Раэль появился рядом со мной, пока я удерживал Джека своим весом. Он боролся и яростно бил кулаками по воздуху, надеясь нанести любую возможную травму, но у него не было ни единого шанса. Зарычав, я уставился ему в глаза, а затем сосредоточилась на внутренней функции его органов. Его бьющееся сердце. Раздувание и сдувание легких. Кровообращение. Мой жнец вцепился в его мозг, особенно в мозжечок. Я знал, что его движения и равновесие под контролем в этой небольшой части. Злобный смех сорвался с моих губ, когда Джек начал стонать, черты его лица исказились от боли. На его лбу и верхней губе выступили капельки пота. Он несколько раз дернулся, но не смог вырваться из-под контроля Жнеца.

Чем дольше я смотрел в его глаза, тем сильнее была реакция. Его тело начало биться в конвульсиях, а голова моталась из стороны в сторону. На его губах образовались пузырьки слюны, когда он открыл рот, и крик чистой агонии вырвался из глубин его души. Он снова схватился, его пальцы впились в плоть ног, пока мы удерживали его.

— Агония, которую ты чувствуешь, это ничто. У тебя впереди вечные муки.

Устав играть с этой темной, испорченной душой, я встал, и Раэль освободил Джека. Сверхъестественная коса, которая всегда была у меня на побегушках, появилась в моей правой руке. Отвращение к этому человеку и его многочисленным преступлениям не оставляло места для жалости. Размахнувшись в воздухе, я полоснул его по телу, он издал вопль, от которого у большинства мужчин, услышавших его, пробежали бы мурашки.

Землю не покрывала кровь. Никакой плоти. Все, что осталось, это закопченные, пленчатые фрагменты, которые гнетущей, тяжелой аурой висели в воздухе. Земля загрохотала у нас под ногами, а затем раскололась, горячий пар поднялся неравномерными клубами, наполненными жаром. Пламя мерцало снизу и отбрасывало тени на стены вокруг нас. Небо за окном потемнело в ответ, и я случайно взглянул в сторону Джины.

— Она без сознания, но ее травмы незначительны. Я думаю, она немного шокирована недавними событиями, — предположил Патриот. — Я проведу тщательный осмотр ее пореза, как только мы вернемся в Перекресток. — Он обернул ее нижнюю часть тела, закрывая открытые участки.

Благодарный, я кивнул.

Мой Жнец, однако, был немного разочарован, что она пропустила все самое интересное. Раэль пожал плечами.

— Будет проще объяснить. Все, что она увидела, был твой Жнец, прежде чем Джек упал.

Возможно, он был прав, но это не уменьшило моего беспокойства за Джину. Хлопающий звук, сопровождаемый жутким стоном, привлек наше внимание к трещине, растущей в полу гостиной Джины. Порыв ветра развеял духовные остатки души Джека, собирая осколки по мере их вращения. Все быстрее и быстрее они набирали скорость и опускались все ниже к земле. Снаружи над головой раздался громкий раскат грома, прежде чем темные нити были засосаны в зияющую дыру внизу, как жидкость, вытекающая через воронку.

Несколько секунд спустя раздался громкий хлопок, а затем трещина со щелчком закрылась. Все, что осталось, это влажность воздуха и медленно снижающаяся температура. Не было никаких признаков присутствия Спайдера, и я понял, что его убили вместе с Джеком. Подходящий конец для обоих мудаков.

Раэль хихикнул.

— Это дерьмо никогда не закончится.

Боди покачал головой.

— Ты всегда так говоришь.

— Потому что это правда, — защищался Раэль.

— Мы все пожиратели душ, — добавил я. — Это то, кто мы есть. Люцифер выбрал нас.

— Гребаная правда, — согласился Патриот.

— Нам нужно вернуться в Перекресток. Я хочу быть уверен, что с Джиной все в порядке.

Патриот кивнул, когда я потянулся к маленькой мамочке, которая проложила себе путь в мое сердце вместе со своими двумя детьми, мой Жнец смотрел на нее сверху вниз с собственническим, решительным рычанием. Джина, возможно, еще не до конца осознала это, но она станет моей старушкой. Она уже завладела моим сердцем, и я хотел, чтобы она сохранила его.

— Джина, — прошептал я, сжимая ее руку, когда ее глаза затрепетали. — Проснись, красавица.

Мы прибыли в Перекресток почти полчаса назад.

Я уже проверил, как там Рэв и Лив, и с облегчением обнаружил, что Саша, нянчась с Мавериком, присматривает за моими драгоценными жизнями в комнате. Дети не знают о нападении на их мать, и я не хотел их беспокоить. Коробки из-под пиццы, банки из-под газировки и попкорн были разбросаны по столам и стульям, пока они смотрели марафон праздничных фильмов.

— Диабло? — Спросила Джина, моргая и пытаясь сесть. — Где я?

— В Перекрестке. Успокойся. Ты потеряла немного крови, и я привел тебя сюда, чтобы привести тебя в порядок, прежде чем ты присоединишься к Рэву и Оливии.

Джину передернуло от воспоминаний о нападении Джека. Ее рука поднялась, и пальцы нащупали повязку на горле.

— Насколько все плохо?

— Не так плохо, как ты думаешь. Заживление не займет много времени.

Она вздохнула, откидываясь на подушки.

— Джек и Спайдер?

— Разобрался. Навсегда.

Если Джина и была шокирована этим признанием, то не подала виду.

— Он все разрушил, — прошептала она, ее голос дрогнул. — Дерево. Декорации. Подарки. Он испортил Рождество Рэв и Лив, как Гринч. — Она подняла голову, и в ее красивых голубых глазах заблестели слезы. — У них ничего не будет под елкой. И даже елки.

— Ты ошибаешься на этот счет, — мягко ответил я.

Она еще не знала об этом, но я позаботился о беспорядке. К тому времени, как дети завтра вернутся домой после вечеринки с ночевкой, Санта сотворит праздничное чудо. То, в котором отчаянно нуждаются Джина и ее дети.

— У меня нет денег, чтобы заменить им Рождество. Я не…

— Джина, — перебил я, но она продолжала говорить.

— Ничего не будет. Их сердечки будут разбиты.

— Джина, детка.

Ее водянистый взгляд наконец встретился с моим.

— Об этом позаботились. Я уверяю.

Она тяжело сглотнула, и одинокая слеза скатилась по ее щеке.

— Я не понимаю.

— Санта приносит Рождество.

— Диабло, я не…

— Это уже сделано, милая.

— Милая?

— Да, милая. — Я присел на край своей кровати, куда перенес ее, как только вошел в Перекресток. Отныне она никуда не собирается уходить, из этой комнаты.

Моей кровати.

Моя старушка. Ей просто нужно сказать да.

— Диабло? — В ее голосе звучали уязвимость и нужда, которые я хотел излечить.

Моя рука потянулась к ее руке, и я переплел наши пальцы.

— Я знаю, это была тяжелая пара дней, но ты не одна, Джина. Давай дадим этим отношениям шанс. Я не собираюсь лгать и говорить, что не хочу тебя.

— А мои дети?

— Всегда под моей защитой. Это никогда не изменится, чтобы ни произошло, между нами. Даю тебе слово.

— Но ты не понимаешь, что это значит? Двое маленьких детей соревнуются за твое внимание?

— Не парься, детка. Рэв и Оливия крутые. Проблем не будет, потому что ты будешь моей старушкой.

Она обдумала это, а затем мило и просто улыбнулась.

— Ты свободен завтра, чтобы поужинать?

— Черт возьми, да, моя милая мамочка.

— Святое дерьмо, — воскликнул Рэв, широко раскрыв глаза, бегая по кругу. Он бросился в центр гостиной и упал на колени, наблюдая, как рождественский поезд кружит под огромной елкой, которую я притащил и украсил с несколькими моими братьями. Из двигателя донесся негромкий гудок, и он ухмыльнулся.

— Я всегда хотел такой!

Оливия завизжала, пробегая через комнату к новому кукольному домику, на украшение которого Джина потратила большую часть дня, пока дети оставались с Боди и Сашей. Другой был разбит придурком Джеком, все куклы и мебель сломаны. Этот дом был скорее особняком с тремя этажами и множеством комнат. Я даже купил маленький фургончик для семьи, которая состояла из мамы, папы, маленькой девочки, маленького мальчика и брата-подростка. И да, еще чертов серый кот.