Любовь, понимание, нужда друг в друге. Знание, выгода, любопытство. Статусность. Да куча всего!
Например — вот эта лавка. Чтобы интерес к иным цивилизациям зародился у вестландцев естественным образом. И интерес к жизни, к чему-то иному, чем обычная рутина каждого дня.
Вот и повод написать скороспелому подозрительному эрлу. Ей срочно нужно все, что есть у бабули Вив! Плюс занавески... Аврора легко взлетела по ступенькам меж расставленных ваз и осколках. Птиц Чарльза все еще сидел на перилах: вот так счастье, Какадук ведь этого типа пока в лицо не знает.
Премьера «Спящей красавицы» — тоже удачный ход. И пусть везет с собой еще мерчевильцев, побольше, побогаче... Гаррик должен постараться на славу, чтобы слава о Спящей красавице и опере Стольного города полетела на острова...
Тогда начнется ВЗАИМОдействие. Этого никогда не достичь принудительными законами.
Она и Блэквинга позовет, и Альпурху. Надо сделать нечто вроде листовок.
Правда, это день перед самым праздником королевы Мерче и рождения республики Вольных Торговцев... Не попросить ли Тенора сдвинуть день премьеры, чтобы потенциальные зрители могли...
Или королеву Исмею — провести празднетство в Вестланде. Смело, но... пуркуа па?
Ро протянула руку птицу, тот перебрался на запястье, а оттуда — на плечо. И все же — откуда у Кастеллета сокол?Если он... из тех девятнадцать лет назад попавших в каторгу на старый рудник... То это объясняет посыльного сокола, да? Сколько живут соколы?
Или нет. Аврора тряхнула головой и карандаш Гаррика Тенора, который она засунула за ухо, в который раз за день едва не вывалился. В итоге она нацарапала на листке бумаги ему в тон:
«Милый партнер,
Сим уведомляю, что кружев на продажу мне нужно раз в десять больше — каждая уважающая себя горожанка хочет иметь настоящую салфетку из Мерчевиля. Скупи у бабули Вив все и отправь как можно быстрее, еще мне нужны большие занавески на окна лавки.»
Отправим тоннелем. Барти ведь не откажется поддержать дела империи — иначе он не рвался бы в экспедиторы. К тому же, ей нужно, позарез нужно будет увидеться с Блэквингом... Чтобы запланировать путешествие на маяк и узнать, не хотят ли они участвовать в торговле. Жир морских медведей и прочее. Раз с ларипетрой сейчас кризис. Она сама могла бы забрать поставку на третьей заставе.
«Удостоверься, что „Звезда Востока“ привезет товар на третью заставу, а дальше я договорюсь с Буканбургом. Время небезопасной торговли в империи подошло к концу. По крайней мере, если речь о лавке „Tu peux venir quand tu veux“. Надеюсь, ты оценишь иронию и не разгневаешься на то, что мерчевильское название я забраковала — в нем не хватает пространства.»
Ро постучала кончиком карандаша по подбородку. Если он Странник, то... прибежит, как миленький. Узнать, откуда она знает завет Блэквинга и королевы Мерче. Даже в день рождения республики. Потому что Странника праздники Мерчевиля не волнуют. Его вообще не волнует ничто, кроме глупой мести. Ведь тот, кто реально заботится о людях, не станет подвергать жизни мирных жителей ОК опасности, создавая угрозу войны. Вот.
Потому что он потерял далекозор, а с ним — и свою призрачную власть. Он непременно захочет за ним вернуться, но знает ли он, как Кастеллет, что линза разбита и больше не работает? Разве что Кастеллет — Странник и...
Ах, Аврорик, голова два уха! У тебя ведь никаких доказательств! А навоображала! Но... Менять день премьеры не станем. Это и станет лакмусовой бумажкой для Кастеллета.
Ро злорадно усмехнулась.
«Презепе пока не передавай, разве тот, дворец Чудесного Источника и маяк на краю света, если Гримо найдет — слава лавки пока не разлетелась по богатым домам. Чем еще известен Мерчевиль? Моя лавка открыта к сотрудничеству.
Что касается оперы — премьера нового спектакля первого орботто. Ты же помнишь? Ты пригласил меня. Так что жду тебя там.
Но никаких ручек ты целовать не будешь,Ро.»
Со всем усердием, высунув язык, свернула записку в трубочку. Привязала к ноге нетерпеливо подрагивающего сокола, открыла окно и шепнула ему:
— Отнеси это Кастеллету.
Сокол наклонил голову и попытался заглянуть ей в лицо. Как его хозяин, честное слово.
— Мерчевиль. Чарльз Кастеллет, — пояснила Аврора. — Странник который. Хозяин твой.
Сокол взмахнул крыльями и вылетел в окно. А Ро цокнула языком: ведь могла сделать паузу между именами. А теперь неизвестно, на которое из слов отреагировал посланник...
Уронила лицо на собственные руки и присела на подоконник. Что-то чирикая, подлетел Какадук.
— Я устала, Какадук... И не могу остановиться. Словно не идти вперед не могу, а идти — как всегда страшно.
— Стр-рашно, — глубокомысленно повторил белый какаду, наклоняя голову и вспушив хохолок.
Ро засмеялась.
— Ты ж мой смешной, — и почесала попугаю брюшко. Тот замер, но потом прикрыл глаза, кажется, блаженно. — Подарок Фарра. Он делал мне только хорошие подарки. Несмотря на то, что хотел меня выбросить за борт когда-то... А потом ведь был так предельно добр!
— Добр-р, — с характерным грассированием согласился Какадук, приоткрывая глаз.
— Но все слишком запуталось... Я слишком со многим не согласна, и, боюсь, следующей нашей встречи дознаватель вовсе не переживет. Ладно, друг. Лети охотиться, что ли.
Какаду послушался мгновенно. А Ро посмотрела ему вслед и решила, что непременно взберется на яблоню, с нее — на крышу, и заглянет небу в глаза. Но сначала позаботится о желудке и договорится с Тенором об изготовлении вывески и насчет поездки в Альпурху сегодня же. Иначе завтра ей будет не с чем открыться, а волну надо ловить, пока та поднялась. Какая жалость, что нельзя закрыться в четырех стенах и почитать что-нибудь. Даже пусть какую-то «Этику и историю».
Размяла шею, простонала в ответ на мысль о неизбежности встречи с внешним миром и отправилась вон из своего чУдного дома с пилястрами. Выбирая ключ, замешкалась. Который из четырех?.. Этот от садовой двери. Ой, а она ее закрыла?..
— Госпожа Бореалис! Госпожа Бореалис! — раздалось откуда-то будто бы сверху.
Аврора вздрогнула, выронила связку ключей, тут же присела, чтобы подобрать возле все тех же самых желтых тапочек друида — на туфли так и не сподобилась...
— Госпожа Бореалис!
Сосед-художник из дома шестьдесят пять — дядечка с полуседыми баками и внушительных размеров лысиной — перегнувшись через перила, восторженно махал руками. Захариус.
— Добрый день, господин Захариус, — выдавила Ро напряженную улыбку, мечтая юркнуть обратно в незапертую еще дверь.
Кажется, Гаррик говорил, что он был другом его спившегося отца. Что ж — заметно. Нос картошкой красноречиво красен.
Но наша новоявленная лавочница мужественно нашла нужный ключ, повернула его в скважине и опустила связку в свою поясную сумку-шатлен. Опять же — Фаррел подарил вместе с платьем. Золотой человек Фаррел, который никогда (ну, или почти никогда) не грубит женщинам. Только буканбуржцам, но это ведь разные вещи, совершенно. К тому же, среди них Ро пока не встретила ни одной женщины.
— Зайдете на пирог? — предложил Захариус без обиняков.
Аврора попыталась снова изобразить добродушие с толикой сожаления.
— Может быть, в другой раз...
— Я покажу вам свои картины! Может, вы бы их тоже взяли в лавку?
— Может, может... Простите, я спешу...
А ведь во дворце картин нет. Может, Исмея захочет... Если они хороши? Ах, Ро, остановись, молю! Я не успеваю... И кто она — я, если Ро — это ты?..
Ро подхватила юбку и поспешила шаркать своими желтыми тапочками подальше, но сосед что-то еще учтиво предлагал вдогонку, в ее мозгах тем временем начинался полнейший шторм и паника, в сердце — экстрасистолия, в ногах и руках — дрожь. И вдобавок ее нагнал очередной окрик из-за спины, а потом и губительно энергичное похлопывание по плечу.
— Ро! Куда идешь?
Даже увидев всего-навсего улыбку запыхавшейся Тиль, Аврора не удержала сердца на положенном ему месте.
