Лэр сказал, что такое существо «не появится в наши дни». И это логично — магия вырождается с каждым поколением, терринов появляется на свет всё меньше, и они, за редким исключением, слабее родителей. Но…

Люция появилась.

Она отдавала приказы стражникам темницы не на языке Духов. На своём родном. Разве могло такое привидеться?

Но она совсем не чувствовала себя каким-то всемогущим существом. «Новым богом»! Нет. У неё даже источник получается пробуждать лишь с седьмой попытки и с большим трудом. Оказывается, не просто вызывать в себе яркие эмоции без конкретного стимула, ориентируясь лишь на память и прошлый опыт.

Да и с мальчишкой-посыльным, после трансформации, у неё ничего не вышло. «Магия слова» не сработала. И либо она всё же бездарность, либо где-то сильно ошиблась. Упустила какую-то очень важную деталь…

Люция глянула на листок с заклинаниями и их приблизительным переводом.

Sathe — замри, стой;

Libre — звучи, играй;

Raido — беги, ускорься;

Trebo — иди, замедлись.

Duro — лети, вылети.

Node — поклонись, пригнись, упади.

Tacto — встань, поднимись, выступи.

Kloto — пей, глотай.

С первым Люция познакомилась благодаря Сесиль. Так сказать, испытала на себе. С другими, тоже столкнулась, в тот же день. И на Турнире, и в саду-лабиринте.

Допустим, первое герцог наблюдал лично, а вот второе… могли ли шпионы доложить ему? Потому он выбрал именно эти слова для первого домашнего задания. Что б она знала, как они работают, как используются.

«Чары не долговечны, — значилась приписка внизу. — То, как долго они будут действовать, зависит от силы желания вложенного в заклинание и от количества твоего «резерва» (магической силы). Маленький резерв — исчерпается за пару минут. Большой может подпитывать, например — проклятие, веками. Резерв закладывается от рождения, генами родителей и их предками, (в твоём случае от перерождения и от сприггана), а восстанавливается после отдыха.

П.С. На людях замка отрабатывать заклинания бессмысленно — они все носят защиту. На терринах тоже не советую. Если террин сильнее тебя (магический потенциал выше твоего), чары не подействуют, а террин уловит попытку воздействия на себя. — Спасибо, что предупредил! А то бы она ринулась на радостях колдовать над Магнусом. Вот конфуз бы вышел. — Потренируйся на вещах».

И вот она на полигоне.

Ей хотелось испытать чары не только на рукотворных предметах, но и на чем-то природном. Том, что точно будет под рукой вовремя тренировок или побега.

Она уставилась на камешек у стопы, вспомнила свой гнев на свиту и шестого, когда очнулась в комнате после их «садовых игрищ». Сила рванула по венам, к горлу, и девушка приказала сквозь зубы:

— Duro!

Камешек дернулся и завалился обратно.

Люция выругалась и попробовала снова:

— Duro! Duro! Duro!

Галька перекатывалась сбоку на бок, но взлетать отказывать.

— Да чтоб тебя!.. Я сказала…— прорычала она и порывисто взмахнула указательным пальцем: — Duro!

Камень вылетел арбалетным болтом и врезался в манекен. Глухо отскочил от деревянного бруска и грохнулся вниз.

Дыхание перехватило. Девушка поражённо уставилась на свою ладонь, потрогала чуть покалывающие фаланги. Помнится, в тот раз, в амфитеатре, когда она приказывала стражникам, магия тоже срывалась с кончиков пальцев.

Тень улыбки тронула губы.

С новой уверенностью Люция сжала и разжала кулаки и указала на корешок у тропинки к замку, на котором сама как-то споткнулась по милости засранца шестого.

— Tacto!

Корень слегка выступил из земли.

— Node!

И зарылся обратно.

— Tacto!

Она ещё несколько раз вытаскивала его туда-сюда, прежде чем вскочить на ноги и тихо возликовать. Люц так обрадовалась успеху, что пропустила выбежавшую из замка Изабель с корзиной забитой постельным бельём. Белые ткани горкой выступали над её головой, и женщина не видела дороги. А там торчал несчастный сучок.

— Иза! — в ужасе опомнилась девушка.

Но поздно… Приёмная мать споткнулась на корешке, всплеснула руками, выпуская корзину, и полетела спиной назад. Тут из-за анфилады неожиданно выскочил кузнец и успел подхватить её.

Корзина рухнула наземь, расплескав простыни по притоптанной земле, а сильнорукий мужчина крепче прижал к себе хрупкую Изабель. Он был загорел, коренаст и состоял из одних бугров-мышц, которые не скрывали ни хлопковые штаны коричневого цвета, ни кожаная безрукавка.

Волосы на голове светлые, что пшеница, и вьются крупными кольцами до лопаток, лицо, точно вырублено топором, брови соболиные, угрюмые, а глаза — каре-золотые и смеющиеся.

Последнее Люция не столько видела сейчас, сколько помнила, когда кузнец обучал их разношёрстную компанию «танцу меча».

Бледные щёки матушки зарделись. Бернар Шоу ослепительно улыбнулся и что-то пробормотал своим хриплым басом. Изабель застыла, испуганным крольчонком, сжала тонике пальцы на его крепких плечах, оглянулась по сторонам, словно колебалась или смущалась и… быстро чмокнула его в мясистые губы.

Фарси выпала в осадок, а Иза вырвалась из бережной хватки кузнеца и убежала прочь, позабыв о хозяйском имуществе.

Мужчина стоял и улыбался ей в след, пока тонкая фигурка не скрылась в стенах замка. Затем собрал все разбросанные простыни в корзинку и направился за ней.

Люция вышла из сени деревьев, не замечая, что улыбается, как дурочка и бредёт к месту происшествия. В груди разливалось тепло за Изу и Бернара. Кажется, у них что-то наклёвывалось… или продолжалось? Только слепой бы не заметил, что кузнец кого-то напоминает.

— Стоп, — девушка сбилась с шага и нахмурилась. — Тогда почему они не вместе? Не женаты?

Она остро глянула в сторону, в которую они ушли, но, разумеется, никого не застала.

Вдруг неприятное ощущение чужого взгляда впилось ей в затылок. По спине побежали колкие мурашки.

Фарси резко обернулась, и одновременно с этим сверху прозвучало:

— Люююц!

Она задрала голову и увидела Орфея. Он свесился с балконной балюстрады и со счастливой улыбкой махал ей рукой.

— Иди к нам! — позвал он и жестом указал себе за спину. Люция разглядела там Далеона и свиту в полном составе. Они сидели за круглым столиком, усыпанным яркими десертами на этажерках и пили душистый чай из изящных белых чашечек с позолотой.

Именно «пили», потому что, услышав слова товарища, перестали и, как один, скривили рожи, будто сожрали ящик лимонов. Даже Сесиль, которая раньше открыто свою неприязнь к Люции не выражала. Для неё всё было забавой…

Раньше.

Видимо, не гаснущий интерес братца-близнеца к «человечке» и тот разговор в покоях, поставил однозначную точку в их отношениях.

— Не думаю, что это хорошая идея, — сдержанно ответила Люция.

— Не говори! — возразил зеленоглазый химер. — Все будут только рады.

Он коротко оглянулся назад и, Люц показалось, бросил взгляд лишь на принца. Считывал его реакцию? Но шестой остался равнодушен в лице и даже не посмотрел на придворного, только узловатые пальцы крепче стиснули фарфоровую чашку.

И этот высокомерный сухарь вчера ночью предлагал им уединиться в переулке, хотя она угрожала ему ножом?

Да что с ним не так?! Люцию за одно существование на дух не переносит, по возможности игнорирует, а какую-то незнакомую бабу — преступницу! — тащит «знакомиться поближе».

Ногти до боли впились в ладони. Люция сама не знала, что так сильно её бесит.

— Благодарю за приглашение, но всё же откажусь, — невозмутимо любезно ответила она и даже выдавила улыбку. — У меня ещё есть дела.

— Тогда я провожу! — заявил Орфей и спрыгнул с балкона. Высота была почти в дюжину локтей, человек бы ноги сломал запросто. Но то человек, террину и тридцать локтей нипочём.

Наверное.

В истинном облике.

А есть ли у химер истинный облик?