– Отлично, водяной. Выберите себе напарника и готовьтесь покорять науку.

Бережно собирая крошечной лопаточкой образцы почвы, я чувствовала себя почти счастливой. Опасный город остался позади, вокруг бескрайний лес, полный пения птиц и журчания чистой воды. Настоящий отпуск! Даже ворчание капитана где-то позади придавало уюта.

– Зачем вы лезете в самую грязюку? – бубнил Алеон, поддерживая меня за талию и не давая сверзиться с речного обрыва. – Просто прикажите, и я соберу вам немного земли.

– Вы не понимаете, это научный азарт.

– Н-да? А мне кажется, вы просто любите копаться в грязи и пачкать свои белые руки. Давайте я подарю вам плодородное поле?

– Не гундите под локоть. Я почти всё.

Будучи приятно убежденной в надежности страховки, я позволила себе маленькую шалость – оттолкнулась ногами и нырнула вниз, повиснув у капитана на руках. Мужские ладони железными тисками сжались вокруг талии, словно Его Гвардейшество держал не взрослую женщину, а тысячелетнюю китайскую вазу и страшно испугался уронить.

– Алевтина! – от негодования капитан даже притопнул ногой. – Я вам настолько неприятен, что вы предпочтете камнем сигануть в реку, чем остаться рядом?

– Простите-простите, – мило улыбнувшись, я встала на ноги и повернула голову. – Это случайность.

– Случайность, – повторил Алеон, нервно сглотнув в опасной близости от моих губ.

Да, и совсем немножко издевки. Вздернув подбородок, я заглянула в серые грозовые глаза и чуть-чуть усмехнулась, приподымаясь на носочки. «Спасибо» – шепот заставил маркиза вздрогнуть и сильнее стиснуть ладони на грани приличий. Выдав неразборчивое: «Гхм», – Алеон отвел глаза и поспешно увел нас от обрыва. С водой вышло еще проще: её набрали столько, что с трудом дотащили до лагеря.

И появилась проблема.

– Получается, эту воду нельзя пить? – нахмурился дежурный курсант.

Солдаты в замешательстве переглянулись. С одной стороны, они правы, с другой – весь город пользуется рекой, предварительно тщательно кипятя воду или пропуская ее через систему хлорно-магической очистки.

Вторым заходом были набраны пробы с капелек росы на траве, лесных луж, почвы у корней деревьев – всё, до чего дотянулись мои руки. К сожалению, эпидемиология и иммунология – не моя сильная сторона, как и микробиология в целом. Поэтому нельзя уходить, пока не обнаружим крохотных мерзавцев. Новобранцы обещали линчевать образцы к завтрашнему утру и выдать результат, а пока оставалось лишь обустраиваться к ночлегу.

– Не спится? – пробормотал Алеон, сворачивая в куль мундир под головой.

Вместо постели военные использовали небольшие матрасы из прочного и мягкого материала, к которым прилагалась подушка и одеяло из тонкой ткани. Так как я навязалась в последний момент, то естественно подразумевала, что спать придется едва ли не на улице. Но кто бы мне позволил? Походное ложе, организованное Клодом для невесты, напоминало чуть ли не стилизованное гнездо, защищенное от невзгод дополнительным пледом. Сам же капитан лёг рядом прямо на голое дно палатки. Стало совестно.

– Нет, просто…

– Я сейчас выйду, – поспешил заверить он. – Вы сможете приготовиться ко сну.

Иногда Его Гвардейшество сбивался с дистанции, то интимно обращаясь на «ты», а то отпрыгивая обратно к этикету как воспитанный аристократ. Обычно это забавляло, но не сейчас.

– Возьми хотя бы плед. Это моя вина, что тебе приходится спать в ужасных условиях. А я пока подышу воздухом.

Ночной караул расположился на границе палаточного лагеря, и ближайший к нам дозорный сидел на пеньке, что-то торопливо ища во внутреннем кармане. Понаблюдав за вороватыми движениями, я тяжело вздохнула и возвела глаза к небу. Когда у него мозги встанут на место?

– Поль, что у тебя за пазухой?

– Ничего, – широкие ладони мгновенно сжались на вороте. – Совсем ничего!

Спугнутый курсант вскочил и вытянулся по швам, дыша искренностью и честностью. Сзади раздались тихие шаги, и догнавший меня капитан вопросительно выгнул бровь.

– Ну-ка колись.

– Не буду, – нахмурившись, феникс отодвинулся подальше. – Мне до следующей смерти еще лет восемь, неохота их торчать как последнему отбросу.

– Поль, хватит валять дурака. Сейчас же показывай, что там прячешь.

Уныло вздохнув и крайне неохотно разжав руки, парнище полез за пазуху и вытащил оттуда свернутый бумажный кулек.

– Ох ты...

– Смерть – это не болезнь для таракана, – поспешил оправдаться феникс. – А его натуральное состояние. Не надо их лечить! Кто вам настучал, что у меня с собой припас?

– А что с ними?... – с интересом спросил капитан, глянув в кулек на мертвых насекомых. – Не похоже, что отравлены.

– Технично свернута шея. Поль, по возвращении ко мне в кабинет на медико-психиатрическую экспертизу.

– Да это просто еда! – взвыл перевертыш. – Эрла Алевтина, мне их мать уже в таком виде и передала. Сказала, сожрать в голодный год, а на службе неделя за год!

– Хватит ныть, – резко оборвал его эрл Клод.

– Я делюсь эмоциями, – обижено пробормотал жар-птиц. Этот даже перед богом будет артачиться.

– А я глобально делюсь мейозом, – в моем голосе прозвенела сталь. – Поль, ты…

Стоп. Стоп-стоп-стоп! Мейозом?

– Что я? – переспросил феникс, не услышав продолжения.

Клетки увеличиваются в размерах не только при воспалении. Существует и другая естественная причина – их размножение путем деления. Только клетки магии будут делиться митозом, именно так восстановился дар Алеона. Целые ядра в условиях сокращения начинают активно размножаться по новой, возрождая пострадавшую функцию. Что если…

– Что если в них и сидят бактерии?

– Вы о чем? – вытаращился курсант, а маркиз мгновенно подобрался.

– Клетка увеличивается, потому что внутри нее появляется еще один дочерний пассажир, – от волнительной гипотезы вспотели ладони. – И рано или поздно он отделится. Но если этого не происходит, то либо что-то остановило процесс деления, либо… Там вовсе не «дочка», а подселенец.

– Это точно?

– Понятия не имею! Я даже не уверена, что такое возможно в принципе. Но других гипотез у меня нет.

И это единственное объяснение тому, что стрелка-скан не смогла найти бактерии! Клетки магии не пропускают целительский дар, и если мелкая дрянь спряталась внутри, взяв ядро в заложники…

– Капитан, у меня к вам небольшая просьба.

– Какая?

– Устройте мне встречу с арестованными волколаками, – выдохнула я. – Мне надо уничтожить пару тысяч магических ядер.

– Я предоставлю тебе выбор, – на железный стол, привинченный к полу, легли два орудия. Одно вытянутое и острое, второе легкое и маленькое. – Смотри внимательно на эти предметы. С обоими я управляюсь играючи и каждым владею в совершенстве. Тот, что справа, помогал мне лишь раз и до сих пор не отмыт от крови. Тот, что слева…

– Только не клизма! – заверещал перепуганный до седых усов оборотень, истерично звеня кандалами. – Только не она!

– Гхм, она чиста, – маленькая резиновая «груша» обижено сверкнула стеклянным носиком. – Я за гигиену.

– Не надо-о-о! – проорал арестант, пытаясь отодвинуться вместе со стулом, неудачно вбитым в пол. – Я всё расскажу!!

Четвертый нервный срыв огласил подземную тюрьму душераздирающими воплями. Заикаясь на поворотах повествования, арестованный оборотень со скоростью пулемета выкладывал явки и пароли назревшего заговора. Стараясь не смотреть на стол, горе-ученый подвывал от ужаса, то и дело срываясь взглядом на зловеще поблескивающую капельку гипертонического раствора. И до того беднягу трясло от ужаса, что невольные свидетели допроса – конвоиры и стенографист – взволнованно отошли поближе к двери.

– Это всё они! – визгливо выкладывал арестант. – Они всё придумали! Они привозили лекарства, они пытали нас, чтобы мы придумали способ раскладывать их на отдельные вещества! И мы придумали!

– Кто они? – сурово вопросил эрл Клод, заложив руки за спину.