— Внучка, послушай меня сейчас внимательно, очень внимательно. Тебе выпал шанс, который выпадает только раз в жизни. Ты сможешь увидеть весь мир! Побывать в разных странах! Узнать обычаи, историю и культуру многих народов. Если ты не поедешь, ты этого не увидишь никогда. Ты хочешь всю жизнь просидеть в этом городишке? — голос бабушки звучал неумолимо.

— А как же Саша? — протянула Катя с отчаянием.

— Ничего с твоим Сашей не сделается! Если он тебя любит, то подождет тебя. Разве пять лет это срок? Сергея Порфирьевича его жена — твой покойная бабушка — пять лет из лагерей ждала, и ничего. А если не дождется, значит он тебя и не любил по-настоящему. Это хороший способ проверить ваши чувства. Хорошо подумай, девочка моя, — бабушка была непреклонна.

— В понедельник мы едем сдавать документы на заграничные паспорта и для получения виз, — осведомил отец Кати: — Я, мама и ты, Катюш.

— То есть я в школу не пойду? А как же Саша? Он же ничего не помнит! Как он в школе будет один?

— Думаю, Катя, в эту школу ты больше не пойдешь. Закончишь текущий учебный год при школе посольства или в американской. Лучше второе, потому как потом проще поступить в университет, — разъяснил отец.

— Насколько я успела узнать этого Сашу, он нигде не пропадет. Тем более в школе, — уверенно произнесла бабушка.

Катя растерянно замолчала и задумчиво огляделась по сторонам.

Вернувшись домой, Саша обнаружил очень довольного отца, сидящего на кухне. Тот уже успел переодеться в домашний спортивный костюм и, вскипятив чайник, заварить себе ароматнейший чай.

— Привет, Батя! Ты где пропадаешь весь день? — с улыбкой спросил сын.

— Так я… гулял… с товарищами по работе, — расплывчато ответил отец, улыбаясь в ответ.

— Ну и как ее зовут?

— Кого? — мужчина изумленно взглянул на сына.

— Ну этого — товарища по работе? Батя, брось, даже не вооруженным взглядом видно, что у тебя появилась женщина! — ответил Саша, не вдаваясь в подробности того, как он это узнал на самом деле.

— А знаешь, сын, не стану от тебя ничего скрывать, ты и так узнаешь раньше или позже, — с готовностью произнес отец, отодвигая чашку с дымящимся чаем в сторону. — Это одна из сотрудниц в нашем конструкторском бюро. Она не так давно окончила институт и попала к нам. Очень красивая.

— А сколько ей лет?

— Это проблема, — вздохнул папа, досадливо почесывая затылок. — Всего двадцать два, а мне уже за сорок! Я такой старый рядом с ней.

— Разница в возрасте — это глупые предрассудки. Бывает такое, что юная девица толковее, чем взрослая женщина. Даже за примером далеко ходить не надо. Глянь на свою бывшую супругу. Разве это поступок опытной женщины? Расчетливой — да, но не опытной. Такого мужика упустила. Ни за что не поверю, что между ними великая любовь.

— Ты прав, — взгляд отца задумчиво скользил по лицу сына. — Каждая женщина особенная по-своему. Идеально, когда находишь не просто сожителя для скрашивания совместного быта, а родственную душу. И возраст тут не имеет никакого значения.

— Бать, а расскажи о ней! — попросил сын.

Тяжело вздохнув, мужчина перевел взгляд на окно, и, щуря глаза, устремил взор в темнеющую даль.

— Она сирота. Родители погибли в автокатастрофе, ее воспитывает бабушка. Очень симпатичная, но умная. Редкое сочетание. А ещё она скромная, но коммуникабельная. Готовит вкусно. Ты знаешь, Саня, я, кажется, влюбился!

— А про «вкусно готовит» откуда знаешь? — улыбнулся сын. — Уж и борщами своими тебя потчевала? Когда ж успели?

— Да нет. Она в общежитии живет. Какие там борщи. Но кулинарные способности эта юная искусительница продемонстрировать успела.

— Пирожки да булочки на работу приносит? — за смеялся Саша.

— Почти. Такие блинчики с рисом да с изюмом. Закачаешься. А на днях голубцы приготовила. Мои любимые. Я один все и подчистил. Коллегам ничего не досталось.

— Сдается мне, что не коллегам она их и несла. Точнее коллеге, но одному единственному. Бать, а ты не теряйся. Не упускай свое. Ты у меня такой клевый! — Старик в Саше вспомнил давно забытое слово из своей далекой юности. — И совсем еще молодой. Уж поверь.

— Ну да… молодой, мне ведь за сороковник уже! Представляешь себе, если у нас с ней будут дети? Я приду на их выпускной, а мне скажут: — Дедушка, вы с кем тут? — еще более печально вздохнул отец.

— Держи себя в форме, и никто так не скажет! — ободрил его сын.

— А волосы? Седину ведь не скроешь?

— Ее можно закрасить!

— Я что же — женщина? Чтобы волосы красить? — возмутился папа.

— Многие седеют уже к тридцати годам! Так что не переживай, — утешил его сын. Они поговорили еще немного и легли спать.

Утром, едва Саша успел позавтракать, как в дверь позвонили. На пороге стояла Катя держа в одной руке коробку с ампулами гамма-глобулина, а в другой пробирку с кровью бабушки, которую ее мама набрала полчаса назад. Лицо девушки — без малейшего следа от макияжа — выдавало усталость и нехватку сна.

— Привет, Катенок! Что случилось? Проходи. Что-то с бабушкой или дедушкой? — встревоженно спросил ее кавалер.

— Здравствуй, Саша. Случилось, — сказала девушка входя в коридор квартиры. — Папу назначили на должность представителя СССР за границей — в международной организации. Через десять дней нужно вылетать. Сначала в Швейцарию, а потом в Америку.

— А ты? Летишь с ними или остаёшься тут? Как же твоя школа? А учеба в институте?

— Родители умоляют меня лететь с ними, и бабушка полностью их поддерживает!

«Еще бы ей не поддерживать! — подумал Саша. — Она, как всякая недорезанная большевиками дворянка, наверняка, ненавидит: и Советскую Власть, и нашу страну — всей своей благородной душой. Как же, была столбовою дворянкой, а тут среди простого быдла жить приходится. И, на удачу, внучке такой шанс выпадает. Снова попасть, в так называемый „Свободный мир“ за железный занавес».

— Это понятно, — Саша изо всех сил старался сделать вид, что ему абсолютно безразличен выбор Кати. Но распирающее любопытство взяло верх. — И что же ты решила?

— Саша! — глядя ему прямо в глаза произнесла Катя. — Одно твое слово и я никуда не поеду!

«Если бы мне было шестнадцать, я бы, наверняка, устроил истерику с соплями, слезами и криками призывающими тебе остаться! — мысли вихрем проносились в его голове. — Но ты хочешь, чтобы я принял это решение за тебя. Попросил остаться, хотя, вижу, что ты хочешь ехать. Возможно, ты и останешься, но всю жизнь будешь винить меня за то, что я не позволил тебе уехать. Если бы ты хотела остаться по- настоящему, ты бы меня не спрашивала! А осталась», — он вздохнул и сказал: — Катенок, этот вопрос ты должна решить сама, без всякого давления с чей-либо стороны. Потому что последствия этого решения определят всю твою дальнейшую жизнь и судьбу. Ты ведь очень хочешь поехать? Правда?

— Теперь я вижу, что ты действительно взрослый. Ты меня так понимаешь. Да, Саша, я очень хочу поехать! Я хочу увидеть весь мир! Это мой единственный шанс, который выпадает раз в жизни. И это всего на пять лет! А потом я вернусь и мы поженимся! Нам всего-то будет двадцать один год! Ты ведь будешь меня ждать? Вон, дедушку Сережу бабушка из лагерей пять лет ждала!

«Интересно, кто тебе такое сказал? Точнее, „любезно“ напомнил. Вряд ли ты до такого додумалась сама, — подумал Саша. Уж наверняка, твоя бабушка! Но она забыла тебе уточнить, что когда Сергея Порфирьевича посадили, они с супругой были много лет как женаты и у них, на тот момент, были их общие дети. Их очень многое связывало. А вот ты, Катюша, никуда не вернешься. Никогда. После нашей серой унылой жизни, с нашей относительной бытовой бедностью, там ты окунешься в разноцветный мир великого товарного изобилия и потребления со всеми его роскошными и яркими витринами и соблазнами. И этот яд отравит твою душу навсегда. А когда ты получишь там диплом врача, ты попадешь в их элиту среднего класса с очень высокими доходами. Вряд ли ты захочешь променять свой особняк, который ты сможешь иметь там, на свою нынешнюю квартиру!» — он улыбнулся и сказал: