Когда дверь за нами закрылась, мой президент закурил и начал затягиваться, жестом приглашая меня присесть. Нахмурившись, я попытался не заострять внимание на том факте, что это не будет быстрым разговором. У него было что-то на уме, и когда Грим обдумывал это дерьмо, это означало, что в клуб надвигаются неприятности. Такого рода неприятности, которые обычно заканчиваются трупами. Это было то, на чем я специализировался. Заметать следы клуба, но есть еще одно мое хобби, разрисовывать своих братьев-приятелей татуировками.

— Как долго ты был моим чистильщиком? — Спросил он, прислоняясь к краю своего массивного стола. Темное дерево поблескивало в солнечных лучах, струящихся через единственное окно в комнате, и слегка пахло лимоном и маслом.

— Полагаю, почти восемнадцать лет, — напомнил я ему, откидываясь на мягкую кожу и устраиваясь поудобнее.

— Чертовски долгое время.

Я не был уверен, к чему он клонит.

— Достаточно долго, чтобы знать, что я лоялен, и недостаточно долго, чтобы отказаться от этого.

Он ухмыльнулся, стряхивая пепел в пепельницу на своем столе.

— Так и думал, что ты скажешь что-нибудь в этом роде. На тебя можно положиться, Диабло. Вот почему ты посвящен в дерьмо, с которым клубу нужно разобраться, когда кто-то сует свой нос в наши дела. Что еще более важно, я доверяю тебе, когда дело доходит до беспорядков.

Ну черт. Я ненавидел, когда был прав насчет неприятностей в клубе.

— В чем дело, президент?

— Есть кое-какая информация, которая мне не нравится. Скоро принесу это в церковь, но сначала я хочу кое-что рассказать тебе.

— Выкладывай все начистоту.

Вздох вырвался из его груди.

— Помнишь тело, которое мы нашли со всеми теми девушками? В той подземной гробнице?

Черт. Я, конечно, помнил. Не думаю, что кто-нибудь из моих братьев когда-нибудь забудет это.

— То, что на заброшенной фабрике, которое мы нашли со всеми теми жертвами торговцев людьми?

— То самое.

— Если я правильно помню, ее зарезали. Эти чертовы русские оставили нам послание, — выплюнул я.

— Ее звали Стефани. — Он ждал, зная, что я сведу эти детали воедино и приду к тому же выводу, к которому он, очевидно, уже пришел.

Мои глаза расширились, когда до меня дошла правда.

— Вот дерьмо. Ты имеешь ввиду, это связано со старушкой Тени? Какого хрена, президент? Это пиздец какой-то.

— Разве я этого не знаю. — На несколько мгновений на его лице отразилась боль, а затем стоическая маска вернулась на место. У Грима были сильные плечи, которые несли тяжелую ношу для каждого человека в Перекрестке. Среди них были участники, Перспективы, старушки с семьями, и даже девушки из клуба. Он нес это бремя близко к груди, но иногда маска спадала, особенно когда дело касалось Тени. У него была слабость к этому парню. Мы все испытывали это.

Раэль и Грим заботились о нем, как о родном. Они нашли его голодным и избитым, взяли его к себе и никогда не жалели об этом. Тень был одним из нас.

— Не говори мне, что кто-то не хочет еще больше навредить ему.

Грим покачал головой и закурил еще одну сигарету.

— Я солгу, если скажу нет.

— Черт! — Закричал я, вскакивая. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Я найду ублюдка, который связывается с клубом. Он не уйдет…

— Тебе нужно сохранять хладнокровие. Если бы я хотел драму, я бы поговорил с Раэлем.

Мне не хотелось признавать, что он был прав. Но Грим был прав.

Если я выйду из себя, это не поможет клубу или Тени. Тихий смешок слетел с моих губ.

— Понял. Что скажет Мамонт? — Наш вице-президент должен присутствовать здесь для этого обсуждения.

— Он знает, где мы находимся. Пока присматривает за щенком. Тень в последнее время часто ускользает. — Грим затушил сигарету в руке и начал мерить шагами комнату. Он часто двигался, обдумывая дерьмо в своей голове. Грим был одним из тех людей, которым нужно было оставаться активными. Раэль тоже был такой. Большинство членов клуба были беспокойными ублюдками, и это было просто побочным продуктом мира, в котором мы жили, и темноты, которую мы все разделяли.

Всегда надо быть готовым. Жизнь в клубе была опасной и непредсказуемой.

— Итак, зачем тебе нужен мой опыт чистильщика? — Спросил я, переходя к сути дела.

— Мне нужен, как ты говоришь твой опыт для очень деликатного дела.

Деликатного? Точнее и не скажешь, это было моей характерной чертой. Или любого другого члена клуба.

— Президент?

— Поступили две угрозы убийства, к которым я отношусь серьезно. Во-первых, Тень замешан в каком-то тяжелом дерьме, и мне нужно выяснить, насколько глубоко он увяз. Во-вторых, Джина и ее дети в опасности. Боди пришел ко мне по этому поводу сегодня утром. Саша обеспокоена.

Моя кровь заледенела, и я застыл при упоминании лучшей подруги Саши. Саша была старушкой Боди и матерью их маленького сына Маверика, родившегося на Хэллоуин в прошлом году. Ее ближайшая подруга Джина зависала в клубе всякий раз, когда у нас были семейные торжества. У нее было двое детей и тело, которое потрясло мой гребаный мир.

— Не думай, что я пропустил твою реакцию, — пробормотал Грим, останавливаясь, чтобы снова прислониться к своему столу. — Ты даже не скрываешь, что пялишься на Джину, когда она рядом.

Моя рука поднялась, чтобы потереть затылок.

— Блядь, президент. Она чертовски горячая. Я не настолько глуп, чтобы действовать напролом. — Хотя это была полуправда. Я не совсем врал. Я еще не прикасался к Джине.

Мой Жнец стал беспокойным. Ему не нравилось принимать заказы, если только это не касалось клубных дел. Джина? Это было личное.

— Боди надерет тебе задницу, если ты переспишь с Джиной, но это после того, как Саша сначала надерет тебе задницу. Она ясно дала понять, что Джина недоступна, и я согласен. Она слишком сложная для любого из участников, чтобы связываться с ней. У нее есть прошлое, которого я не хочу касаться. Понял меня?

Блядь. Что, черт возьми, это вообще значит?

— Да, президент. Я понял тебя.

— Хорошо. Мне нужно знать, что ты можешь держать свои гребаные руки при себе, потому что мне нужен мой чистильщик для этой работы.

— Я могу, — твердо ответил я, с трудом сглотнув. Похоть не управляет моим членом, когда дело касается клуба. — Что тебе нужно от меня? Звучит дерьмово.

— Это потому, что так оно и есть. После того, как я попросил Ксенона немного покопаться, я выяснил, что бывший Джины, двоюродный брат участника Скорпионов.

— Ну и дерьмо, — выпалил я, качая головой. — Кого?

— Этот парень не офицер, а просто участник, который стал кочевником. Он исчез на несколько лет, а теперь внезапно объявился в этом районе. В почтовом ящике Джины и на ее входной двери были оставлены угрозы.

— Она рассказала мне о записке на ее лобовом стекле, — признался я.

— Это еще не все.

Мои кулаки сжались в ожидании его следующих слов.

— Кто-то вломился к ней домой два дня назад, когда дети были в школе, а она была в магазине. Половина дома была перевернута вверх дном, и куча дерьма была разбита.

— Блядь! — Закричал я, запутываясь в волосах, когда мои пальцы скользнули по прядям. Она ни хрена не говорил об этом прошлой ночью. — Ты думаешь, ее бывший пытается напугать ее?

— Хуже. Он охотится на нее. Я думаю, он хочет чего-то, от нее. Дети в опасности. Саша просит, позволить им остаться в Перекрестке.

— Ты же собираешься сказать «да», верно?

— Уже сделал. — Он нахмурился, глубоко затянувшись сигаретой. — Джина отказалась. Также, как и раньше.

— Черт. — Это было нехорошо. Я бы притащил ее и детей сюда, если бы мог. Ситуация обострялась, и это означало чертову кучу неприятностей.

— Нужно, чтобы ты разыскал этого ее бывшего. Речь идет не только о Джине. Клуб тоже в опасности. Нам нужно прижать этого ублюдка и выяснить, чего он добивается.

— А если он не отступит?

— Он уйдет под землю.

Хорошо. Грим был прав. Ему нужен был мой опыт в этом. Не то чтобы я не вмешался бы, как только узнал об этом дерьме, независимо от его мнения по этому поводу.