— Она не вернется, — уверенно сказал отец.

— Почему?

— Потому что на таких постах, какой займете ее отец, служат как минимум два срока, а то и три. Это раз. Учеба в медицине в США занимает больше десяти лет. Неужели ты думаешь, что она, начав там учиться, проучится половину, а потом вернется сюда? Там совсем другая система образования. Что она с ним у нас будет делать? И чего греха таить, врачи там получают огромные деньги. По сравнению с ними, наши зарплаты — это просто гроши.

— Батя, а откуда ты это все знаешь? — удивился сын.

— Рассказывали те, кто ездил в США по обмену учиться.

— Понятно. Давай ужинать, батя.

В семь часов вечера, Саша, с готовыми препаратами и листком, где он подробно написал что нужно делать, звонил в дверь квартиры Бессоновых. Дверь открыл дедушка Кати.

— Проходи, — кивнул он в сторону гостиной, — у нас тут сущий бедлам.

Саша вошел. Посреди комнаты, на фоне разбросанных вещей, лежали раскрытые чемоданы, и, вокруг них, словно заведенные, носились женщины семейства Бессоновых. К нему подбежала Катя и возбужденно затараторила:

— Саша, ты даже не представляешь, сколько вещей нужно пересмотреть и взять с собой! С утра возимся, а воз и ныне там!

— Понимаю, путешествие будет долгим. Ты иди, не отвлекайся, я пока твоей маме объясню, что нужно делать.

— Правильно, Саша, — сказала мама Кати, — идем на кухню.

— Саша, извини, я в свою комнату, — бросила девушка, вроде как, извиняясь, — нужно успеть все сделать, — и она убежала.

Саша, мама Кати и старый академик прошли на кухню и сели за стол. Юноша поставил на стол флакон с консервированными эритроцитами и модифицированным гамма-глобулином. Потом вынул исписанный лист и прочитал вслух все, что нужно было еще сделать. После этого, уточнил, все ли понятно? Мама кивнула, и, поблагодарив Сашу, отправилась помогать дочери. Ей на смену пришел Катин отец. За столом воцарилось неловкое молчание.

— Саша, — начал первым отец, — Катя тебе рассказала о нашем отъезде и… подробности столь важного для нас решения?

— Да, Виктор Иванович, — кивнул юноша.

— Извини, все произошло так неожиданно. Нет, разговоры об этом шли давно, но какие-то не серьезно, в общих чертах. Я и подумать не мог, что однажды пустые слова станут явью. А тут раз, и все сразу решилось, — словно оправдываясь, произнес отец.

— Думаю, это заслуга тех, кто не смог помешать Вам вновь стать директором. Так мой батя говорит.

— Возможно, — задумчиво ответил отец Кати, — но я не мог отказаться. Вопрос решался не в Академии Наук, а на уровне Правительства и отдела науки Центрального Комитета партии. Я, как коммунист, не мог отказаться.

— Понимаю.

— Получается, я тебя подвел. Не знаю, кто придет на мое место, но боюсь — он тебе не будет рад.

— Я тоже так думаю. Ничего страшного. Будем с отцом работать над новым оборудованием обще-лабораторного профиля, — сказал Саша. — Я все понимаю, Вы же не виноваты. Хорошо, что мы успели подлечить Сергея Порфирьевич и препарат для Вашей маме сделать. До отъезда она успеет пройти первый курс. Если Мария Сергеевна даст поручение кому-то из своих сотрудников, то в любой момент, мы можем повторить. Но образцов донорского нерва должно хватить надолго. Если что.

— Спасибо тебе за все! — с чувством сказал отец Кати. — Наверное, вам нужно попрощаться?

— Да, это было бы неплохо, — согласился юноша.

Взрослые вышли из кухни и туда внеслась запыхавшаяся Катя. Они обнялись и молча стояли прощаясь.

— Прости меня, Саша! — наконец сказала она.

— За что?

— За то что я тебя оставляю тут одного! Но ты ведь взрослый! Ты же справишься? Правда? — словно сомневаясь в сказанном, она, отпрянув назад, заглянула ему в глаза.

— Ну конечно, Катенок! Не переживай, все будет хорошо. Береги себя там! — он улыбнулся ей в ответ.

— Спасибо! Это все так неожиданно произошло, мне все время кажется, что это происходит не со мной.

— Это жизнь, Катенок. Просто прилетел «Черный Лебедь»! Хорошо. Долгие проводы — лишние слезы! Тебе собираться нужно. Счастливого пути. Надеюсь, ты будешь там счастлива!

— Но я ведь вернусь! Ты мне веришь? — спросила она виноватым голосом.

— Конечно, я тебе верю! — он обнял и поцеловал ее. — Когда вы выезжаете?

— Завтра, в половине восьмого утра.

— Тогда, я утром тебя еще провожу, школа же в восемь начинается.

— А как ты с математикой справишься? — вновь заволновалась девушка.

— Не беспокойся, отец мне поможет. Идем, я попрощаюсь с твоими родителями, — и они направились в гостиную, где как раз собрались все члены семейства.

— Можно минутку внимания? — Саша обвел взглядом всех присутствующих. Уважаемые Екатерина Сергеевна, Мария Сергеевна, Виктор Иванович и Сергей Порфирьевич! Для меня было большой честью и удовольствием познакомиться с каждым из вас. Желаю вам счастливого путешествия и удачи на новом месте. Может быть мы еще когда-нибудь и встретимся! А теперь, позвольте попрощаться с вами. Не хочу мешать вам собираться. Дорога не близкая и покидаете вы родину не на неделю и даже не на месяц. Завтра утром, я, с позволения Кати, вас провожу. Кому мне передать деньги за покупки в спец-распределите?

— Саша! Не обижай нас. Ты помог избавить папу от таких сильных болей, помог маме Виктора Ивановича, какие деньги! — вспыхнула Мария Сергеевна.

— Тогда спасибо и до свидания! — Саша кивнул и они с Катей вышли в коридор. Там он крепко обнял девушку и прошептал ей на ушко:

— Прощай, мой Катенок, ты лучшее, что было со мной в этой новой жизни. Но я не хочу висеть гирей на твой ноге. Если, вдруг, там, далеко отсюда, ты решишь, что кто-то другой должен стать твоей судьбой — не терзай и не вини себя, а будь счастлива.

— Ты что такое говоришь, Саша! — пыталась вяло и неубедительно возражать девушка.

— Катенок, сегодня закончилась твоя юность и началась взрослая жизнь. А она совсем иная. Знаешь анекдот про не судьбу?

— Нет. Не знаю.

— По одной железнодорожной колее, навстречу друг другу, выехали одновременно два поезда!

— И что?

— Они не встретились!

— Почему?

— Потому что не судьба! — рассмеялся юноша.

— Да ну тебя, Саша, — улыбнулась девушка, — мы так надолго расстаемся, а ты все шутишь!

— Я очень давно живу и много раз — и расставался, и терял. Знаю одно, делать это, лучше всего, с улыбкой! Все! Я пошел, спокойной ночи и до завтра! — он крепко поцеловал ее в губы и вышел в коридор. Помахав стоящей на балконе девушке, он исчез в своем подъезде.

— Простились? — спросил отец сочувственно.

— Простились. Она еще, в сущности, ребенок, — машинально ответил сын. Отец в ответ только расхохотался:

— Ну ты, сынок, даешь! Вы же ровесники, а ты рассуждаешь как взрослый мужик.

— Да. Чего-то я не о том, — показательно рассмеялся сын. — Батя, пойду я лучше рюкзак собирать. Завтра же в школу.

— Сынок, ты там это… справишься? — с тревогой спросил его отец. — Когда была Катя я был спокоен, а теперь ты совсем один там будешь.

— Ничего, разберемся. Инвалида кто обидит? — пошутил Саша и ушел к себе в комнату.

Сверяясь с расписанием, которое ему принесла Катя, он побросал в рюкзак: учебники, тетрадки и новый дневник. После чего — лег спать. День — принесший ему столько неожиданностей — закончился.

Утром он встал в пять часов, надел спортивный костюм и вышел на улицу. Потрясения потрясениями, но он знал одно верное средство, способное вернуть душевное спокойствие и придать уверенности в себе — это соблюдение режима и выполнение рутинных и привычных дел. Бросив взгляд на окна квартиры Бессоновых, которые были еще темными, он сделал глубокий вдох и направился по привычному маршруту — выполнять комплекс каждодневных упражнений. Спустя час, он вернулся домой, принял душ, позавтракал с отцом, надел школьную форму и, набросив на плечо рюкзак, в половине восьмого, вышел во двор.