А я… Я истерю, ревную Феликса к женам и неизвестной Аньке и очень боюсь. Вот как мне с ним ужиться под одной крышей? Как отстаивать свои права? Он такой властный и авторитарный. А я даже слова в свою защиту сказать не могу. На все соглашаюсь как тряпка.

На столе пиликает сотовый.

Феликс! Легок на помине!

– Да! – подхватываю трубку. – Привет!

– Лара, – слышится его усталый голос. – Когда отвечаешь на звонок, говори «алло» или «слушаю».

– Почему?

– Если позвонят мошенники, они могут записать твой голос и потом смонтировать…

– А ты мошенник? – накатывает раздражение. Вот невозможный человек. Только сутки вместе, а уже постоянные нотации.

– Я? – усмехается Феликс. – Точно нет.

– Тогда зачем ты мне это говоришь, и звонишь зачем?

– Прости, к слову пришлось, – выдыхает он натужно. Видимо, сам понимает, что свалял дурака. – У нас вечером гости. За этим и позвонил. Утка осталась?

– О господи, как гости! Кто? – спрашиваю испуганно, а сама лихорадочно перебираю в голове шанских знакомых.

– Да мой дружбан приедет с мелким. Я постараюсь к их приезду вернуться с работы. Ничего не готовь, я все закажу сам. Просто предупредил на всякий случай.

«Обалденный мужчина!» – думаю, убирая в шкаф свои сумки и вещи. Поправляю покрывала на диванах. Вытираю пыль и переодеваюсь в то самое платье, в котором вчера была на приеме у Феликса.

Только вчера!

Тяжело опускаюсь на диван, кладу ладони на живот и прикрываю глаза.

Сарычев, конечно, идеальный. В моем привычном окружении таких мужчин нет, и не будет. Но какой же он невыносимый. За сутки управился! Перевез в свой дом, объявил гражданской женой, да еще гостей позвал.

«Дался ему этот дружбан!» – думаю, не скрывая разочарования. Нам бы самим поговорить.

А когда во двор вместе с Феликсом входит целое семейство, так и замираю на пороге.

Высокий большой мужчина, похожий на моего прокурора, тут же подхватывает на руки лающего Чапу.

– Так вот ты у нас какой! – внимательно рассматривает моего пса и поворачивается к Феликсу. – Феля, я думаю, проблем не будет.

– Вот и хорошо, – ставит на крыльцо два больших бумажных пакета Феликс. – Ну, знакомьтесь! – приобнимает за плечи мальчишку лет пяти.

А я во все глаза смотрю на девушку, замершую чуть поодаль. Красивая девчонка, примерно моя ровесница. Русые волосы собраны в хвост, а в глазах плещутся изумление и ревность.

– Ты не говорил! – оглядывает она меня с ног до головы, залипает взглядом на животе и поворачивается к Сарычеву.

– Знакомьтесь, – прокашливается тот. – Это Лара, – моя жена, – притягивает меня к себе. – С Глебом мы родня по жизни, Мишутка – мой племянник любимый. А это Алиса, – кивает на девушку. – Моя дочь.

– Дочь? – выдыхаю с облегчение. Дочь. А я уже себе навоображала.

– Папа, ты не говорил! – возмущенно повторяет та.

– Так я же не знал, что ты приедешь, – пожимает плечами Сарычев. – А иначе бы написал письмо на десять страниц. Объяснил бы, покаялся… Разрешение спросил бы, - выдает Феликс с сарказмом.

– Папа! – смеется Алиса. Нерешительно подходит ко мне и раскрывает объятия. – Давай дружить?

– Только не против меня, курочки! – шутливо грозит пальцем Феликс и отрывисто бросает другу. – Так ты говоришь, у нас получится Чапе паспорт оформить?

- Так точно, командир, - смеется тот.

Глава 22

– Что-то я клейма не нахожу, – крутит Чапу из стороны в сторону Глеб. – Странная ситуация. Должно быть обязательно. Примерно в шесть недель всем щенкам ставят. По нему можно определить заводчика и найти хозяина.

– Но так даже лучше, – пожимаю плечами.

- Да, свое поставлю, - соглашается тут же Наум.

– К-какое клеймо? Он же маленький, – испуганно охает рядом Лара. Видимо, решила, что мы, как на Диком Западе, припечатаем бедного дурня раскаленным тавром.

– Это печать такая ставится несмываемая, – поспешно объясняет Алиса. – Там номер собаки пропечатывается. Он совпадает с номером в щенячьей книжке.

– А если его нет, – подхватывает Глеб, – тогда возникает вопрос к законной принадлежности щенка. Скорее всего, вашего Чапу украли у заводчика.

– Я его в парке нашла, – моментально пугается Лара.

– Нет, моя хорошая, – сжимаю тонкие пальчики. – Ты его купила у самого знаменитого заводчика Агдальска Наумова Глеба Альбертовича. Ну, или я тебе подарил щенка…

– А кстати, где вы познакомились? – подает голос моя любопытная дочь.

Честно говоря, я очень рад, что Алиска увязалась с Глебом и Кириллом. Очень рад. И с Ларой она сразу нашла общий язык. Если разобраться, у них небольшая разница в возрасте. Лет пять. Интересы и понятия ближе по-любому, чем со мной. Я ж древний бронтозавр. А все туда же… Жениться надумал на девчонке, годящейся мне в дочери.

А если я ей на фиг не нужен? Помутили на курорте, и хватит? А я тут лезу со своей заботушкой…

– Да, в нашем случае хорошо, – глубокомысленно кивает Глеб. – Но тут такая проблема, Феликс, – вздыхает он, будто обсуждает мировые проблемы. – Я могу вписать вашего пса в подходящий помет. Но там все имена начинаются на «И».

– Ну что делать? Вписывай, – пресекаю дурацкие разговоры. Будто у нас есть выбор.

Естественно, самое простое – вернуть Чапу заполошной Альмире Суреновне Мирзоян, и пусть она его ловит по паркам дальше. А я бы купил у того же Наума нормальную чистокровную собаку. Но даже заикнуться об этом не смею.

Ларе свет клином сошелся именно на этой придурковатой псине. Из-за нее терпит меня. Иначе бы свинтила к себе на квартиру. Только благодаря Чапе задержалась. Вот сидит рядом. Улыбается.

– Нужно придумать имя. Но помет был большой. Все нормальные разобрали.

– Ирис. Ириска, Иртыш, – выдает моя дочь.

– Есть, Лисеныш, – мягко замечает Глеб. – Давай другое.

– Ирод, – ляпаю я и тут же чувствую, как вокруг поднимается волна протеста. – В честь древнего царя… - поясняю поспешно. Но обе мои девочки смотрят на меня с укоризной.

– Нельзя, – мотает головой Глеб.

Ираклий, Ирми, Ирокез и прочую хрень Наумов тоже бракует.

– А на «Й» можно? – осведомляюсь ехидно.

– Можно, – снова как старик вздыхает Наумов. – На «И» все перебрали…

– Папа, а как ты его назовешь? Йода, что ли? – смеется Алиса. Обнимает двоюродного брата. А мелкий жмется к ней, как к матери.

«Что-то происходит, а я не заметил? Наташка где?» – размышляю попутно. Надо будет у Наума спросить.

– Нет, не Йода, дорогая, – веселюсь вместе со всеми.

– Феликс, – поднимает на меня глаза Лара. – Может, не надо?

– А у нас есть выбор? – пресекаю попытку бунта и выдаю как на духу. – Йефанол!

– Подходит! – что-то прикинув, радостно постановляет Наум. – А сокращенно Фаня. Или Нафаня. Все лучше Чапы.

– Да бедный щенок уже запутался! За неделю второй раз придется имя менять, – горячо восклицает Лара.– Еле к Чапе привык…

– А как ты его сразу назвала? – словно банный лист к заднице, цепляется Алиса.

Вот бы из кого точно следак получился или прокурор! Но работа грязная. Не для женщины. Поэтому психфак. Модно сейчас.

– Лара, скажи! – не унимается она. А моя дорогая жена молчит. Лишь покрывается красными пятнами.

– Рассказывайте! От семьи секретов нет, – поддерживает Алиску Наум. Оглядывает нас выжидательно. – За стол не сядем, пока не узнаем, – выдвигает условия.

– Тогда ты тем более есть не будешь, – фыркаю легкомысленно и уже собираюсь перевести тему на самого Наума, на его Наталью, на Алискину учебу и дорогую тещу Розу Равильевну, как моя наивная девочка вздыхает тяжко и выдает под дружный хохот.

– Я назвала щенка Феликсом.

– Почему? – во весь голос вопит Алиса.

– Очень скучала, – заявляет Лара, и моя взрослая дочь кидается к ней.

– Папа, какая же она классная! – целует мою жену в щеку. Собирается что-то сказать про Лиду, но я пресекаю эту идею на корню.