— Что ты задумала? — нахмурился принц.

Химер вышел на середину поля, оглядываясь и шевеля ушами.

— Поддержи меня! — крикнула она и выскочила из-за укрытия. Лишь на середине пути сообразила, что выразилась невнятно, и взмолилась Духам, чтоб шестой и так понял её просьбу.

Но не задумку. За эту задумку он открутит ей голову.

После.

Если она выживет.

Как ожидалось, деймон заметил бегущую цель и повернулся к ней всем телом, заклокотал, переставляя лапы. Под рёбрами снова заполыхало магическое пламя, линия на груди яростно засветилась, а в самом центре этого магического пожара раскалялся непереваренный кристалл.

Люция взяла разгон, пронеслась ветром мимо руин, вскочила на колонну-трамплин, разбежалась и прыгнула. Чувство полёта, от которого замер дух, охватило её. Магия принца подхватила и толкнула вперед.

Чудовище задрало морду, открывая грудь, и радостно распахнуло зубастую пасть навстречу добыче. Сердце Люции заколотилось отчаянно и быстро, магия в жилах вскипела, рука с клинком ушла назад.

— Sathe! — крикнула Люц, но чары отскочили от твари, как капли дождя.

С сожалением Люция выставила перед собой блок, и сильные челюсти сомкнулись на локте. Она завопила. Клыки яростно вгрызлись в плоть, достав до кости, глаза твари распахнулись в безумном злом экстазе. Люция тихонько взвыла, с ресниц сорвались слёзы. Кровь заструилась по чёрным зубам, сплюснутые ноздри жадно втянули металлическую вонь, челюсти сжались крепче, грозясь переломить руку, как ветку. Кажется, Люц услышала хруст, крик Далеона и свой жалкий всхлип.

С необыкновенной уверенностью она поняла, что бессмысленно потеряет руку, если сейчас же не соберётся.

«СОБЕРИСЬ!» — гаркнула на себя и сжала зубы. Жар из груди подкатил к горлу удушливой волной.

— Стой! — рявкнула девушка, и тварь застыла, перестав смыкать пасть. На секунду одну бесконечную секунду. Люция уперлась туфлей в ключицу химера и со всей злобы всадила клинок прямо в солнечное сплетение.

Тварь взревела и дёрнулась, махнула крыльями, словно сведёнными судорогой, но полностью магию не сломила. Светящаяся плоть поддавалась близару с трудом, но Люция уперто, сжимая челюсти до онемения, а пальцы до трясучки, вырезала наследие Магнуса.

Когда заклятие слетело, она ощутила это, как удар наковальни по голове. Закричала под аккомпанемент чудовищного вопля химеры, втиснула пальцы в зазор возле кинжала, где вместе с сердцем бился магический кристалл, схватила оный, ослепительный и горячий, и вырвала.

Нестор вытаращил дикие и несчастные очи безумца, всхлипнул, выпустив её локоть, распахнул крылья в последний раз и завалился на спину с грохотом.

Тишина оглушила.

Люция упала на труп, баюкая раненую руку и крепко держа в кулаке остатки великого некогда существа. Деймон-химера под ней начал рассыпаться в пыль. От него даже костей не оставалось.

И тут арена взорвалась пронзительным гвалтом оваций. На верхотуре, где начинались трибуны, стояли жители и гости замка вооруженные кто чем. От мечей и дамских кинжалов, до вил и поварских тесаков. Собрались и стражники при полном параде, впереди них стоял чуть бледный Виктор и вымученно улыбался.

Вряд ли они всё это время стояли там и просто смотрели. Все эти террины и люди с воинственными лицами наверняка бы кинулись в бой, если б не пришли только к самому концу сражения. Виктор бы точно в стороне не остался. Теперь Люц была уверена.

Она опустила взгляд, заметив движение.

Ближе, как-то робко шагнул Далеон, придерживая раненое плечо. Он глядел на Люцию распахнутыми, восторженными и… полными обожания синими глазами с узкой полоской зрачка.

Дыхание перехватило. Сердце фарси тоскливо заныло. Оно знало, что случится дальше и заранее оплакивало чувства хозяйки.

— Ты как? — нерешительно спросил принц.

Его чёрные взъерошенные волосы отливали медью в свете пламенного рассвета, заострившиеся от усталости звериные черты лица показались ей ещё прекраснее обычного. А какие красивые, тонкие и чувственные, губы!.. Они кажутся жёсткими, капризными и способными извергать лишь гадости, но на деле — нежные и умеют целовать так трепетно, упоительно и страстно…

Тряхнув распущенной шевелюрой Люция поднялась, прижала к груди камень сгибом раненой руки, другой подняла мизерикорд.

В битве с чудовищем она наконец поняла, почему некоторые магические приказы срабатывали, а некоторые нет. И дело не только в призыве источника.

— Жить буду. Как сам?

— Мой лимит заклинаний на сегодня исчерпан, — криво усмехнулся Далеон.

— Вот и хорошо, — пробормотала фарси и заметила, как к ним со всех ног несётся Руби.

Он врезался в живот Люции, выбив из неё тихий ох, и крепко-крепко обнял. Девушка едва не зарыдала: и дело вовсе не в приливе нежных чувств.

— Б-больно, — прохрипела.

— Ой, прости! Ты ранена? — чуть отшатнулся маленький принц и тут же затараторил шёпотом: — Я так испугался за вас! Мы с няней и братиком-Виктором сумели отскочить, а за вами кинулось это чудовище… Мы сбежали по второй лестнице, пока башню трясло. К нам присоединились сёстры, фрейлины, Раф и Двор Мечей. Внизу Виктор встретил своих и начал раздавать приказы. Мы собирали добровольцев, чтоб помочь вам. Я так волновался, торопил всех, а когда пришли… вы уже сами справились. Сестричка, братик, — Руби оглядел их горящими очами, такими же красными, как у отца. — Вы невероятны!

— А то! — самодовольно подтвердил Далеон и тряхнул короной в здоровой руке. — Ну, что, Люц, пришло время?

Он протянул ей Венец Предков. Чёрные колючие грани золотились в лучах рассветного солнца, а сапфиры чистой воды вспыхивали.

— Ты прав, — равнодушно отозвалась она, приобняла Руби со спины и прижала кинжал к его горлу.

Мальчик судорожно сглотнул.

Голубая сталь холодно сверкала, как и синие глаза Люции и рожки маленького принца.

— Ч-что ты?.. — заикнулся Далеон. Такой бледный, прекрасно-испуганный, словно это к его горлу она приставила нож. Нет, даже тогда шестой не был таким хорошеньким.

Жёсткая, тщательно выверенная улыбка растянула губы.

— Надевай Венец, принц, и принимай власть. Публично, — скомандовала Люция. — И твой любимый младший братик не пострадает.

Шестой прикусил нижнюю губу едва не до крови и сжал трясущиеся кулаки. Синие очи в обрамлении пушистых ресниц сверкали яростью.

— Ты блефуешь, — прошипел он. — Ты не посмеешь ранить Руби. Ты и сама его любишь!

— Люблю, — спокойно согласилась она. Голос, к счастью, не дрогнул. — Но в замке, полном жестокости, есть место только расчёту. Хочешь выжить и добиться чего-то — приготовься причинить боль даже самым близким. Вы, Ванитасы, хорошо обучили меня. И когда я говорю, что убью кого-то — не сомневайся во мне. Ведь я уже убила одного твоего брата.

Руби вздрогнул в её руках.

— Кейран!.. — охнул Далеон, в глазах отразился ужас, а затем на самой глубине зажегся огонёк темной и так хорошо знакомой ей ненависти.

Сердце дергается в агонии, кишки крутит, но лицо — маска, высеченная из мрамора.

— Надевай. Венец, — жёстко повторила Люция и надавила на лезвие. На тонкой бледной шейке выступила алая полоска, едва заметная, но всё же.

Далеон медленно, глядя только в глаза фарси, вознёс над головой чёрную корону и надел.

— Я Далеон Ванитас, сын Магнуса Ванитаса и Кассандры Террамор принимаю Венец Предков, а с ним ответственность за королевство Ригель. Ныне и во веки веков, до добровольного отречения я владею Венцом и считаюсь правителем северных земель.

Сапфиры в ободке загадочно блеснули.

— Приветствуем нового короля! — крикнула на всю арену Люция, и зрители, помедлив, вслед за Виктором начали опускаться на колени и склонять головы.

Далеон гулял желваками, хвост под ногами его гнулся туда-сюда и пачкался в пыли и песке.

— А теперь, — произнесла Люция и решительно шагнула к королю вместе с заложником. — Возьми кристалл, — кивок на названную штуку на сгибе раненного локтя.