— А что еще? — поинтересовался старый академик.

— Мы разработали часть датчиков и излучателей, которых вообще не было, а так же приборы регистрации и записи к ним! — вмешалось в разговор Анна с гордостью задирая милый курносый носик. — Это было так интересно!

— Какая все-таки мы классная команда, — подвел итог беседе Саша, обводя восторженным взглядом всех присутствующих.

Снова летело время. Наступил новый — одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмой год. Дедушка Кати добыл письмо от Президиума Академии Наук с просьбой к администрации школы разрешить Саше досрочную сдачу экзаменов и школа согласилась. Сам ученик усердно готовился к экзаменационным испытаниям. В этом ему помогала Анна, прекрасно знавшая школьный курс математики, и старый академик, натаскивавший его по давно забытым химии и физике. Оказалось, что биологию сдавать было не нужно. Особое беспокойство у всех вызывало сочинение. К счастью, почерк у настоящего Саши был прекрасный, в отличии от Старика-Саши.

Начало экзаменов было назначено на тринадцатое мая, в понедельник, и вся процедура должна была занять неделю. Выпускных экзаменов было восемь: сочинение по литературе (вторая оценка — по русскому языку), химия, алгебра, физика, английский язык, геометрия, история.

Дедушке Кати, знакомые из Министерства образования, шепнули, что в этом году отменят награждение выпускников серебряными медалями, оставив только золотые. И что готовится новый приказ, согласно которому, чтобы получить золотую медаль, нужно иметь все пятерки не только по годовым отметкам за десятый класс и выпускным экзаменам, а еще и по итогам девятого класса. И тогда Саша пролетал, так как в девятом классе у него была четверка по английскому языку. Но этот приказ должен быть опубликован в конце года, и действительно был издан — только восемнадцатого декабря.

А пока действовало Постановление Совета Народных Комиссаров СССР «Об утверждении Положения о золотой и серебряной медалях и образцов аттестата зрелости для оканчивающих среднюю школу», от тридцатого мая тысяча девятьсот сорок пятого года, номер тысяча двести сорок семь, согласно которому золотой медалью «За отличные успехи и примерное поведение» награждаются лица, показавшие при сдаче экзаменов на аттестат зрелости выдающиеся успехи и имеющие отличное поведение и оценку «5» по всем основным предметам учебного плана средней школы.

А вот серебряной медалью «За отличные успехи и примерное поведение» награждались выпускники, показавшие при сдаче экзаменов на аттестат зрелости выдающиеся успехи и имеющие отличное поведение и оценку «пять» по всем предметам, отнесённым к экзаменам на аттестат зрелости, и оценку «четыре» не более, чем по трём из остальных основных предметов учебного плана средней школы.

Поэтому Саша «вскочив в последний вагон» имел все шансы получить эту золотую медаль. Награжденные золотыми и серебряными медалями, имели право поступления в высшие учебные заведения СССР без вступительных экзаменов, при этом — в первую очередь — принимались награжденные золотой медалью, а затем — серебряной.

А учитывая то, что ему предстояла экспедиция с дедушкой Кати в тайгу и времени на подготовку к вступительным экзаменам в МГУ у него не было, золотая медаль была бы очень кстати.

В марте, одним вечером, на собрании академической группы, старый академик торжественно заявил, что ему, несмотря на непреодолимые трудности и препятствия, удалось получить отдельно стоящее здание для размещения там лабораторных помещений, и завтра можно будет его посмотреть. Это известие вызвало бурю восторга у членов научного клуба трансперсонологов.

Не теряя времени, на следующий день после обеда, все направились осматривать вновь приобретенные помещения. Здание размещалось на территории одного из академических институтов и это вполне всех устраивало, так как это была охраняемая территория. Старый академик направился прямо к директору, тот, будучи уже извещенным, отправил его к завхозу. А завхоз отвел всех к одиноко стоящему — в глубине институтского сада — двухэтажному зданию.

Когда они подошли ближе, от увиденного, лица членов академической группы приняли выражение, аналогичное тому, которое было у зрителей увидевших плакат «Сеятель облигаций» из кинофильма режиссера Гайдая «Двенадцать стульев» исполненный шкодливыми руками великого комбинатора и Кисы Воробьянинова.

Здание представляло собой бывший корпус вивария, где когда-то держали животных. Выбитые стекла уже не новых окон, прогнившие деревянные полы, обшарпанные стены и потолки. Всюду валялись ржавые клетки для животных, сломанные кормушки и обломки мебели. От помещения веяло запустением и разрухой. Одно радовало — крыша была целой, чердак и подвалы были сухими, подвод воды и электричества наличествовали. Но само здание нуждалось в капитальном ремонте.

— Это что? — грозно спросил Сергей Порфирьевич у завхоза. — Это что за гадюшник? Мне — академику — работать в этом свинарнике?

— Прошу прощения, но других свободных помещений у нас нет. Не хотите, не берите, — равнодушно ответил завхоз.

— Скажите, — обратился к нему отец Саши, — а у вашего института есть ремонтная бригада, чтобы привести это здание в порядок?

— Люди есть, а денег на ремонт нет. Они не запланированы в бюджете института на этот год. И вряд ли будут запланированы на будущий. Деятельность вашей академической группы не относится к деятельности нашего института. И, да! Оплачивать коммунальные расходы на воду, электричество и отопление — вы будете самостоятельно, — меланхолично пробурчал завхоз, — брать помещения будете?

— Будем, — хмуро кивнул дедушка Кати, — все равно других вариантов у нас нет.

— Отлично! — обрадовался завхоз, радуясь возможности сплавить залежалое, некондиционное и никому не нужное помещение со своего баланса и ответственности. — Тогда идемте оформлять документы!

И они, вместе со старым академиков, направились обратно в главный корпус института. Оставшиеся члены семьи Ивановых еще раз стали осматривать здание.

— Несмотря на всю эту разруху, — сделал заключение отец Саши, — здание находится в неплохом состоянии. Наружные стены толстые, перекрытия бетонные, рамы, хоть и с битыми стеклами, но целые. Полы хоть и сгнили, но их все равно менять нужно было бы на плитку, согласно требованиям техники безопасности. Проводку тоже нужно менять на более мощную. И самое главное — крыша в хорошем состоянии. Короче, мне тут нравится!

— Батя, а сколько, примерно, может стоить ремонт этого здания? И сколько времени он займет? — спросил его сын.

— Если бригада будет работать постоянно, то думаю, за пару месяцев управимся. Тут главное стройматериалы найти, ну и деньги для них и для рабочих. По поводу стройматериалов Сергей Порфирьевич должен договориться с Академией, чтобы их выделили. А вот с рабочими… даже не знаю. Шабашники — те сделают быстро, хорошо, но дорого. Рабочие этого института, думаю, долго и некачественно.

— А денег сколько понадобится? — снова спросил Саша.

— Даже не знаю. Сначала нужно все расчистить, ободрать старую штукатурку, вынести гнилые доски, старую мебель и остальной хлам. То есть — подготовить здание для работ. Думаю, пару тысяч хватит. Вот где только их взять?

— У меня есть около пяти тысяч, — произнес сын.

— Откуда у тебя, Саша, такие большие деньги? — удивилась Анна.

— Неважно. Нашел, — ответил тот небрежно.

— Ты сдал тогда не все деньги, которые нашел на мусорке? — спросил, нахмурившись, отец.

— Как я мог их не сдать, когда там эта пенсионерка с меня глаз не спускала!

— В откуда они? Где ты их нашел и где хранишь? — не отставал отец.

— Они лежат в матраце Алексей, — произнес Саша.

— Ты уверен? — удивилась Анна.

— Придем и посмотрим, — предложил юноша.

В это время вернулся, с бумагами, Сергей Порфирьевич.

— Все нормально! — сказал он. — Я там немного поскандалил с директором, и пообещал пожаловаться Президенту Мстиславу Всеволодучу! Он испугался и пообещал помочь с рабочими и транспортом. Можно начинать ремонт!