– И с малышкой, и с малышиком, – водит датчиком по моему животу Татьяна Александровна и поворачивается к стоящему сзади Торганову. – Ну, Виктор Петрович, у тебя и слух. На обычном доплере засек второе сердцебиение.

– Что? – охаю я. Ничего не понимаю.

– Двойня у нас, Ларочка, – довольно провозглашает Феликс и строго по-прокурорски оглядывает врачей. – Я правильно понял, с детьми все в порядке? Проблем и отклонений нет?

– Да, все хорошо, – совершенно спокойно кивает Торганов. – Никаких аномалий в развитии. Хорошие здоровые дети. Так бывает, Лариса Дмитриевна, – улыбается мне. – Ждете дочку, а тут еще и сын нарисовался…

– Полный комплект, – радостно пыхтит Феликс. Знаю, как он хотел сына!

Двойня? Полный комплект? Ой мамочки!

– Поздравляю! – улыбается мне Хохлачева. – Детки всегда радость. А ты за один раз отстреляешься, Ларочка!

Вот кто это придумал? Что есть стандарты какие-то? Девочка и мальчик обязательно? Или у нас как в средневековье наследование только по мужской линии?

– С-спасибо, – лепечу как дурочка. И все еще не могу поверить. Это прокурора моего ничем не удивишь. А я…

«Да и какой он мой? Завтра развернется и уйдет, а я одна с двумя детьми останусь», - поднимается внутри волна страха.

Медленно сажусь на кушетке. На автомате беру салфетки, вытираю гель с живота дрожащими руками. И не пойму, что теперь делать?

Двойня! У меня двойня!

«Может, надо маме сказать?» – проносится в голове шальная мысль, и я тут же осаживаю себя. Зачем? За тот месяц, как я уехала в Шанск, она ни разу не позвонила. Ни сообщений не прислала. Я писала ей, сразу как сошла с поезда, и получила короткое «хорошо».

Ну и ладно. Главное, Феликс рядом…

– Все хорошо, Ларочка, – уже в палате притягивает меня к себе Сарычев. – Скоро поженимся, девочка. Я работаю над этим.

– Как? – поднимаю глаза на любимого мужчину.

– Ну, каждый день тестю звоню. Надоедаю. Жужжу как комар над ухом. Даю бодрящего пенделя…

– Генералу? – уточняю на всякий случай.

– Ну а что? Он не человек, что ли? Ему тоже иногда требуется… – помогает мне Феликс улечься в постель и сам пристраивается рядом. – Устал я, Лара, – жалуется, утыкаясь носом мне в макушку. – Переволновался. Но все обошлось. Двойня, так двойня. Воспитаем, да?

– Конечно, воспитаем, – соглашаюсь поспешно. – Это же наши дети.

– Потом еще заделаем. Видишь, как у нас получается слаженно. С первого раза, бац - и парочка спиногрызов, – бубнит он сонно.

– А ты хочешь футбольную команду, – переспрашиваю в ужасе. Ну какая из меня многодетная мать?

– А? Нет… – вздыхает Сарычев с закрытыми глазами. Осторожно веду пальцами по гладковыбритой щеке, потом зарываюсь в волосы. Феликс на автомате перехватывает мою руку. Целует ладошку.

– Спи, – велит, положив руку мне на живот. Хотя за окном еще только легкие сумерки, и спать совсем не хочется. Да и разве заснешь, когда такие новости! Двойня! У нас с Феликсом двойня!

Прикрываю глаза и млею от счастья.

Я не одна. Это главное. Может, и хорошо, что двойня. Теперь разведут его с Лидой, и мы поженимся. Представляю наш дом, полный детей. И неожиданно ловлю себя на страшной мысли.

А как бы жила, не окажись рядом Феликса?

«Повезло мне. По-настоящему повезло», – гоню прочь запоздалые страхи. Феликс прав. Одна ночь решила все. Будто нас кто-то подтолкнул друг к другу.

За окном сгущаются сумерки. Шею легко щекочет дыхание Сарычева. Ворочаюсь, не могу улечься поудобнее. Или от сегодняшних новостей голова кругом. Это Феликс спокоен как танк. Выслушал врачей и завалился спать.

И даже потом ничего ему не предъявишь.

«А что такое?» – скажет. Нет причин волноваться. Можно и вздремнуть.

Снова ворочаюсь. Пытаюсь лечь поудобнее. Рука затекла от хватки Сарычева.

– Что, Лара? Что? – сонно тянет он, вместе со мной меняя позу.

Как ниточка с иголочкой!

Прикрыв глаза, глажу живот. Двойня. Ну надо же! Дочка и сын. Мои малыши.

«Вот хотел Феликс сына и наколдовал!» – улыбаюсь довольно.

В дверь кто-то стучится и тут же открывает ее.

- Можно? – слышится тихий голос, будто из прошлой жизни.

– Кто там? – подскакиваю на кровати. Обычно персонал так не поступает.

– Свои, – раздается с порога знакомый до боли голос. Здесь! В Шанске! О господи!

– Ой, – только и могу выдохнуть. Толкаю в бок Феликса, и тот подскакивает с постели. На автомате прячет меня за спину.

– Надеюсь, не помешал, – усмехается от двери дядя Рома Извеков. Но дальше не проходит.

– Как ты ты сюда попал? – рычит, надвигаясь, Сарычев.

– Для меня двери везде открыты, товарищ прокурор, – пожимает плечами Радкин отец и переводит все внимание на меня, будто грозного прокурора не существует. – Я на минутку, Ларочка. Надеюсь, все же не помешал…

– Не ожидала вас увидеть, – тяну первое, что приходит в голову. Рядом Сарычев, готовый броситься на врага. За дверями наверняка люди Извекова. Не дай бог свара начнется. Только этого не хватало!

– Я пришел извиниться, девочка, – глухо роняет дядя Рома. И на суровом, будто деревянном лице появляется некое подобие виноватой улыбки. – Честно говоря, разозлила ты меня сильно. Расстроила. Вот я и решил тебя проучить немного, - мнется он у двери, как простой смертный.

– Так это вы? – хлопаю глазами. – Никогда бы не подумала…

– Ну а кто? – вздыхает он тяжело и разводит руками. – Справки навел о твоем наследстве. Когда Рада сбежала… Одна она у меня. Понимаешь. А тут ты влезла. Сейчас-то помирились мы с ней. И мне совестно стало… Поэтому прими маленькую компенсацию, – кладет на стол плотный конверт. – Ляльке на приданое от дедушки Ромы, – на жестком хмуром лице появляется некое подобие улыбки.

– Забирай свои деньги и вали отсюда, – грозно рычит Феликс. – Какого ты сюда вообще заявился?

– Помолчи, прокурор. Чай не в суде, – отмахивается от него Извеков и смотрит на меня внимательно. – Мир, Ларочка?

– Мир, дядя Рома! – с трудом поднимаюсь с постели и встаю между двумя врагами. По-любому лучше мир! Гораздо лучше.

– Ну, вот и хорошо, девочка, – крякает довольно Радкин отец и в полшага оказывается рядом. Неловко обнимает за плечи и целует в темечко. – Если что-то понадобится, Радке скажи, все сделаем, – велит он на прощание и выходит, полностью игнорируя Сарычева.

– Твою ж мать! – рычит тот. – Охрана ни к черту! – и тут же окидывает меня строгим взглядом. – Даже трогать не смей, – кивает на конверт.

– Это еще почему? – демонстративно беру его со стола. – Отец моей подруги выплатил мне компенсацию за дурацкую выходку. Заставил меня поволноваться. Эти деньги по праву принадлежат мне.

– Какую еще компенсацию? За что? – зло бросает Сарычев. Давит меня грозным взглядом.

– А ты не понял? – улыбаюсь я, заглядывая в конверт.

– Нет. Поясни, пожалуйста, – в голосе Феликса слышатся сталь и лед одновременно.

– Бабушкин участок мусором засыпали по приказу Извекова. Дрозды тут ни при чем. Понимаешь?

Глава 33

Дрозды не при делах. Нормальный поворот?

Вот что теперь делать, твою ж мать?

Уголовное дело заведено, доказательств на три тома хватило. Куда их теперь? Только съесть!

Да еще экологи и СЭС возбудились. Выкатили штрафы. И суд уже вынес постановление очистить участок и выплатить полмиллиона рублей за загрязнение окружающей среды. Плюс заведено дело на сотрудника Госреестра, выписавшего левое свидетельство о праве собственности на Ларин участок.

А тут здрасьте вам через плечо!

Оказывается, Рома Извеков мою жену жизни учил. Как отец, я его понимаю. За Алиску и мелких любого порву. Как Ларин муж, готов всечь в будку. Как прокурор – засадил бы на долгие годы. Но что ни делай, эта падла по УДО выходит.

– Хрен бы с ними со всеми, – целую Лару в висок. – Отдыхай, девочка. А я в магазин тебе за йогуртом сгоняю. Забыл купить по дороге.