Впереди тревожная картина: мой шатер окружила какая-то банда. Ближе на подлете различаю незнакомого мне городового с парой левых наемников, вооруженных лазерными пушками. Останавливаемся с Ависом, делаем вид, что спокойны и не ждали гостей.

— Здравствуйте, вы Каирин Лиден? — городовой учтиво, но холодно интересуется, — я городовой представитель Арадуганского синегета Ираси Шевир. Есть информация, что вы украли ребенка бывшего рабочего компании “Цаутекс” Кимоса Майера, погибшего вчера при атаке пиратов.

Кто успел сделать наводку так быстро? С момента прибытия в барак прошло около пяти часов, значит, это был подосланный сутенер либо один из рабочих, видящих наш с Фрэдом уход. Нельзя сбрасывать со счетов гнилого Шарана, желающего замять дело с выплатой штрафа сироте.

— Добрый день, начальник, информация ложная, я не краду детей, — спокойно опровергаю предъявленные подозрения. В итоге не вру, Фрэд пожелал уехать сам.

— Возможно, вам показалось, что ребенок хотел уйти сам, но он несовершеннолетний, не дает отчет своим действиям, никто не вправе забирать осиротевшего мальчика лишь по его просьбе, формально он сейчас под опекой Лейонского синтата, конкретно нашего Арадуганского синегета, и вы обязаны выдать его нам по данному документу, — вытягивает из гологета проекцию приказа судьи, заверенная его лазерной подписью. Ясно, что он уверен в присутствии ребенка на моей территории. Что ж, поиграем, наверняка Фрэд слышит разговор и пытается спрятаться. Надо отрицать во что бы то ни стало его присутствие.

Лумас говорил, что неделю его трогать никто не должен, значит городовой с судьей ходят под работорговцем. Уверена на сто процентов, что приказ липовый, как и эполеты начальника. Мысль приходит вспышкей и вторит моим действиям. Резко достаю из ножен кинжалы и срезаю городовому голову. Авис выбивает блестящим дротом глаз одному наемнику, тот кричит от боли и падает. Прыгает на второго и скручивает шею. Надо закопать тела.

Вытерев брызги крови на лице и куртке, кричу Фрэду, что все в порядке. Открываю дверь, вижу перепуганного мальчика, обнимаю и прошу не выходить. Авис обещает, что придем.

Осматриваем одежду убитых. Как и думала, подставные. Подношу глаз убитого к гологету, чтобы разблокировать. У городовых должна быть программа связи с местным синегетом под названием “Синос-11”, у псевдомуниципала стоит лишь приложение для обычной переписки. Читаю оставшиеся сообщения, остальные стерты:

“Главный

зовут Каирин Лидэн, наемница, будь осторожен,

возьми парочку наших с лазерами.

вы

а если не отдаст по-хорошему?

Главный

закопай, никто искать не будет,

брат в больнице, она не замужем

вы

куда вести товар?

Главный

как обычно, на станцию”

Уносим тела к невысокому песчанику, благо никого нет вблизи за три километра. Ветер слегка поднялся, разметая песок. Это на руку, видимость паршивая. Выкапываем с Ависом молча глубокие ямы, Песок не везде плотный, в местах, где установлены шатры, под десятью сантиметрами твердый солончак. Тут же копай хоть сутки.

Цаутера, схожа по качеству с разбавленной азотной кислотой. Добавленный в нее белок с влагой полностью разъедается за неделю. Только в этом месте цаутера слегка теряет свои ценные качества. Закидываем тела песком и разравниваем, ветер занесет следы за пару часов. Сломанные гологет и скеты горе-рехегу похоронили вместе с ними.

Несемся с Киваром, сломя голову, впереди пугающая тьма. Мы уже примерно в пяти километрах от дома, задыхаюсь от усталости.

— Давай передохнем! — молю брата. Одинокие машины носятся по ночным дорогам. Как только одна проезжает возле нас, сердце замирает от страха.

— Нельзя, потерпи Каирин, нужно бежать как можно дальше, — брат тревожно озирается по сторонам, хватает за руку и тащит за собой, не притормаживая, — ещё немного и добежим до межгородской станции, там сядем на аэроквадр, полетим к тете.

Бежим в гущу многоэтажных домов, заполняющих квартал для среднего класса. Тут также изредка мелькают фары, фонари горят тускло, прохожих уже нет.

Вдруг из-за угла, скрипя шинами, вылетает полугрузовой мобиль. Кивар и я от страха ускоряем бег. Сердце сейчас выскочит из груди. Через три секунды преследователь нагоняет нас на бешеной скорости и резко тормозит. Из фургона вылетают два здоровяка, хватают нас и тащат внутрь.

Крепкая ладонь зажимает рот, крики о помощи превращаются в беспомощное мычание. Чувствую болезненные укол в плечо, проваливаюсь в темноту.

Очнулась, тело одолевает неимоверная слабость. В пустой комнате лежу на старом диване. Видимо мне вкололи дрянь, про которую рассказывал брат. Кивар! Где он? Нас убьют, расчленят на органы, продадут в рабство? Я плачу от страха и сожаления, что не увижу брата, слезы медленно катятся к ушам. Обидно, одиноко на душе, хочется кричать, чтобы пришел кто-нибудь, пожалел, отпустил. Пытаюсь встать, но кружится голова, к горлу подкатывает тошнота. Кое-как поднимаюсь и иду к обшарпанной двери. Дергаю — закрыто. Еще раз — она не поддается, тогда стучу, только выходит слабо. Усилив удары, продолжаю синхронно бить, заливаюсь слезами.

Вдруг слышу поворот ключа в двери, она открывается, заходит вооруженный пушкой амбал. Хватаем за шкирку и тащит на диван. Упираюсь ботинками в пол, перебирая быстро ногами, ступни скользят, руками хватаюсь за мощное запястье. Бросает на сиденье и злобно смотрит на меня.

— Заткнись и сиди молча, будешь тут стучать, отрежу руки, — пробасил здоровяк, разворачивает и хочет уходить.

— Что вы хотите от нас? Где мой брат? — истерю, не переставая плакать.

— Если будет вести себя хорошо, скоро увидишь, — мужик выходит и закрывает дверь опять на ключ.

Брата я действительно увидела через пару часов. Только нам не дали поговорить, закрыли рты электронным кляпом, на руки нацепили наручники. Мы смотрели друг на друга испуганными глазами, Кивар мотал головой, как-будто говоря: “не делай глупостей”. Что может сделать девчонка двенадцати лет?

Лишь трястись от страха, но брат знает, что я отчаянна. В школе, на соревнованиях всегда шла до конца, даже если было дико больно, или выбивалась из сил, в упрямстве мне не занимать, но я умею думать. А сейчас надо усиленно соображать, искать любую возможность, чтобы освободиться. Видимо брат проследил за моими эмоциями и боится, что спровоцирую похитителей на еще большую жестокость.

Нас посадили в какой-то каморке и вышли. Через полчаса узнаем за дверью голос отчима.

— Вы обещали, что увезете их на Мириго (соседняя система) в качестве доноров, говорили, есть заказчик, — чувствуем нервные нотки в ненавистном голосе.

— Планы поменялись, уж больно детки твои красивые, отправим в знакомый бордель на Кьян (еще одна система нашей галактики), обещают большие деньги, юнцы сейчас в тренде, — отвечает лениво собеседник. Его мы пока не видели. Нас охраняли два темноволосых амбала, видно рядовые наемники.

— Где моя плата?! — спрашивает отчим.

— Скинули на счет.

— Там меньше половины. Когда остальное?

— Никогда, улепетывай, пока цел. Хватит тебе и наследства.

— Откуда ты…

— Слушай сюда! — до нас доносится шорох одежды, и топтание ног, видимо отчима прижали за грудки, — я все секу, ты на крючке, будешь нудить, отправишься за женушкой, вали отсюда, покуда цел. Теперь твоя забота объяснять, куда делись приемные дети. Не вздумай проболтаться, иначе тебе конец.

Отчим видимо уходит, быстрые шаги затихают. Нам от этого не легче, теперь нас с Киваром продают в сексуальное рабство.

Через час сводили в туалет, дали попить, сняв на минуту кляпы, затем быстро вывели на улицу, чтобы посадить в аэроквадр. Мы оказываемся на крыше многоэтажки, она огромна, есть взлетная площадка. Уже день значит, мы пробыли тут порядка 10 часов, хочется есть. Собеседника отчима мы так и не видели. Пилота в каске и летательном комбинезоне разглядеть не можем. Амбалы также сопровождают нас, усаживают на высокие сиденья.