— Попробуем договориться. На третьей заставе у меня есть пара знакомых, с которыми мы торгуем, возможно, они согласятся помочь за определенную плату.

— Буду признательна, капитан.

Ро изобразила некое подобие книксена (насколько это было уместно в штанах) и удалилась в сторону своей каюты, то и дело сворачивая шею в сторону борта. Определенно. Если материковым это показать — они ж не отлипнут... Вестландцы сто процентов в отпуск не ездят. А ведь это было бы даже лучше торговли — показать им все это! И, вероятно, прибыльней. И связало бы Буканбург и Мерчевиль путами крепче вынужденной торговли. Это мысль, которой не стоит пренебрегать.

Ну ты и замахнулась, Ро.

Стелющийся туман. Подумать только. Сколько в мире всего, ради чего стоит жить, даже если приходится то и дело скитаться по долинам смертных теней.

Засыпая с невидимым драгоценным скользким далекозором в обнимку, Ро думала, что архипелаг королевы Мерче чем-то похож на Эольские острова.

А еще про королеву Мерче и первого Блэквинга. И их завет «tu peux venir quand tu veux».

И про Кастеллета еще и Фаррела. Про их дрянность и невероятность одновременно. Обоих.

Но не воспользоваться часами передышки и безопасности было бы попросту глупо и бездарно, так что по примеру дрянного невероятного Фаррела Вайда... Аврора спокойно заснула, зная, что в дверь постучат, когда «Звезда Востока» приблизится к побережью желанного материка. Как Седрик Джарлет на «Искателе» вчера на закате...

Однако, несмотря на это знание, стук заставил ее подскочить на месте еще до пробуждения. Сердце забилось птахой, столь привычно перекрывая дыхание. Перед глазами свистопляской пошли круги.

За бортом сделалось темно и серо, лил дождь. По переборкам змеями ползли его жирные потоки, задувало жутким холодом. Будто Эольских островов с вулканами и не было в ее сегодняшней идиотско-прекрасной жизни.

— Госпожа Бореалис! — по голосу Ро узнала невысокого смуглого матроса. — Подходим к Буканбургу! Наденьте плащ, идет дождь.

— Нет у меня плаща, — пробубнила Ро почти зло и, завернувшись в одеяло, сползла с кровати.

Время немилосердно. Ему все равно, выспался ты или нет. Даже если ты никогда не высыпаешься в принципе. Сон — это безжалостная лотерея. Не знаешь, проснешься огурчиком или каким другим, менее благородным овощем. С Ро сейчас случилось второе. Называется «встал не с той ноги».

Пытаясь вспомнить все необходимое, великоважная госпожа Бореалис опустила невидимый далекозор в сумку, на шею накрутила мерчевильскую шаль. Распахнула дверь. Кроме соленого матросского смрада, ворвался лютый сквозняк.

Это что ж — лед в воздухе, что ли?

— Кострима, — вспомнила Ро название течения.

— Она самая, — вздохнул матрос. — Причаливать небезопасно, но капитан сказал, вы торопитесь.

Ро сглотнула внезапно отделившуюся слюну и укуталась в одеяло плотнее.

— Небезопасно?..

— Качка, шторм. Это ж Буканбург, тут постоянно что-нибудь не хвала Видящему. В одеяле вы промокнете вмиг.

— Плаща у меня нет, — повторила Ро, сцепив зубы.

И от холода, и от недовольства.

— Ну, ладно, — согласился матрос. — Придется пожертвовать одеялом.

На палубе царил вообще какой-то конец света, а всем было якобы нормально.

Порывы ветра и ливня — одеяло быстро стало мокрым, тяжелым и ледяным, как и предсказывал матрос — серая темнота, в которой не то, что солнца не видно, а и неба, моря и берега.

Впрочем, берег виднелся. Нависал светло-сырыми острыми скалами ростом в несколько таких «Звезд Востока». Наверху горела пара огней. Не в тумане — туман это что! — а в пелене осязаемого от мокроты и холода воздуха.

— Э-это что? — ткнула Аврора пальцем в огоньки. — С-свечки утопших душ?

И хохотнула истерично. Жуть, как холодно. Она же не доживет до всех этих Прекрасных Источников с их дворцами, императрицы Исмеи и лавочки королевы Мерче.

— Чистых, — поправил ее матрос.

Широким шагом подошел капитан Барм. С его длинного плаща и брезентовой шляпы лилась вода.

— А вы что же, госпожа Бореалис, без плаща? — удивился мерчевилец.

Ро рассмеялась, понимая, что вместо волос у нее теперь на голове одно слово. И дополнительный источник холода и мокроты.

— Не захватила — представьте себе.

— В Буканбурге тогда купите.

— Куплю?!

На какие-такие шиши, интересно?

— Эрл Кастеллет просил лишь вас доставить. Но, как я обещал, попробую помочь с транспортом и поднимусь с вами на берег.

— Весьма мило с вашей стороны, — съязвила Аврора.

В самом деле — смешно было бы рассчитывать на финансовую помощь или проводы до самого императорского дворца. Или хотя бы на элементарное джентльменство предложить ей плащ. Запасной, свой, любого остающегося на борту матроса, в конце концов.

Смешно в принципе рассчитывать на что угодно и где угодно.

— Шлюпка здесь, — подтолкнул капитан Барм ее к борту.

Ро с опаской заглянула вниз. Там, где недавно стелился милый туманчик над лазурной водой, теперь бушевали черные буруны с седой пеной, которые и ужасным «белым шепотом» назвать было бы мало. И вот это — туда ей спускаться?!

— Туда?!

— А потом туда, — указал капитан Барм на огоньки вверху. — У берега нас ждет люлька.

— П-простит-те, что?!

Ро задрала голову вверх, на «свечки чистых душ». Хотя ежу понятно, что это не огни Святого Эльма ни разу, а просто кто-то на скалистом берегу стоит. Люлька. Ну да. А как еще подняться на скалы?

Внутри у Ро стало холоднее, чем снаружи.

— Вперед, госпожа Бореалис, — снова толкнул ее капитан Барм. — Вы же спешите.

Почему у нее чувство, будто все над нею издеваются?.. Это Соция включилась или... или это правда?

Как бы там ни было, спорить, просить или бояться у нее возможности не было. Желая сохранить остатки достоинства и статуса, Ро перемахнула одной ногой через мокрый борт — теперь и седалищная часть заморозится — глянула в темноту, черноту и хаос, перекинула и вторую, нащупала первую ступеньку трапа...

И тяжелое одеяло ухнуло вниз, заставив девушку запищать и повиснуть на веревочной лестнице с дрожащими коленками и прочими конечностями.

— Госпожа Бореалис, — проговорил над ней Барм, — погода ухудшается, а «Звезде» надо вернуться в архипелаг до наступления ночи. Если будете медлить, я не смогу пойти с вами.

И Ро ничего не оставалось, как нашаривать одну за второй деревянные скользкие дощечки босыми, заледеневшими до ничегонечувствования стопами, и спускаться в шлюпку. Надо сказать, в нее она просто упала, и так и не смогла подняться, пока их с капитаном гребцы не довезли до болтающейся в воздухе «люльки» — мелкого гамака для сидения, по сути. Капитан Барм засунул девушку в это сиденье вручную, потому что у нее и подняться на ноги при этой качке и погоде не получилось.

Впиваясь в ручку заветного шоппера со смешным теперь лозунгом «Читать в воскресенье — законно!» и веревки люльки одновременно, Аврора зажмурилась изо всех сил. Она всю жизнь была трусихой, всегда боялась... Сцепив зубы, шла вперед, надеясь, что однажды это пройдет. Ведь она уже столько смогла, столько прошла, столько преодолела. Неа. Из года в год одно и то же.

И вот, теперь из-за этой глупой и бесплодной борьбы она совершенно одна в незнакомом и враждебном мире, ее поднимают на веревках над рычащим морем, в ледяной дождь, в сумке у нее запрещенный предмет, который, наверное, наутро станет видимым. Впереди — страшная неизвестность, позади — зияющая черная дыра.

И она между ними совершенно одна, как, впрочем, и всегда.

Пользуясь ветром и темнотой, Ро во весь голос разрыдалась, не замечая, как опасно близко люлька несколько раз проходила мимо острых выщербин на скалах Буканбурга. Только перед приближением слепящих огней, которыми оказались обычные факелы, воткнутые в специальные железные столбы, она догадалась просморкаться и вытереть пальцы о мох на скале, едва не свалившись вниз.

— Эй, эй, — подхватили ее крепкие мужские руки, а в нос хлынули тошнотворные запахи перегара и пота. — Так и угробиться недолго, красавица.