— Ну, так… приблизительно, — академик неопределенно повертел ладонью в воздухе.

— В электронно-вычислительной машине есть процессор, который обрабатывает информацию, это аналог коры головного мозга у человека. И есть память, в которой хранится не только различная информация, но и программы управляющие работой самой ЭВМ. И что самое смешное, если перенести эту память из одной ЭВМ в другую, совместимую с первой, вторая будет прекрасно работать! Вам это ничего не напоминает?

— Ты хочешь сказать, что это аналогия с трансперсональным переносом? — спросил дедушка Кати.

— Почти! Но трансперсональный перенос более сложный! В ЭВМ мы переносим физический носитель с памятью. А у человека мы переносим память без физического носителя, — сказал Саша, и пожалел, что в эти годы не было еще Интернета. Ведь по Сети можно было пересылать любые программы и любую информацию. И даже беспроводным способом! Ну чем не перенос личности? Хотя, если бы все было так просто.

— Не все так просто, — как бы угадал его мысли старый академик. — В ЭВМ мы знаем, каким образом, что и как переносится. Мы знаем, что в основе всех этих программ, лежит двоичный код. А какова природа личности человека? Что переносится там?

— Вот это нам и предстоит узнать. Думаю, что в основе всего того, что мы знаем о природе и ее явлениях, лежит что-то связанное с электричеством. Или…

— Или?

— Или нам предстоит открыть новый вид неизвестной энергии.

— И какой же? — спросил старый нейрофизиолог.

— Психической энергии мозга, Сергей Порфирьевич. Я даже название придумал.

— Какое? — с любопытством спросил дедушка Кати.

— Пси-энергией, — сказал Саша, вспомнив название одного из видов пришельцев из старой компьютерной игры X-com.

— Саша! У меня голова идет кругом! Пси-энергия! А как мы выясним, какой она природы? Как ее выявлять и регистрировать? Какими инструментами? — растерянно спросил старый академик.

— Сергей Порфирьевич! Я пока не знаю, но думаю, что просто одним спросом, например, снятием электрической активности мозга ее не определить.

— А как тогда?

— Думаю, мы попробуем совместить несколько детекторов разных видов энергии, — задумчиво произнес юноша. — Я поговорю с отцом! Батя! — он позвал отца.

Тот вошел через несколько минут в кухню. За ним следовала Анна.

— Мужчины, хотите чаю? — предложила она.

— Это было бы замечательно! — все дружно поддержали ее предложение.

— Ты меня звал, сын? — спросил отец Саши.

— Батя, ты смог бы сконструировать прибор, который одновременно мог бы регистрировать несколько видов энергий? — спросил сын.

— Что значит несколько видов энергий? Каких? Из какого источника? Одноканальный или многоканальный? — отец засыпал Сашу вопросами. — Какой диапазон чувствительности?

— Подожди, батя! — прервал его юноша. — Давай я тебе обрисую ситуацию. Нам нужно понять, что происходит при отрыве личности от головного мозга

— Чего? Отрыве головы от тела? — переспросил отец Кати.

— Нет, голову отрывать никому не нужно. Хорошо! Сформулирую по другому. Что происходит в голове, при потере человеком сознания? Какие изменения?

— Вы хотите усовершенствовать энцефалограмму? — уточнил отец Саши. — Да ей уже сто лет! Что там можно нового найти?

— Вот и не сто лет! — вмешалась Анна в разговор, ставя чашки с чаем перед участниками мозгового штурма, и тоже усаживаясь за стол. — Началом развития клинической электроэнцефалографии стало открытие немецким ученным Гансом Бергером ритмической биоэлектрической активности, записанной у человека через неповрежденные покровы головы. Кривая, получаемая при регистрации колебаний электрических потенциалов головного мозга, через покровы черепа, была названа электроэнцефалограммой. В отличие от электрокортикограммы или субкортикограммы, зарегистрированных соответственно с коры или субкортикальных структур. И было это не сто лет назад, а в тысяча девятьсот двадцать четвертом году! И между прочим, первую энцефалограмму Бергер снял с головы своего собственного сына!

— Да, а электрокортикограмма или субкортикограмма, снимается непосредственно с участков коры головного мозга! — добавил старый академик.

— Анечка! А ты… ты откуда это все знаешь? — удивился ее муж.

— Меня очень интересовала эта проблема, когда я училась в институте, — ответила она улыбаясь.

— Так мы с тобой коллеги! — обрадовался дедушка Кати. — А я занимался и занимаюсь нейробиологией и нейрофизиологией. Саша, давай им все расскажем.

— Что расскажете? — удивился отец Саши, с подозрением поглядывая на двух «заговорщиков».

Саша ломаться не стал и, вкратце, поведал о сути планируемых ими исследований. Естественно, умолчав о своем трансперсональном переносе.

— А с чего вы вообще решили, что такое явление существует? — скептически спросил отец Саши.

— Мы думаем, что под явлением реинкарнации душ, о котором говорится в индийской философии, могут скрываться реальные факты, — опережая ответ своего научного партнера, сказал Саша. — Мы хотим попробовать изучить этот феномен.

— Ура! — захлопала в ладоши Анна. — Как это интересно! А можно и мы к вам присоединимся?

— Подожди, Анечка. И что, Президиум Академии Наук утвердил такую тему исследований вашей академической группе? — с недоверием спросил отец Кати.

— Нет, он утвердил изучение лечения невралгии тройничного нерва и шизофрении методом тканевой терапии, — ответил старый академик. — Но мы хотим параллельно изучить и этот вопрос. Как тканевая терапия влияет на работу головного мозга.

— Хорошо, — произнес отец Саши, — но скажу сразу, если мы официально будем это делать, то не раньше чем через год. Пока подадим заявку, пока ее рассмотрят и утвердят, не раньше.

— Батя, а если неофициально? — спросил сын.

— Сереженька, нужно помочь нашим мальчикам! Это так интересно. Мне надоело возиться с этими рамами для рюкзаков! Разве ради этого я с отличием окончила институт? — решительно сказала Анна, изображая сдвинутые сурово бровки и обиженно надутые губки.

— Спасибо! Давно меня никто мальчиком не называл, — рассмеялся старый академик, и суровость Анны вмиг улетучилась и она густо покраснела.

— Конечно, мы все сделаем, — улыбнулся отец Саши, с нежностью глядя на свою супругу. — Но нужно точно узнать, что эти мальчики хотят получить на выходе.

— Конкретизирую задачу! — обрадованно сказал юноша. — Мы хотим иметь возможность — неинвазивно — снимать максимально возможное количество разных физических показателей работы головного мозга. Электрических, магнитных, тепловых, ультразвуковых и все еще что можно — одновременно. Чтобы прибор для этого был компактный и переносимый.

— Это что-то типа шлема? — уточнила Анна.

— Точно! Шлем — это самый лучший выход! Но снятие и фиксация показателей, это только одна сторона, — ответил Саша.

— Сын! Да одно только это уже огромная работа! А что же ты хочешь еще? — спросил отец.

— А еще я хочу самое главное!

— Мне это уже не нравится, — пробурчал отец Саша.

— Сереженька, не ворчи как старый дед, — строго сказала его жена, — смотри, Сергей Порфирьевич гораздо старше тебя, а какой он оптимистичный!

— Конечно, он оптимистичный, — ответил ее муж, — это же не он будет конструировать эту научную приблуду! И впихивать в такой малый объем невпихуемое! Так какая вторая сторона, Саша?

— Этот шлем, кроме регистрации показателей различных факторов, должен одновременно иметь возможность воздействовать такими же факторами на головной мозг! — твердо ответил Саша.

— То есть ты хочешь влиять через этот шлем на работу мозга, а не только снимать показатели его работы? — уточнил отец Саши. — Ты хочешь регистрировать не только сам выход реинкарнируемой «души», или как вы это называете, но и попытаться спровоцировать такой выход? Я правильно понимаю?

— Батя! Ты смотришь в самую суть, — подтвердил сын.