На ум почему-то пришел воздушный шарик – жалкий, морщинистый и почти сдувшийся. Не-е-ет, моя магия – она как клубок из золотой нити, которой можно залатать любую прореху в организме. А на конце клубка стрелка, рыщущая по организму пациента в поисках цели. И эта стрелка частенько летит вперед, не раздумывая, а затормозить ее можно лишь поводком. Поводок натягивается, режет руки, вот-вот выскользнет…

– Тише-тише, я рядом, – мужские ладони «лодочкой» обняли мои.

Стрелку-ищейку захлестнула сила. Огненный дар как шлейка уцепился за взбалмошную целительскую магию, опутывая горячими всполохами. Возмущенная энергия вскипела в венах, взбеленилась, но тут же опала, подчиняясь медитативной ритмичной пульсации – Алеон пальцами выстукивал незатейливый ритм по моим кистям, отвлекая от боя в крови и снимая напряжение.

– Я хочу пить, – от сухости во рту стало дико неприятно.

– Потерпи немного, – прошептал мужчина, убирая мои волосы за плечо. – Самое время творить. Посмотри.

Ох, помилуй Асклепий, это я сделала? Это моя магия?

На ладонях действительно покоился шар. Или сгусток чистого золота размером с чайную свечку. Если приглядеться – пыль, собранная в комок и готовая растаять в любую минуту, но сила маркиза держит ее в ежовых рукавицах, не давая рассыпаться и исчезнуть.

Но это же невозможно! Целительский дар нельзя пощупать, у него нет материальной формы.

– Пока нет, – еле заметно улыбнулся капитан. – Потому что форму энергии ты придаешь сама. Какой твой любимый инструмент?

– Скальпель, – не раздумывая ответила я, зачарованная чувством обладания.

Во время моего обучения мало кто из студентов-медиков не мечтал о «крутой» специальности хирурга, важно приговаривая близким: «Буду выбирать хирургию». Ко второму-третьему курсам бахвальство испарялось, и пожеванный обучением студент приходил к выводу, что кардиология, гинекология или анестезиология лучше подходят к мешкам под глазами. К четвертому курсу зомби в халатах заглядывались на педиатрию и терапевтические специальности… Я остановилась здесь.

Но Объединенное королевство смешало в одну кашу все специальности, позволяя мне держать в руках скальпель столько раз, сколько хочу. И даже больше!

– Лепи, – тихий шепот обжег ухо.

Лепить? Горячая магия охотно вытянулась в глиняную колбаску, растягиваясь и сужаясь там, где полагалось быть острой кромке. Пальцы играли с податливой массой как в детстве, но вместе с тем едва заметное чувство опасности щекотало нервишки. Казалось, убери Алеон руки, и энергия вскинется на дыбы, взорвавшись перед лицом. Страшно притягательно.

– Умница, – мурлыкнули позади. – Не устали, эрла?

– Немного. Затратное мероприятие эти ваши медитации.

Динь-дилинь!

Дверной звонок, который все вопиюще игнорировали, разразился громкой трелью. Вздрогнув, я потеряла концентрацию, и маркиз едва успел накрыть мои ладони, подавляя вспыхнувшую магию. Вот блин!

– Кому грабли оторвать? – тяжело дыша, пробормотал капитан.

Ого, давно мы сидим, как слипшиеся пельмешки в кастрюле? Срамота.

Я так и вовсе почти разлеглась на Гвардейшестве, забыв в медитативном процессе держать спину прямо. Но он не жаловался, выступая гранитной стелой, на которую можно опереться. Первый раз сижу так близко к мужчине, не получая никакой физиологической реакции в ответ. Как с подругой.

– Хватит думать про меня гадости, – потребовал капитан, прочитав по лицу. – Сидите, я открою.

Жаль его, конечно. Морально страдает, бедняга, принудительно постигает дзен.

Вернувшись с серым конвертом в руках, Клод жестом попросил воздержаться от резких движений и профессионально выплел огненный завиток на поверхности бумаги – сканирующую приблуду огненных магов. Но мне хватило адреса в верхнем углу, чтобы подпрыгнуть от нетерпения.

– Это результаты из лаборатории.

Наконец-то они соизволили ответить на мой запрос. Бедолага-сержант каждые два дня приходит на терапию, полчаса валясь на кушетке, пока я ослабляю тромб с помощью дара и такой-то матери.

– Я была права! – возликовав от новостей, я подпрыгнула на месте. – Частицы магии увеличились в два с половиной раза, оказавшись неспособными свободно течь по сосудам и вызывая закупорку в местах наибольшего отека тканей. Да здравствую я и моя гениальность!

– Ничего не понял, но очень за вас рад, – рассмеялся маркиз. – Только хватит прыгать по моим ногам.

– Ой, извините, – неловко вышло.

Осталось понять, что делать с чужой магией. Вспоминаем основы: воспаление и отек тканей организма есть реакция на раздражители, в том числе механические повреждения. Не знаю, можно ли считать частицы дара тканью, однако они вполне материальны и ведут себя нетипично. Вот если бы увеличилось их количество, как, например, лейкоцитов – другой разговор. Механических повреждений не было, следовательно, ставка на патогенный раздражитель. Вирус? Бактерии? Нечто, вызывающее «припухлость» магических ядер. Но диагностика не показала каких-либо посторонних заразных товарищей в теле военного.

Срочно связаться с Мартином и всё-всё ему рассказать!

– Кому вы с таким упоением строчите? – мрачновато осведомился капитан.

– Коллеге, – не отрываясь от пера, бросила я.

Он обязательно приедет, и мы вместе разберем по электронам каждую частицу магии первого подопытного сержанта. А потом договоримся с гвардией об исследовательской диагностике для обнаружения других пациентов с похожими симптомами. Боль, отеки, онемение, даже варикоз – всё может стать сигналами этой новой болезни. Такого я не видела никогда и Лютер тоже.

– «Нуждаюсь в тебе», – пасмурно прочитал Клод, заглянув через плечо. Наглец. – Слишком интимно для коллеги. Кто он вам?

– По совместительству друг, – где-то у меня было плетение для вызова магического вестника. Новости уровня «прорыв в науке» нельзя посылать обычной почтой.

Минутку подумав, Алеон подошел к шкафу и снял мой учебник, вернув его на стол. Помаявшись под руку, маркиз дождался печати на конверте и тронул меня за рукав.

– А я вам – друг? – нарочито равнодушно спросил он.

– Эрл Вандетт, как? – руки тряслись от непреодолимого желания схватиться за голову. – Как?!

– Я поскользнулся, когда выходил из купальни, – рассеянно пожал плечами граф, стоя на четвереньках. – Надо уволить слугу, который бросил на пол огурец.

Спальня четы Вандетт напоминала разрушенный храм в эпоху сатанизма. Целомудренные занавесочки контрастировали с кожаными плетками, белые обои обклеены непотребными картинками, постельные принадлежности сбиты в комок, словно ими играли в футбол. Типичная локация фильмов для взрослых.

Позади меня содрогалась от молчаливых рыданий уже одетая графиня, с жалостью оглядывая мужа. До приезда помощи она разумно накрыла его пледом, не позволяя мне травмироваться об экстравагантное зрелище.

Травмироваться я не собиралась. А вот застрелиться из стетоскопа очень хотелось.

– В следующий раз привязывайте шнурок к огурцам прежде, чем поскальзываться, – скрывая истерику за сухим тоном, велела я.

«Дорогой дневник, мне не подобрать слов…».

Магия отказывалась слушаться и принимать форму щипцов. Клянусь, дар крутил пальцем у виска и упирался из последних сил, будучи против его применения.

Ну же, магия, отомстишь мне позже, а сейчас изволь вспомнить тренировки и… с богом.

– Благодарю, – соизволил смутиться граф, поднимаясь и укутываясь в халат. – Спасибо, что приехали так быстро.

А как не приехать, если среди ночи в дверь громко тарабанятся и грязно ругаются, требуя немедленно открыть? Ретивые слуги дома Вандетт, радея за хозяина, намерились выломать мою дверь и оконную раму, но наткнулись на «стоп-хам». На крики встрепенулась Кудряшка и облаяла хулиганов с высоты второго этажа. Пришлось вставать и узнавать, чего хамам все же надо.

Увидев картину целиком, я первым делом прокляла нравы Объединенного королевства. Вторым – скромно порадовалась за графов, сумевших сохранить брак в условиях неверности. А потом графиня Вандетт, бледнея и краснея, поведала мне суть ночного происшествия. Тут слегка покраснела я: всё оказалось куда приземистее – граф уже пятые сутки мучается животом, будучи неспособным облегчиться. Народные средства и травки не помогли, поэтому «сообразительные» граждане решили устранить засор вручную. Представляете выражение моего лица?