— Я понял. — Глубоко затянувшись сигаретой, я обдумывал все, что он сказал, и ждал, когда всплывут какие-либо чувства паники или неуверенности. В душе росло только чувство долга, верности и привязанности к Джине и ее детям, яростно поддерживаемое моим Жнецом. Конечно, я чувствовал влечение, вожделение и похоть к этой женщине. Под всем этим скрывалась потребность защищать, обеспечивать и заботиться об этих трех душах так, как я умел только один раз до нашей встречи.

Анита и Гром.

У меня сжалось в груди, и я задался вопросом, смогу ли я когда-нибудь смириться со смертью Ани. Некоторые раны были глубокими и не исчезли со временем. Мой жнец тщательно оберегал мое сердце, но с Джиной он был весь ее.

— Я не знаю, как я вляпался в это, Боди, но я забочусь о Джине и ее детях. Я не собираюсь идти вслепую.

Он коротко кивнул мне, а затем улыбнулся.

— Это все, что я хотел знать. Саша защищает свою подругу, и потреплет тебе нервы, но она одумается. Если ты хочешь Джину, иди за ней, Диабло.

— Таков план, — ответил я с усмешкой, затушив сигарету ботинком после того, как кинул ее на землю. — Увидимся позже, брат.

Машина остановилась на подъездной дорожке Джины, где я и припарковался. Отсутствие мотоцикла заставляло меня нервничать, но позже я хотел удивить Рэва и Оливию, что означало взять клетку.

Рэв открыл дверь после того, как я постучал, уставившись на меня широко раскрытыми глазами.

— Диабло? Почему ты здесь?

— Кто там? — Я услышал крик Джины, вероятно, из кухни.

— Диабло! — Крикнул он, шире открывая дверь. — Думаю, тебе стоит зайти, на улице чертовски холодно.

Меня позабавило, что он выругался, и я выдавил легкую улыбку.

— Да, звучит неплохо. Подумал, что захвачу ужин, так как мне нужно поговорить с твоей мамой.

Он кивнул, впуская меня, пока его взгляд блуждал по пакетам и большой квадратной коробке в моих руках из местного ресторана, который любили почти все в Тонопе.

— Это запах горячих крылышек и пиццы с пепперони?

Выражение надежды на его лице было бесценным.

— Ага.

— Круто. — Он понизил голос, кивнув головой в сторону коридора. — Мама снова готовит спагетти. Я не хочу ранить ее чувства, но это уже третий раз за неделю.

— Не волнуйся, дружище, — заверил я его. — Я не скажу ни слова.

Рэв привел меня на кухню, где я увидел взволнованную Джину, которая металась по столешницам и мыла стол, покраснев, когда я вошел, прежде чем она смогла все убрать.

— Привет, Диабло, — нервно поздоровалась она со мной, вытирая руки о симпатичный передник в красно-белую клетку. — Ты как раз вовремя, у нас сегодня спагетти…

— Я принес ужин, дорогая. Пицца и крылышки. Подумал, что вам всем не помешало бы сегодня вечером угощение.

Смесь эмоций промелькнула на ее лице, наконец остановившись на принятии.

— Спасибо тебе. Я уверена, что детям это понравится.

Кто-то потянул меня за футболку, и я посмотрел вниз, обнаружив Оливию, которая застенчиво указывала на коробку из-под пиццы, которую я поставил на стол. Она была миниатюрной, как и ее мать, с темными волосами и такими же зеленовато-карими глазами, как у ее брата.

— В пицце есть лук?

Я покачал головой.

— Нет. Я не фанат. А ты?

Она покачала головой.

— Я люблю пепперони с добавлением сыра. Просто и вкусно.

Она улыбнулась, быстро взглянув на свою маму.

— Можно мне три кусочка?

— Оливия, — предостерегла Джина.

— Нет, — ответил я, радуясь тому, что смог осчастливить детей такой простой вещью. — Можешь взять шесть.

Глаза Оливии расширились.

— Ч-что? Правда?

— Я тоже возьму шесть, — заявил Рэв, открывая коробку, и я усмехнулся.

— Я попросил их нарезать пиццу на квадратики. Так удобнее держать по одному в каждой руке.

Дети подбежали, вытаскивая свои кусочки из коробки, когда я услышал вздох Джины.

— Можно подумать, я их не кормлю.

— Эй, они растут. Трудно восполнить их энергию в таком возрасте.

Я открыл коробку с крылышками, достал стаканчики с заправкой "ранчо" и "блю чиз".

— Есть крылышки, которые очень острые, и те, что приготовлены на гриле, но не острые. Можете макать их в соус и есть еще морковь и сельдерей.

Рэв положил на свою тарелку полдюжины горячих крылышек и две ложки голубого сыра. Он ухмыльнулся, вгрызаясь в куриную ножку, размазывая острый соус по подбородку. Джина вручила ему салфетки, но он отказался следовать манерам.

— Боже мой.

Смеясь, я не возражал. Рэв и Оливия были очаровательны.

— Мистер Диабло?

— Да, Оливия?

— Я хочу попробовать одно крылышко на гриле с соусом ранчо.

Какая милая маленькая девочка. Ее тихий, сдержанный характер вызывал яростную реакцию защиты. Я убью любого, кто попытается причинить вред ей, Рэву или их матери. Я почувствовал, как мой Жнец укрепил свою убежденность, решив сохранить их в безопасности любой ценой.

— Можешь взять сколько хочешь.

Она покачала головой.

— Вам с мамой нужно поесть.

Такая заботливая малышка.

Я похлопал себя по животу.

— Я уже поел. Осталась только твоя мама.

Джина с сомнением приподняла бровь, и я поймал ее пристальный взгляд.

— Я не голодна, детка. Ты ешь все, что хочешь. Ты тоже, Рэв.

— Уже занимаюсь этим, — ответил он с набитым ртом, пережевывая кусочек сыра и пепперони.

Джина открыла холодильник и достала галлон молока, налила каждому из детей по стакану, затем вернула галлон в холодильник. Она поставила бокалы на стол, и я заметил, что Рэв выпил почти половину, вытирая рот тыльной стороной ладони. Джина бросила на него неодобрительный взгляд, прежде чем он потянулся за салфеткой.

Мы наблюдали за ними с минуту, прежде чем она жестом пригласила меня следовать за ней и отошла от стола. Мы сели на диван в ее гостиной. Комната была чистой и просторной. Неплохо. Но я подумал о том, что тут было недостаточно мебели. Один старый потертый диван, стол, старый телевизор на деревянной подставке, набитый дисками с фильмами.

Мое внимание привлекло пианино, стоявшее перед большим окном, выходившим во двор. Два больших растения и пустая кошачья клумба завершали пространство. Я что-нибудь сделаю с этим позже. Может быть, я смогу уговорить ее показать мне весь дом, чтобы я мог составить список всего, что им необходимо.

Прошлое пыталось поднять свою уродливую голову, но я не думал о доме своего детства или печальных воспоминаниях, сопровождавших его. Жизнь для живых. Так всегда говорила моя мама, когда я рос. Максимально используй каждый момент.

Если бы только ей дали больше времени.

— Я полагаю, ты хочешь поговорить о прошлой ночи, — начала Джина, складывая руки на коленях, сев на диван, и я присоединился к ней.

Чтобы было очевидно, я сел близко, наши колени соприкасались.

— Да.

— Я не знаю, что ты ожидаешь от меня услышать, — начала она, избегая моего взгляда.

— Эй, — тихо позвал я, протягивая руку, чтобы положить ее на свою. — Я понимаю, это твоя жизнь. Ты имеешь право на конфиденциальность.

Ее подбородок приподнялся, и она посмотрела мне в глаза.

— Хорошо. Я не думала, что ты согласишься на это.

— Я не скажу, что я полностью согласен, но я понимаю.

Она слегка наклонила голову, как будто пытаясь понять меня.

— Ты не такой, как я ожидала. Когда я вижу тебя в Перекрестке, я всегда представляю себе крутого, дикого, неукротимого мужчину бандита.

— Потому что я Королевский бастард?

— Нет. Да. Я не знаю. — Она вздохнула. — Я знала нескольких байкеров до тебя.

— Не многим из них нравится мой клуб, да?

— Нет.

— Я понимаю. Кто отец Рэва и Оливии? Байкер?

Джина вытащила свою руку из-под моей, нервно прикусив губу, прежде чем ответить.

— Знаешь, чувства, когда знаешь то, чего не должен, то, что может надолго засадить плохих людей за решетку?