После обеда, в больничную палату вошла Катя. Она даже домой не заходила, а пришла прямиком из школы. На ней ладненько сидела школьная форма: тёмно-коричневое шерстяное платье и в тон ему фартук, а для торжественности — ослепительно белый воротничок и манжеты. На груди, в области сердца, комсомольский значок с изображением вождя. Ну и завершал образ взрослой школьницы «кожаный» портфель… из дерматина. Ну а как без него.

— Катенок, я так рад тебя видеть, — юноша обнял свою подружку и ласково поцеловал, — ты хоть пообедать успела?

— Да, в нашей столовке, — ответила девушка небрежно. — Брось, Саш, обо мне не беспокойся. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо! Твоя мама сняла мне швы, и сказала, что в пятницу меня выписывают, а в понедельник уже в школу. И порекомендовала побольше гулять. Я чего-то волнуюсь.

— Тогда идем погуляем в больничный парк и поговорим, — предложила девушка, — полчасика. Ты еще совсем слабый. А потом будем делать уроки! А чего ты волнуешься?

Они вышли в большой парк, кои в те времена имелись при любой больнице. Светило нежаркое сентябрьское солнце, ненавязчиво пробивающееся сквозь густые кроны могучих тополей. Взявшись за руки, влюблённые поозирались по сторонам и медленно побрели по пустым дорожкам, так как большинство больных в это время предпочитали послеобеденный сон.

— Так что тебя беспокоит? — Катя с нескрываемым любопытством взглянула на раненого кавалера. — Только не говори, что боишься двоек нахватать.

— Да нет. Я не про двойки. Я больше про коллектив. Как меня там в классе примут? Я же никого там не знаю!

— Ты знаешь меня! Остальное не важно!

— Было бы всё просто, если бы не было так сложно, — усмехнулся парень. — Ведь я там не новичок. Прежний Саша уже зарекомендовал себя с… не с очень хорошей стороны, и мне предстоит не просто адаптироваться в коллективе, а отвоевывать свое место в, уже вроде как знакомом, коллективе.

— Тоже верно, — кивнула Катя с сожалением. — Должна предупредить, он не отличался у нас в классе какой-то крутостью. Скорее наоборот.

— Ну вот видишь, — торжествующе закивал головой юноша. — А я, как ты можешь догадаться, молчать не привык. Я и в прежней жизни покорностью не отличался. Привык быть лидером и, как следствие, уважаемым человеком.

— Конечно догадываюсь. Вот только я прошу тебя, ты там не очень. Чтобы никто не о чём не догадался, — Катя скривила лицо в болезненной гримасе.

— Кать, ну неужели ты думаешь, что я позволю этим сосункам сесть себе на шею? К тому же мне, по большому счёту, плевать, что они там обо мне подумают.

— Ну а учителя?

— А что учителя? Я не собираюсь никого учить уму разуму. Для этого они институты оканчивали. К тому же, ты думаешь я помню программу тех… в смысле этих, лет? У меня достаточно много пробелов в школьном образовании и я с удовольствием погружусь в мир знаний заново. Особенно в формулы, интегралы и графики. Наверстаю, так сказать, упущенное.

— Надеюсь, мне не придётся за тебя краснеть, Иванов! — девушка игриво хихикнула. Не каждый год к тебе в класс приходит учиться восьмидесятилетний дедуля, к тому же имя степень Доктора медицины.

— Не переживай! В обиду не дам ни себя, ни тебя!

Разговор они продолжили уже присев на скамейку уютного сквера, аккурат в тени многолетней ивы, скучая покачивающей на ветру серебристой листвой.

— А вот меня, если честно, волнует несколько иной вопрос, — Катя потупила взор, пряча от кавалера грустные голубые глаза.

— Какой же?

— Даже не знаю как и сказать, — к пылающим щекам девушки «присоединились» уши.

— Ну как есть, так и скажи. Мы же не хотим, чтобы между нами были тайны. Ведь не хотим?

— Не хотим.

— Тогда выкладывай, — рука Саши опустилась на талию смущённой девушки, нежно приобнимая и притягивая к себе для поцелуя.

— Ну, Са-аш, давай я сначала скажу.

— Хорошо, скажи, — он заулыбался, при этом убирая руки и поднимая их в знак капитуляции.

— Дело в том, что к нам в класс перевели двух девочек, — вздохнула Катя.

— И что? — Саша даже не пытался скрыть своего изумления.

— Они очень умные и красивые! — еще печальнее вздохнула подружка.

— И что?

— Что, что! Я волнуюсь! Вдруг они тебе понравятся больше, чем я.

— Мда-а, Катенок, умеешь ты удивить! — рассмеялся ее кавалер обнимая и целуя свою подружку. — Давай договоримся на берегу…

— Где?

— В начале наших отношений, — вздохнул Саша, в очередной раз осознавая, какая она ещё в сущности малышка, хоть и достаточно смышленая. — Поверь, уж я то за свою длинную жизнь столько женщин встречал: и умных, и красивых, и милых, и нежных, и строптивых, и коварных…

Катя, от столь красочного перечня, напряглась еще сильнее, с нетерпением ожидая продолжения.

— Так вот, для меня всегда существовала только одна женщина — моя супруга. И можешь быть уверена, получив подарок судьбы в виде нового молодого тела, я не намерен волочиться с каждой барышней, просто сверкнувшей своими глазками. Какими бы прекрасными они ни были. Для меня важна только одна. И я уже свой выбор сделал.

— Да, но…

— Кстати, — Саша резко обернулся и взглянул на свою юную подружку. — Твоя мама тоже переживает. Ты ей ничего не говорила?

— Нет конечно! — вспыхнула девушка. — Если бы она узнала, точно не разрешила бы встречаться с таким взрослым мужчиной! Вдруг ты меня соблазнишь и бросишь! — губы Кати растянулись в лукавой усмешке.

Старик-Саша привлек ее к себе и сказал глядя ей прямо в глаза: — Запомни, если ты сама этого не захочешь, я тебя никогда не оставлю и не предам! Хочется верить, что могу с твоей стороны рассчитывать на взаимность.

— Даже не надейся, что я тебя кому-то уступлю! Особенно этим двум новеньким!

— Вот пусть эта мысль плотно и надежно укоренится в твоей хорошенькой головке. Мы с тобой договорились? — он склонился к девушке и поцеловал нежно в русую макушку.

— Договорились, — довольная Катя часто, часто закивала.

Какое-то время, они просто нежно ласкались, осыпая лица друг друга мягкими, едва ощутимыми, касаниями. Терлись щеками и шептали клятвы верности. Потом трепетно целовались, надежно укрытые от посторонних глаз свисающими ветвями величественных «стражников».

Неожиданно, Катя заплакала, прижавшись щекой к его груди.

— Ты чего, Катенок? — встревожился Старик-Саша. — Я тебя чем-то обидел?

— Нет конечно. Просто… просто мне вдруг стало так жаль тебя! — всхлипывала девушка. — Ты ведь остался совсем один, когда тебя забросило сюда к нам. Все, кого ты любил и знал, либо умерли, либо остались там. В далеком будущем. Ведь семья Ивановых: твои папа, мама и твой брат, они же не настоящие твои родные. Просто посторонние люди. Да еще мама с братом такие попались. И Нинка эта. Это наверное так страшно!

— Ты знаешь, до того, как ты это сказала, у меня и мысли об этом не было, — растерялся юноша, — но я уже не один! У меня же есть ты. К тому же, мне не три года, чтобы волноваться о наличии родителей. Ещё немного до совершеннолетия, тем более, что отец достаточно адекватный мужчина. Ему бы спутницу по жизни подходящую — толковую женщину, хозяйственную и я за него буду спокоен. А так… переживает он.

— Об отце он переживает, еще и не родном. Ты бы лучше о себе поволновался, — девушка покачала головой и ее пшеничные локоны, сверкающим каскадом, разметались по узким плечам.

— А что я? У меня всё хорошо. Я так рад, что судьба подарила мне не только второй шанс прожить новую жизнь, но и такой роскошный подарок в виде тебя.

— Вот сразу видно опытного мужчину! Такие слова умеешь правильные сказать! Как бедной наивной девушке перед тобой устоять? — голос Кати потеплел.

— А зачем передо мной стоять? Можно прилечь.

— Ишь какой! — маленьким кулачком Катя пнула кавалера в плечо, старательно делая вид что обиделась. Но получалось у неё плохо и в конечном итоге она просто расхохоталась.