Я пропустила его шутку мимо ушей.

Отцу не стоило затевать слежку, но определенные плюсы в этом есть.

Он ничего не ответил и мне пришлось продолжать самой.

Поможем друг другу?

Ты не мог бы проследить за мной прямо сейчас?

Скажем, до одной больницы за городом…

С Энжелом и его арендованным авто за спиной мне было хоть чуть-чуть, но спокойнее. Не то чтобы я думала, что доктор Балаш пустит меня на органы или сделает еще что-нибудь ужасное – в таком случае ему проще подождать, пока недуг убьет меня без его активного содействия… Но всякое возможно.

До сих пор я вела себя на редкость беспечно, и с этим пора было заканчивать. Пока проблемы, накручиваясь друг на друга как снежный ком, не погребли меня с головой.

И все же – перебор странностей для одного дня и одного человека, чтобы посчитать их за совпадение.

Нет, здесь явно намечалось нечто большее, до чего мне только предстояло докопаться. Уже совсем скоро.

– Это вы заперли меня в номере? – спросила я Нину, едва мы выехали на широкую загородную трассу и прибавили газу. – Зачем?

Она посмотрела на мое отражение в водительском зеркале – мрачное и почти незнакомое – и на секунду на ее лице промелькнуло что-то, напоминающее тревогу и даже злость. Словно она расстроилась, что упустила такую возможность и не придумала ловушку сама.

– Нет, – твердо сказала она, и я почти ей поверила.

Почти.

Сомнение – верная дорога к истине, и губить его на корню глупо и неправильно, особенно когда причин сомневаться так много.

– Доктор Балаш не просил вас «позаботиться», чтобы я никуда не делась до приема? – продолжила напирать я.

Нина вдруг рассмеялась, и смех ее напомнил крик дикой оголодавшей птицы, низко парящей над водой в поисках пищи, отчаявшейся и одинокой, как и она сама.

– Смешно.

Водитель, все тот же, что сопровождал нас вчера, нахмурился, крепче обхватил руками руль, но промолчал, оставив спор только между нами.

– С чего вы взяли, что могли куда-то деться, дорогая? Я безупречно выполняю свою работу, а вы хорошо за нее платите. Доктору нужны его деньги, и я доставлю вас, что бы ни случилось.

Прикинув, во что выльется новая колкость, я благоразумно прикусила язык и вдруг подумала, что все еще могу повернуть назад…

Чудом открыть дверь, которая, конечно, не заперта, и на полном ходу выпрыгнуть из машины, надеясь, что Энжел подберет меня живой и здоровой, а не по кусочкам, что окажется вернее после такого трюка.

Неужели я не смогу? Неужели путь отныне ведет только вперед?

– Дайте мне свою вещь, – окончательно отбросив игру в добрую провожатую, потребовала Нина, обернувшись ко мне в пол-оборота.

– Ограбить меня хотите? – не сдержалась я.

– Разве вам есть, что мне предложить?

Она с вызовом посмотрела мне прямо в глаза, пронизывая холодным взглядом насквозь, и я невольно поежилась, проиграв партию в самом ее начале.

– Что вы хотите?

А если она попросит ноготь, глаз или ногу? Как я стану выкручиваться и что – врать?

Вновь вспомнив о вчерашнем кольце, единственной ценности, что зачем-то взяла с собой, я подумала было предложить его, но осеклась, так ничего и не поставив на кон.

Странное чувство, необъяснимое и властное, не позволило мне говорить о нем, не позволило показывать и даже думать про кольцо в присутствии этой суровой женщины, словно я была хоббитом из сказки, а она – могучим Сауроном, мечтающим его заполучить.

– Я не причиню вам вреда. Доктор Балаш придерживается неких традиций и, если вы все еще хотите попасть к нему на прием, вам стоит слушать то, что я говорю, – процедила Нина, не убирая руки. – Желаете продолжать спор?

От сердца отлегло. Может, все не так плохо, как я успела себе представить?

Да, сопровождающая у меня со странностями, а закрытая утром дверь просто за гранью здравого смысла, но не могло ли это быть простым наслоением чудовищных событий, никак не связанных между собой?

– Я хочу увидеть доктора, – твердо сказала я и, подумав секунду, сняла из ушей любимые сережки-капельки. – Это подойдет?

Нина бережно приняла дар из моих рук и, разместив его на ладони, поднесла к собственному мертвому глазу, будто забыв, что он больше ничего не видит.

– Чудно, – резюмировала она, убрала сережки в карман и вместо них извлекла старую, потемневшую от времени монету. – Это вам. Честная цена.

Мне совсем не хотелось прикасаться к монете руками, но все же я ее взяла. Повертела в руках, рассмотрела с обеих сторон и только после всех манипуляций подняла глаза на провожатую.

– Отдадите доктору вместо платы, – приказала она.

– Значит, денег и правда оказалось мало… – протянула я, вспомнив слова лечащего врача далекую неделю назад. – Она римская?

Изображенное на монете существо совсем не напоминало кого-нибудь из римских императоров. По правде, и на человека оно не очень походило.

Суровое, жесткое лицо в профиль: борода, уши длинные, как у эльфов, а глаза зажмурены, но все равно смотрят на далекое солнце, пронзенное шипами. Или на звезду.

Я не могла не спросить.

– Что на ней?

– Нечто более древнее.

– Кажется, я совсем не понимаю к чему вы клоните, – призналась я. – Но вы ведь не расскажите больше?

– Не думаю, что это необходимо.

Не найдя сил на новые возражения, я устало откинулась на мягкую спинку сиденья и, рассеянно вглядываясь в проплывающий за окном пейзаж, внезапно заметила среди редких елок нечто, заставившее меня забыть обо всем на свете.

Тревожное, знакомое. Свой худший кошмар или только его силуэт.

Огромный, как скала, из желтого, побитого ветром и дождем камня, с башенками, зелеными террасами и окнами, напоминающими бесчисленные паучьи глаза, он совсем не изменился за годы, что мы провели врозь.

Но как?

Мое дыхание вдруг стало поверхностным и частым. Танипноэ, так ведь, это, кажется, называется, если переходит в болезнь? Хорошее название для танца, но не чего-то, способного убить.

– Это и есть особняк доктора Балаша?

Я понадеялась, что новый приступ недуга накроет меня с головой и с обмороком унесет далеко-далеко, но этого так и не случилось. Недуг проявил жалость, когда я меньше всего этого ждала.

Шурша гравием, машина проехала по широкой подъездной дорожке и остановилась у высокого крыльца с массивными, испещренными таинственными символами дверями.

Я узнала их так же, как узнала остальное.

Прекрасное, монструозное, чудовищное здание, в котором все и случилось. С которого все началось.

Место, что отняло у меня родителей и кое-кого еще…

Ну, здравствуй, дом.

Дом.

Ад, полный огня и крови. Место, в котором я родилась и которое покинула так давно…

– Привет, – пробормотала я.

Теперь, после возвращения в личную преисподнюю, идея с выпрыгиванием из машины на полном ходу уже не казалась такой безумной. Я бы отдала многое, если не все, чтобы вернуть жизнь на десять минут назад, когда все еще казалось относительно нормальным.

Но кто я такая, чтобы время играло за меня?

Так, бедная родственница, потерявшая даже собственное имя.

– Что это за место? – каким-то чужим, дрогнувшим голосом спросила я, выбираясь на лужайку следом за водителем и Ниной.

– Доктор Балаш создал здесь рай, – с интонацией убежденного сектанта пояснила провожатая.

Совсем не то, что мне хотелось услышать.

– Давно здесь лечебница? – осторожно уточнила я.

Этот ответ был мне известен. Восемнадцать лет. С того самого дня, как отмыли кровь и вынесли трупы.

– Десять лет.

Терпение Нины иссякло, уступив место привычному уже раздражению, и я благоразумно не стала задавать новых вопросов, хотя в голове их появлялось все больше.

– Не уверена, что хочу туда идти, – тихо сказала я. – Думала, что хочу, но теперь не уверена.

Мне не хотелось объяснять, почему так. Наверное, я бы просто не смогла объяснить.