Сегодня день ужаснее предыдущих. Буря в чертовой пустыне разыгралась не на шутку. Хорошо, что охранные шатры крепки и выдержат, даже если небеса обрушатся на эту мрачную планету. Прихожу со смены, с головы до пят усеянная песком. Надо успеть привести себя в порядок и проведать брата в тасиомоме — местной больнице. Мне надо продержаться еще пару лет, чтобы закончить контракт с местным производителем цаутеры. Это самый дорогой металл в галактике, в местном песке его много, жаль нельзя без спроса взять горсточку с собой, да и как превратить его в лакомую руду бед кристаллов.

Я молода, сильна как воин, выживу… Лишь бы брата поднять на ноги, а там видно будет. Брат Кивар зовет меня ласково Каи. Местные наемники прозвали Каиру за бесстрашие. «Ру» у арадугов значит «бешенная». Пусть зовут как хотят, лишь бы платили, детей мне с ними не крестить. Хотя…

Была бы я нежна, с белыми волосами, как Данисса из бара, куда таскается Ипоратей со своей шайкой небритых охранников, я бы попробовала обратить его внимание на себя. Да разве посмотрит местная знаменитость на такую мрачную наемницу, как я. И не было у меня опыта обольщения, никогда не имела парней, лишь тяжелую работу с детства. Куда уж мне до серьезных отношений, когда кругом неотесанные болваны с пушкой за спиной.

А он невероятно красив, тело как у бога с арадугского панно. В его темных глазах можно утонуть, погрязнуть со всем своим черствым сердцем. Поэтому не смотрю на него подолгу, вдруг узнает. Не хочу быть жалкой в его глазах, еще одной глупышкой, таскающейся за ним по пятам ради одного поцелуя или зажима за забором.

Ипоратей — моя тайна любовь, начальник охранных наемников. Так привлекателен, что на него заглядываются местные элитные телки. Видела парочку в городе под куполом, как прогуливались через дорогу и облизывали моего босса голодными глазами. А может, уже и попробовали… Я не ревную, лишь грущу. Да и как можно ревновать, когда сама чуть на него так ни смотрю. Высокий, метр девяносто, длинные сильные ноги, широкие плечи, узкий таз, аппетитная задница и лицо ангела с вьющимися черными волосами. В ухе серьга и обжигающий взгляд. В любой одежде, хоть в наемной грязной робе он божественно красив. Но открыто не смотрю, лишь украдкой бросаю на него хмурые взгляды, за которым умело скрывается обожание. Всем видом показываю, что он для меня пустое место, обычный сослуживец, с которым у меня очередное задание.

Арадуги зовут нас «рехегу» — чертовы выродки на их лад, которые безмерно пьют, портят их девок, да и за словечками в карман не полезут. Но жить арадугам без нас, наемников, тяжело. Кто будет защищать их детей, беречь рабочих от залетных на разбой? Один наш рехегу вместо десятерых арадугских городовых.

Намываю свою упругую задницу в санитарной капсуле, размышляя о своих душевных проблемах. Слышу, как кто-то тарабанит дверь в шатер и глухо кричит: «Каиру, открывай!». Да, черт! Помыться даже не дадут, знать срочное дело, а то бы не посмели. Наспех ополаскиваюсь, вытираюсь, и натягиваю грубую одежду. Открываю дверь.

— Что тебя несет в такой час? Время видел? Смена давно закончилась, Авис, — мечу свои искры из глаз на моего сослуживца из наемной роты. Открыла дверь только из-за песочных вихрей. Даже понять не хочу, как можно в такую погоду хотеть куда-то прогуляться, будь здесь соком ургаи помазано.

— Привет, красотка, слышал, твой автоцил сломался, могу починить. А ты из душа, я смотрю, — растягивает Авис, быстро проходя вовнутрь шатра. Отряхивает песок с укрытой головы, разглядывая бюст через прилипшую подмокшую рубашку. Впопыхах забыла одеть лифчик, теперь, нате, любуется.

— Проваливай, я его продала, — злобно говорю я Авису, собирая руки в узел. От него попахивает местным разливом. Уже успел расслабиться после смены. Или для храбрости перед приходом ко мне выпил?

— Ну чего ты такая колючка? Попьем вискаря, музыку послушаем, а я подсоблю, у меня в тасиомоме знакомый работает, может достать дорогие сыворотки, глядишь, выздоровление у братца быстрее пойдет, и будет твой Кивар здоровее всех здоровых, — заигрывает Авис, поправляя волосы на размотанной голове.

— Оставь свои влажные мечты при себе, Авис, все что надо, я для него достала. А тебе все неймется, давно уже пора понять, что я не из тех, — устало говорю надоедливому парню.

Авар резко хватает меня за талию, разворачивает к закрытой двери и припечатывает к ней, почти касаясь своими губами моего лба. Да, он высокий, но не настолько как Ипоратей. Его дыхание опаляет мою кожу. Мокрые, длинные волосы, разметались и хлестнули в лицо. Мне ужасно неловко, огромное желание вырваться, но это происходит настолько неожиданно, что я теряюсь и застываю с удивленными глазами.

— Я ради тебя на Куасир полечу, малышка, люблю тебя, с ума схожу, не говори ничего, моей любви хватит на двоих. У меня серьезные намерения, тебе давно пора быть моей девушкой! — шепчет Авис прерывистым дыханием, немного отдающим пойлом. Боже, у него встал, я ощущаю что-то сильно торчащее в районе живота, и это не лазер.

— Детка, ты такая горячая, такая красивая. Чем я плох? Хочешь, улетим отсюда на Исадар, там климат лучше, куплю нам дом, буду зарабатывать втридорога, тебя содержать, — продолжает он свой страстный монолог, припадает своим влажным ртом к моей открытой шее. Руки Ависа уже гуляют по моей спине, приближаясь к груди и бедрам. Я просто ошалела от такого откровения. Нет, Авис и раньше делал неоднозначные намеки на перспективу наших отношений, но так открыто говорить о какой-то любви… Мне казалось, что это просто симпатия. Ну какая может быть любовь к такой неотесанной наемщице, как я, которая и слов красивых не знает!

— Прекрати! — вырываюсь я из его объятий, — мне не до тебя, Авис, у меня брат серьезно болен! Мне не до твоих любовных утех! Я сама могу себя обеспечить, что ты пристал ко мне, как арадуг к ургаи, пойди в бар, уйми свою похоть!

Авис отшатывается от моего толчка, злобно поджимает губы и смотрит своим жалобно-ненавистным взглядом мне в лицо, я же полностью растеряна. В другой момент за такое «рукоприкладство» ко мне отрубила бы пальцы, но это же Авис! Малец красив, уверен в себе, но не то. Сердцу не прикажешь. О, Авис, я знаю, каково это быть не удел в любви, можешь мне не рассказывать. Но мне нечего тебе предложить. Он вздыхает, опускает голову, брови его хмурятся, мне кажется его сейчас начнет трясти. Мне немного жаль его, ведь мы почти ровесники, ему не многим за двадцать, он также как и я вынужден прозябать тут ради заработка.

— Ты считаешь мои чувства похотью?! Очнись! Другие смотрят на тебя с похотью, но не я! Ждешь, когда тебя поимеют местные солдафоны и оставят ни с чем?! Какая бы ты не была независимая и сильная, ты всего лишь женщина без защиты! А я дам тебе ее, буду с тобой всегда, брат не скоро вылечится, не обнадеживай себя. Он калека без пяти минут, тебе жизни не хватит привести его в норму. Кто будет за ним смотреть, когда ты будешь таскаться с пушкой, охраняя работяг?

— Авис, замолчи, тебе надо уйти. Не говорит так о моем брате. Он же относится к тебе по-хорошему, а ты… Нам ничего не светит. Забудь про то, что сегодня говорил, — хочу успокоить я парня, говорю мягче, осторожно ложа руку ему на плечо. Он резко одергивает его из-под моей руки.

— Каирин, ты все равно будешь моей, я буду терпеливым, знай, что всегда готов прийти на помощь, подумай, мы одни в этом мире, — разворачивается и выходит наружу, сильно захлопывая дверь. Чтоб тебя, Авис!

Собираюсь в больницу к брату. Испекла в мультиварке его любимых пончиков. Достать рисовую муку тут довольно трудно. Разбирают с прилавков, как только поступает. Но я ни за что не оставлю Кивара без его вкусняшек. Ему двадцать пять, он на четыре года старше меня, а столько всего пережил.