Через несколько минут телефон снова завибрировал. Сестра писала: «Ты ведь шутишь, да? Ты… ты же не убил кого-нибудь и не спрятал труп в холодильнике, готовясь изучать, как избавиться от тела?»

К сообщению прилагалась серия испуганных смайликов.

Саня уставился на экран, не зная, смеяться ему или ужасаться фантазии сестры.

Саня застыл в недоумении, уставившись на экран телефона. Он всегда знал, что Маша была человеком своеобразным, но эта способность к ассоциативному мышлению поражала воображение. Как она умудрилась так точно угадать про случай с холодильником? Казалось, сестра читала его мысли.

Телефон снова завибрировал — пришло новое сообщение от Маши: «Зачем ты изучаешь убийства? Есть какая-то особая причина?»

Саня решил оставить шутки и вернуться к основной теме разговора. Он начал печатать ответ: «На самом деле я не собираюсь никого убивать. Просто недавно начал писать детективный роман и придумываю образ злодея-убийцы. Я подумал, что если изучу возможные черты характера и психологию серийных убийц, это поможет мне лучше вжиться в роль и сделать историю более увлекательной».

Саня надеялся, что этот выдуманный предлог успокоит сестру и избавит ее от лишних переживаний.

«Вот оно что», — пришел лаконичный ответ.

«Да, Маш, у тебя есть какие-нибудь идеи? Например, в каком психологическом состоянии серийный убийца и насильник будет годами следить за ребенком жертвы, которую он собственноручно убил?» — спросил Саня, надеясь получить новый взгляд на ситуацию. Он размышлял над информацией из симуляции о том, что Юлю убили в день ее 18-летия. Это наводило на мысль, что убийца все эти годы наблюдал за ней. Возможно, он даже скрывался где-то поблизости! Что могло двигать человеком, совершающим такие извращенные поступки?

Через несколько минут пришел ответ от Маши: «Следить за ребенком жертвы? Такое, наверное, только извращенец сделает. Хотя это вполне соответствует образу серийного убийцы и насильника. Если нужно описать его мотивацию, я думаю, можно представить, что он наслаждается этим процессом. Упивается страданиями семьи тех, кого он убил, превращая боль невинных в собственное удовольствие».

Анализ Маши заставил Саню слегка кивнуть — их мысли совпали. Убийца определенно следил за ребенком жертвы ради удовольствия, это казалось самым логичным объяснением.

Немного поразмыслив, Саня продолжил расспрашивать: «А что может подтолкнуть убийцу к тому, чтобы он захотел убить человека, из-за которого ребенок жертвы попал в тюрьму? Что это за психологическое состояние? Может, он привязался к родственнику жертвы?»

Он хотел использовать идеи Маши, чтобы упорядочить собственные мысли и, возможно, прийти к каким-то новым выводам. Несмотря на эксцентричность сестры, он знал, что она обладает острым умом. Спустя несколько минут пришел ответ: «Если не учитывать пол ребенка жертвы, то вряд ли это чувство привязанности, если он действительно серийный маньяк-убийца. Хотя такие чувства и встречаются в книгах, но я думаю, что настоящий серийный маньяк вряд ли способен вдруг полюбить кого-то. Скорее у него могут быть еще более извращенные мысли. Например, может ли он убить этого ребенка, за которым следил много лет? Чтобы удовлетворить свои еще более изощренные желания?»

Саня приподнял бровь. Мысли Маши были неожиданными, но вполне вписывались в образ мышления маньяка-убийцы. Он задумался — вполне возможно, что у преступника действительно были такие извращенные планы. Однако что-то в манере общения Маши казалось странным. Ее обычная уверенность куда-то исчезла.

Поразмыслив немного, он поинтересовался: «А если я в своем романе захочу, чтобы этот убийца-злодей убил родственника жертвы, когда тому исполнится 18 лет, будет ли это логически сложно объяснить?»

Ответ пришел почти мгновенно: «Это совсем не сложно. Например, ты можешь придумать, что этот маньяк-убийца с самого начала планировал вырастить ребенка до 18 лет, а потом убить его, чтобы удовлетворить свои извращенные желания. Таким образом, извращенная натура маньяка-убийцы будет полностью раскрыта».

Эти слова Маши словно открыли шлюзы в сознании Сани. Его озарила неожиданная мысль — возможно, с самого начала и он, и полиция ошибались! Они считали, что убийца хотел отойти от дел, и родители Юли были его последним делом перед уходом на покой. Но реальность могла быть гораздо страшнее. Для такого извращенца последнее дело должно быть самым особенным — чем-то, что он считает достойным завершением своей «легендарной» жизни.

И вдруг Саню пронзила жуткая догадка: что, если Юля и была этим… последним шедевром убийцы? А убийство ее родителей было лишь подготовкой почвы для появления этого «шедевра»! От этой мысли Саню бросило в холодный пот. Такой ход мыслей казался совершенно безумным. Но разве мышление настоящего маньяка может быть нормальным?

В этот момент телефон снова завибрировал. Саня прочитал новое сообщение от Маши, и его лицо мгновенно помрачнело.

«Кстати, если твой персонаж действительно попал в поле зрения такого маньяка, ты можешь придумать, что он все время живет где-то рядом с ребенком жертвы. В конце концов, как для художника самая важная картина не может иметь ни единого изъяна на холсте, так и для убийцы жизнь рядом с жертвой больше соответствовала бы его образу и удовлетворяла бы его извращенную натуру. Если написать так, роман получится более интересным».

Прочитав это, Саня почувствовал, как по спине пробежал холодок. Убийца все время находится рядом с Юлей? Эта мысль заставила его лихорадочно перебирать в уме всех, кто окружал девушку. Рина Звездова? Ира Воробьева? Нет, это не может быть кто-то из них. У Юли почти нет друзей, она общается только с ребятами из кружка. Может, это кто-то из соседей? Торговка овощами?

А может…

В голове Сани внезапно всплыл образ Владимира Андреевича Петрова. Этот журналист тоже постоянно присутствовал в жизни Юли. Однако он следил и за другими семьями жертв, поэтому нельзя считать его убийцей только из-за повышенного интереса к жизни Юли. К тому же, если он убийца, зачем он дал Сане так много подробной информации?

«Хвастовство…» — пронеслось в голове Сани. Человек, считающий себя умным, наверняка любит похваляться своими «достижениями» перед другими.

«Стоп, почему я так легко вживаюсь в мышление извращенца?» — Саня на мгновение растерялся. Подумав несколько секунд, он пришел к выводу, что это все из-за влияния симуляций личностей. «Я точно не какой-нибудь скрытый маньяк…» — попытался успокоить себя Саня.

Вернувшись к размышлениям, он задумался: кто же все-таки может быть убийцей?

«Без доказательств подозревать можно кого угодно. Возможно, стоит осмотреться в окрестностях дома Юли? Или познакомиться с ее друзьями, другими родственниками», — рассуждал Саня. Он вспомнил, что завтра собирается в «Остров приключений», и сможет под предлогом дня рождения проводить Юлю домой, а заодно осмотреться в ее районе.

К тому же, если теория о «последнем шедевре» верна, то кем бы ни был убийца, завтра он, скорее всего, появится в жизни Юли.

Размышления Сани прервал очередной сигнал телефона. Маша прислала новое сообщение: «Кстати, ты слышал о недавних убийствах подлецов? О той серийной убийце, которая уже расправилась со многими негодяями».

«Да, слышал. В моем доме она даже убила одного такого мужчину этажом выше», — ответил Саня.

«Она? Ты тоже думаешь, что это женщина?» — поинтересовалась Маша.

«Я предполагаю, что это, скорее всего, женщина, но это только догадка, никаких доказательств у меня нет», — напечатал Саня.

«Ну, даже полиция только предполагает, пока преступник не пойман. На самом деле, я упомянула об убийце подлецов, потому что подумала, что такой персонаж тоже можно было бы добавить в твой роман. Мне кажется, это могло бы создать интересный сюжет».