– Сейчас попрошу супругу, – заявляю важно и неожиданно вспоминаю про Лунина. – Слушай, это же при тебе Дрозд какого-то солидола на заправке вырубил? Генерала, кажется… Почему тогда уголовное дело не завели?

– Да Славка решил не мараться. Некогда ему было, – смеется в трубку Мельников. – Он же у самого Торганова невесту украл. Вот и спешил…

– Как украл? – тру в недоумении переносицу.

– Ну как… Витя с Надей несколько лет мутили. И все думали, вот-вот поженятся. А тут Лунин нарисовался. Весь такой невозможный. В самолет засунул и увез.

– А… – мычу в трубку. – Так бывает?

- Было же. От такого напора Надежда не устояла. Вышла замуж, вон второго уже ждут.

«Это что же получается?» – думаю, поднимаясь по лестнице в кабинет. Вот так приехал какой-то тип в Шанск, сгреб в охапку чужую женщину и умотал? А Тор бедный даже сделать ничего не смог. Потому как нет законных оснований.

«Как же вовремя я про Лунина спросил», – тоскливо тру репу. Меня такой поворот точно не устраивает. Мне Лара нужна.

Выдыхаю глубоко, стараюсь выстроить хоть какую-то правдоподобную легенду. И набравшись мужества, звоню тестю.

– Николай Иванович, я по делу.

– Привет, Феликс. Привет, – благодушно тянет наш генерал. – Савва говорит, у тебя тоже прибавление в семействе намечается…

– Так точно, – рявкаю по-военному, а потом сыскарь берет верх. – Надо бы найти отца Лидиного ребенка. Не ветром же надуло, – шучу грубовато. – Может, мужик порядочный и не знает ничего. Так бы женился на нашей герцогине…

– Да какой там! – кряхтит в трубку Климов. – Эту шаболду к нормальным мужикам не тянет. Ты у нас исключение, Феликс.

– По-любому найти надо, – убеждаю как могу. – А вдруг там больной какой или наркоман… Или злостный неплательщик налогов…

– А зачем он нам? – снисходительно интересуется тесть.

– Чтобы задушить проблему в зародыше, – выпаливаю я и тут же понимаю, что сказанул двусмысленную глупость.

– На что ты намекаешь? – рявкает генерал.

– Прямым текстом говорю, Николай Иванович, – рычу в трубку. – Надо узнать, кто отец, и принять меры. Может, поженить их и взыскать алименты… Ну я не знаю… Опасная ситуация. Могут быть скандал и огласка. Тогда многое выплывет… Писаки подтянутся. Или какие Лидкины фотки попадут в сеть. Сами понимаете… Потом заткнуть фонтан будет сложно. Надо действовать на упреждение.

– Да, ты прав, Феликс, – неожиданно соглашается тесть. – Что конкретно ты предлагаешь?

– Убедите Лиду развестись со мной. Все равно толку от нашего брака нет, и не будет. А там она уже сама выберет, за кого замуж пойти или самой жить спокойно под вашим контролем.

– Резон в твоих словах есть, – соглашается бательник. – Я поговорю с дочкой.

Закончив разговор, откидываю в сторону трубку. Кладу голову на высокую спинку кресла и прикрываю глаза. По спине струится пот от напряжения, в висках бьют молотки. Устал!

Да я так суд присяжных никогда не убеждал.

Глава 29

– Ты чего такая грустная? – звонит мне Светлана Павловна. – Голос уставший. Ты хоть отдыхаешь, Лара? Или драишь с утра до ночи прокурорский дом? – спрашивает меня строго.

– Да гости были. Переругались между собой, – отвечаю второпях. – Я ничего не драю. Феликс убирает сам.

– О, какой мужчина перспективный! – смеется Светлана Павловна и сообщает заговорщицки. – Говорят, Дрозды непричастны к твоей свалке. Это кто-то другой. Они по своим каналам ищут, и найти не могут. Крик на весь квартал стоит. И на твоего мужика гонят сильно… Жалобу в Генпрокуратуру написали. Типа устроил тут репрессии.

– Феликс разберется, – вздыхаю я.

– Лар, ты не будь дурой, хоть денег с него возьми. Если посадят, хватит на первое время. Все же конфискуют…

– Хорошо, Светлана Павловна. До свидания, – отрезаю холодно и отключаю вызов. И сама удивляюсь, как сохраняю видимость спокойствия. Лицо горит, руки трясутся. На нетвердых ногах плетусь на кухню. Пью воду и успокаиваю саму себя.

Феликс сам разберется и победит всех Дроздов. Глупости какие! Кому еще выгодно отжать у меня участок? И у бабушки с ними стычки были…

У ног ластиться Чапа. Беру его на руки и иду на террасу, где Алиса с Кирюхой играют в какую-то настолку.

– Ты что-то бледная, – поднимает на меня взгляд Алиса. – Может, полежишь, Ларочка? А я ужин сама закажу. Папа телефон оставил…

– Наверное, – вздыхаю я. – Что-то голова кружится.

А сама молчу. Не хочу еще Алиску расстраивать. Вернувшись в комнату, ложусь на диван и прикрываю глаза.

Все хорошо. Все очень хорошо! Волноваться нет смысла. А у самой руки трясутся из-за Светиного звонка. Если Феликсу угрожает опасность…

Распахнув веки, смотрю в потолок, на лампочки, бегущие полукругом. Глажу живот и повторяю как мантру.

Все хорошо!

Но сердце бьется из-за глупых переживаний. Вдруг Дрозды нападут на Феликса? Что тогда делать? Стараясь взять себя в руки, открываю телеграм. Пробегаю глазами по каналам. Нигде ничего интересного. Перелистываю на Шансоньетку и натыкаюсь на свежий пост.

«Пока наш новый прокурор выслуживается и сажает невиновных людей, его беременная подруга, имеющая обыкновение красть собак у жителей Шанска, уже сматывает удочки. Выдурив у Сарычева бабло, девица решила переселиться в Агдальск. Подальше от строгого прокурора и его скандальных родственников. Последние новости только у Шансоньетки! А гражданке Мирзоян админы канала настоятельно рекомендуют обратиться в суд, пока предприимчивая мадам прокурорша не умотала из города.

– Бред какой-то! – машинально сажусь на диване. – Дикий бред.

Щеки пылают от возмущения, сердце колотится, как лоскут на ветру, а дрожащие пальцы уже нажимают на контакт Феликса.

– Ты не занят? Можешь говорить? – бормочу в трубку.

– Занят, конечно, девочка, – слышу добрый и ласковый голос. Аж мурашки идут по телу, и так спокойно становится.

Сарычеву точно психотерапевтом надо работать, а не прокурором.

– Что-то случилось? – спрашивает он.

– Феликс, – охаю я. – Кажется, я догадалась, кто стоит за Шансоньеткой…

– Да ну? – смеется он по-доброму. – И кто же, Шерлок? Поведайте бедному Ватсону. Вам помог дедуктивный метод?

– Феликс, нет! Я просто сопоставила факты, – поднимаюсь с дивана. И чувствую, как между ног становится мокро. Оглядываюсь на диван и в ужасе смотрю на бурое пятно, отпечатавшееся на обивке. – Феликс! – охаю в трубку уже с совершенно другими интонациями.

– Лара, что? – рычит он.

– У меня кровотечение… кажется… – выдавливаю через силу. Стыдно-то как!

– Ложись и не двигайся, – выдыхает Сарычев. – Я сейчас буду. Держись, малыш!

В трубке слышатся протяжные гудки. А через минуту в комнату вбегает Алиса.

– Папа звонил. Я Кирюху к Торгановым отправила. Лежи и не вздумай нервничать. Это ты из-за моих Наумовых расстроилась?

– Нет, нет, – мотаю головой, сглатываю слезы и еле сдерживаюсь, боясь сказать правду. Дрозды хотят извести Феликса. А если с ним что-то случится?

Как я смогу жить без него?

Словно в подтверждение моих слов, в дом влетает Сарычев, а вслед за ним с фонендоскопом в руках входит Торганов.

– Как тебя угораздило, Ларочка? – смотрит пристально. – История на руках, или запросить надо? – интересуется, усаживаясь рядом на стул, принесенный Феликсом из кухни. Прикладывает фонендоскоп к моему животу. Слушает внимательно и выносит вердикт.

– Матка в тонусе. Ты анализы сдавала? – интересуется глухо.

– Продинамила, – фыркает негодующе Феликс. – И я не погнал, – сокрушенно чешет затылок.

– Скорую вызывай, Феликс, – велит сосед.

– Да я по дороге вызвал. Должны приехать уже, – морщится Сарычев.

– Я хотела сдать, но там очереди большие. В один день заняла, а меня не приняли. Сказали, только до девяти. Велели прийти завтра, а я и не пошла больше, – мяукаю нерешительно.

– Ну что, прикольно, – мрачно выдыхает Виктор Петрович. А Феликс хмурится рядом.