Я ее первый и единственный клиент. Мое соглашение с ней было заключено на месяц, никаких поцелуев в губы и никаких других женщин. Осталось полторы недели соглашения. Я предоставил щедрый вид транспорта. Я также согласился оплатить ее учебу и дополнительное, чтобы ей не пришлось беспокоиться об оплате аренды или еды. Она также должна появиться со мной на публике один раз. Который она уже сопровождала меня на благотворительный вечер.

Моя ярость кипит, представляя, как она ублажает этого придурка. Представляя, как Бриана разваливается на его языке, а не на моем. Поделом мне, я сам ее отпустил. Чего я ожидал, что она не будет трахаться с кем-то другим? Это касается и того, и другого, но, как я уже сказал, я эгоистичный придурок. Теперь я очень ревнивый, эгоистичный придурок. Бриана боролась с чем-то темным. С чем большинство не смогли бы справиться.

— Психиатр также сказал мне, что она приспособилась к такому образу жизни из-за событий, которые произошли в ее прошлом. Она справляется с этим с тех пор, как это произошло.

— Какие события? О чем ты говоришь? Я знаю, что она не воспитывалась в доме с белым частоколом. Ее мать-наркоманка сидит в тюрьме, ее отцом может быть кто угодно, и ее изнасиловали и избили. Я позаботился об этом.

— Я знаю, что ты и твои соратники позаботились о ней и ее подруге. Боюсь, что все немного глубже. Я также хочу, чтобы ты знал, что ее мать освобождают за хорошее поведение, и я предполагаю, что она свяжется с Брианой и попросит подачки. Также не нужно быть гением, чтобы понять, что ее мать, скорее всего, окажется там, где она начала, или среди тех же негодяев. Следовательно, возвращение Брианы туда, где все началось, значительно ухудшит ее состояние.

Глядя на устройство, я продолжаю читать каждый аспект и сумму, которую он ей платит. Мое сердце сжимается от осознания того, что я подвел ее. Я нарушил данное ей обещание и оставил ее одну. Я бросил ее. Теперь она в поле зрения Итана Картера.

Он кладет папку на стол и говорит:

— Я взял на себя смелость получить копию запроса, который мне отправил парень, которого мы используем в качестве добычи информации. — Он указывает на папку. — Это ее медицинские записи, которые я запрашивал. В возрасте семнадцати лет, ходили слухи от ее первого парня, лишившего ее девственности, который ходил по городу и рассказывая людям, что она шлюха, как и ее мать. Видимо, сообщники ее матери услышали это и жестоко изнасиловали ее… Неоднократно.

Нервными пальцами я открываю папку и читаю медицинские записи о ее нападении, ее операции по устранению повреждений, лекарствах, выданных для предотвращения ЗППП и беременности. Все, что давали жертве изнасилования несколько раз. Господи Иисусе.

— Боюсь, что этих кусков дерьма было больше одного. — Говорит он, используя те же слова, которые я бросил ему. — Мои источники выяснили, где они находятся, и скоро получат данные с их именами и адресами. Я уверен, что ты хотел бы разобраться с этим, раз ты приложил усилия, чтобы прийти ко мне. Я лично вовлечен, но в любом случае результат будет тот же.

Мои глаза сверкают темным гневом, который я был слишком глуп и слеп, чтобы увидеть. Мой гнев больше направлен на меня, чем на этого придурка.

Собравшись с духом и сохранив хладнокровие, я знаю, что могу направить гнев только на себя. У меня нет выбора, кроме как быть немного вежливым.

— Я ценю, что ты узнал все об их местонахождении.

Он качает головой.

— Я сделал это не для тебя, я сделал это для нее. Она немного доверяет мне, но я пытаюсь убедиться, что ей… комфортно. Она этого заслуживает.

Пытаясь помочь Бриане, этот придурок пытается показать, что он доставляет ей удовольствие. Даже если я ценю короткий путь, когда он дает мне информацию, я мог бы сам найти ее через те же источники. Скоро он поймет, кому на самом деле принадлежит Бриана и в чьей постели она предпочитает спать.

— У тебя есть ко мне вопросы?

— Да. Я действительно хочу знать, сколько ты потратил на подарки, которые ты ей сделал, чтобы я мог перевести тебе деньги.

Он усмехается.

— Нет нужды. Если ей что-то понадобится, она знает, к кому обратиться.

Мои зубы сжимаются, потому что он продолжает подталкивать меня к срыву.

— Я разберусь с этими придурками по-своему. Машину она вернет, или я просто заплачу за нее.

Он начинает раздражаться, потому что его костяшки пальцев белеют, когда он сжимает стол.

— Заботы об этих придурках достаточно. Машина и подарки — ее собственность.

Я вскакиваю со стула и наклоняюсь через его стол с рычанием.

— Тогда я все это сожгу на хрен. Мне плевать на все твои соглашения. Любые твои больные фантазии с ней сейчас закончатся. — Не подходи к ней, — предупреждаю я его.

Он приближается, и мы смотрим друг другу в глаза, сталкиваясь.

— Или что?

— Я разобью тебе лицо, жалкий кусок дерьма. Думаешь, она позволила бы тебе прикоснуться к ней, если бы ты не предложил ей денег или чего-то, в чем она отчаянно нуждалась? Она бы не позволила тебе прикоснуться к ней. Перестань использовать ее, чтобы заменить свою мертвую жену.

— Еще раз упомянешь мою мертвую жену, и я тебя прикончу.

Я саркастически ухмыляюсь ему.

— Задел за живое, да? Думаешь, она захочет быть с тобой, зная, что живет в тени твоей мертвой жены? Не знаю, как ты, но это пиздец, когда ты заявляешь, что влюбился в Бриану. Упоминание твоей жены не было оскорблением ее памяти, а указанием на тот факт, что ты используешь мою девушку в качестве своей эгоистичной замены. Тело, чтобы заполнить пустоту. Если она тебе дорога в истинном смысле, и ты не пытаешься исправить девушку с разбитой душой ради собственного эгоизма, то отпусти ее. Если хочешь вернуть деньги, ты знаешь, я не против, но оставь ее в покое. Она не для тебя, и она не заслуживает того, чтобы ее использовали.