Мы сидим так около получаса, немного покачиваясь на кровати. Он плачет уже тихо, одинокие всхлипы постепенно затухают.

— А ты научишь меня драться, Каирин? — утирает красный нос мальчишка, осторожно доставая из-под моих объятий свою руку, как-будто боится, что я отстранюсь, — я видел, как ты дерешься, папа говорил, что ты молодец, не дашь себя никому в обиду.

Я обнимаю его крепче и заверяю, что начну тренировки прямо сегодня, если он захочет.

— Кстати, как тебя зовут, малыш? — вдруг вспоминаю, что не знаю имени мальчика.

— Фрэд, — отвечает ребенок.

— Какое редкое у тебя имя, я такое не слышала, — честно говорю я.

— Это имя моего деда, он был с Земли, планета в Млечном пути, — говорит Фрэд.

— Подожди, это же недалеко от нашей Малисанты (М32), — вспоминаю спиралевидную галактику, которую видела в голомире, — как твой дед попал сюда?

— Его выкрали пираты еще ребенком, продали в рабство на Оровире, отец уже перебрался на Арадуган, — с тоской говорит мальчик.

Вот так. Счастье ребенка украли еще, когда он не был в утробе. Говорят, во Млечном Пути хорошие условия, рабство отменено. Вряд ли его дед жил бы так плохо, как на Оровире, постоянно гнув спину к сырой земле.

— Моего папу сожгли? У меня остались его старые часы, наследство от деда. И все, — старается подавить очередные слезы. Мне нужно сменить пластинку, мои также на выкате.

— Теперь ты не будешь работать тяжело, как твой отец, станешь наемником, а потом улетишь на Землю, — подбадриваю ребенка, как могу.

Малыш слабо улыбается, вдыхает и встает с кровати. Лицо его стало вдруг серьезным. Идет к небольшому шкафу, достает и надевает одежду, обувается в ботинки.

— Я готов, можем идти, — решительно заявляет Фрэд.

Вместе с небольшими пожитками Фрэда, наложенными в походный рюкзак, выходим из барака. По дороге нас слегка расталкивают, узкий коридор не даёт свободно разойтись со встречными рабочими. Вижу одну женщину, спешащую с кастрюлей из общей кухни.

Пахнет чем-то вкусным, наверно чечевица с мясными брикетами. Настоящее мясо — недоступный для нижнего класса деликатес, а заменитель вполне ничего, если не думать, что он синтезируется из песка. Да, песок тут всюду, впитался уже в каждую нашу клетку.

Из главного коридора выходит мужчина лет под сорок. Завидев нас, притормаживает, эмоции на лице не различить, но я заметила некоторое замешательство. Одет он лучше, чем рабочий, раньше не встречала ни на одном секторе. Мы пересекаемся, подозрительный тип, отведя взгляд в сторону дверей, проходит мимо, делая вид, что ищет нужный номер комнаты. Я дохожу до поворота и оборачиваюсь. Мужчина также обернулся на нас, но тут резко подходит к соседней с Фрэдом комнатой, ныряет в дверь.

Пришел за сиротой, но не успел. Ускоряюсь на выходе. Сердце колотится: я спасла ребенка, как же вовремя! Приди на сорок минут позже, Фрэда бы уже увозили на продажу. А мафия работает более чем оперативно, везде свои щупальца держит на кнопках.

Надо срочно оформить бумаги, я знаю человека, который поможет.

Набираю в скете Лумаса из адвокатской конторы, обслуживающей наемников. После двух гудков он берет трубку.

— Да, Каиру, какими судьбами? Документы не в порядке? — слышу бодрый офисный тон.

— Привет, Лумас, есть вопрос, как оформить опекунство над мальчиком лет восьми-девяти? Он вчера стал сиротой, — говорю, отойдя от мальца на десять метров. Тем временем Фрэд с интересом рассматривает и трогает мой автоцил. У них с отцом такого не было. Все, что могут позволить себе рабочие, так это подержанные скеты на распродаже.

— Неожиданно. Вообще можно, если есть официальный доход, отдельная комната, хоть небольшая. Для детей наемников, рабочих оформление в школу не обязательно, проверяют отсутствие судимости по всей системе плюс наличие супруга или супруги, — перечислят адвокат.

— А если нет супруга? — начинаю нервничать.

— Можно пробовать, но долго, не меньше года, ребенка на это время отправят в хронатор. Если здоровый, там он, считай, больше месяца не задержится, продадут, до Исадара не доедет, — объясняет терпеливо Лумаес, — семье, у которой документы будут в норме, оформят быстро, как новорожденного.

На Исадаре — главной планете высоко чтят браки, бдительно охраняют права женатых и их детей. Поэтому на опекаемого ребенка не зарятся. Что делать? Выпускать Фрэда из рук я не намерена и на день. Мальчишка и так настрадался, никогда не прощу себе загубленную жизнь и напрасные надежды, которые подала.

Придется выйти в срочном порядке замуж. Здесь с регистрацией брака не затягивают, потому как статистика неуклонно идёт вниз. Арадуганцы, по-видимому, вкусили прелесть свободы. Или же не видят смысла губить жизнь детей на этой планете. И ведь, действительно, мало пар встречаю на улицах, младенцев вообще не увидишь вечером.

Теперь о главном. Есть мужчина, готовый жениться. Предложить Авису сделку, чтобы согласился оформить мальчика и на себя? Нужна ли ему звезда с паровозиком, посмотрим. Возможно, желание обрести жену пропадет сразу, но я не требую любви, согласна на фиктивный брак, лишь бы спасти сироту.

— Я поняла, Лумас, хочу заказать оформление документов. На днях выйду замуж, ты поможешь заключить опекунство?

Адвокат даёт добро, а мы с Фрэдом летим к тасиомому Кивара. Заходим в палату, вижу Кивара, сидящего на кровати с перевязанной рукой. Она выглядит почти здоровой.

Брат исхудал, волосы его отросли, но в целом выглядит лучше, чем после комы. В радостях подбегаю и нежно обнимаю.

О, Кивар, целой Вселенной мало, чтобы выразить мое счастье! — слезы катятся по щекам. Я так люблю, отдам свою жизнь за него, не раздумывая. Брат прижимает и слабо смеется, — как я рада, что ты идешь на поправку.

— А я как рад, что моя Каи со мной и в полном здравии! — голос брата стал громче, — да уж, вернулся с того света. Теперь никто туда не утащит! А это кто?

Отрываюсь от брата и слежу за его недоуменным взглядом, брошенным на Фрэда. Мальчик смущенно опускает глаза, переставляя ноги.

— Это Фрэд, теперь он будет жизнь с нами, — мягко заявляю я, — вчера погиб его отец, о нем некому позаботиться кроме нас, Кивар, ты же понимаешь. Кивар задумчиво смотрит на мальчика.

— Хочешь поесть? Мне тут в больницу таскают всякие сладости, а я их не могу есть уже, — улыбается и показывает на тумбу с дверцей, стоящей у кровати, — Каи, подай ему контейнеры.

Вытаскиваю из полки контейнер с печеньем и передаю Фрэду. Мальчик обрадовался реакции Кивара, выхватил сладости и спешит открыть упаковку. Мы с братом умиленно смотрим, как он уплетает ароматные печенюшки.

— Каирин, где ты? Я приехал, тебя нет, зачем вышла опять на смену? — беспокойный голос Ависа заставляет меня чувствовать неловко.

— Мне нужно с тобой поговорить, срочно, нам надо встретиться, я у брата, — Кивар внимательно следит за выражением моего лица. Понимаю, что надо объясниться.

— Жди там, я приеду, — отключает трубку.

— Ты не хочешь мне ничего объяснить? — межбровная складка Кивара говорит о том, что он с трудом понимает происходящее.

— Фрэд, посиди в коридоре, — выпроваживаю мальчишку, а сама усаживаюсь на край кровати, соображая, с чего начать, — в общем, Фрэда не дают в опеку без брака, это единственный вариант спасти его от рабства. Вчера Авис очень кстати сделал мне предложение, думаю им воспользоваться.

— А ты разве любишь его? — тихо спрашивает Кивар, — может, есть другой выход, а не поспешное замужество?

— Увы, выхода больше нет, его могут забрать в хронатор, Кивар! Ты же помнишь, что там было с нами?! Разве тебе не жаль ребенка. Его продадут за гроши, а дальше никакой жизни, только беспросветная кабала, его за человека считать не будут.

— Я могу понять твою слабость к ребенку, но не безрассудство, с которым ты так легко распоряжаешься своей судьбой — нет, хоть это и Авис. Не спеши, давай обдумаем другое решение. Спрятать ребенка вряд ли удастся. Но мы можем подать ходатайство как брат и сестра, предоставить документы о том, что имеем доход.