— Близнецы, — пояснил отец Клима.

— Вы-то знаете. А мне сперва показалось, будто у меня в глазах двоится, — нервно хохотнул Сергей Эмильевич. И многозначительно добавил: — На нервы мне это подействовало.

Мы с Климом снова переглянулись. Господин Гондурасов, так сказать, тонко намекал на толстые обстоятельства. Папа Климентия мигом врубился.

— Пойдемте на кухню. Там разберемся.

Сергей Эмильевич охотно последовал за ним.

Мы с Климом пошли посмотреть на близнецов. Бабушка и Ольга, уже опомнившись, от первой радости и потрясения, принялись расспрашивать Мишку с Гришкой, каким образом они попали в кучу листьев. Мишка в ответ немедленно скорчил жалобную рожу и завыл в три ручья. Гришка мигом последовал его примеру. Клим считает, что их близнецы совершенно одинаковые, но, по-моему, он не прав. Я давно уже заметила: Мишка обычно все придумывает и начинает, а Гришка подхватывает.

— Мишенька, Гришенька, успокойтесь, — попалась на удочку Елизавета Павловна. — Бедненькие, испугались.

— Испуга-ались, — продолжал жалобно выть Мишка.

— Стра-ашно, — подхватил Гришка.

— Олька плоха-ая, — скосив на нас хитрый взгляд, прогундосил Мишка.

— Она с нами играть не хотела, — прохныкал Гришка.

— Нам ску-учно стало, — Мишка просто захлебывался от рыданий. — А Олька все треплется и треплется...

— А мы уста-али, — проплакал новую информацию Гришка.

— Спа-ать захотелось, — пожаловался Мишка.

Ну просто два бедненьких, несчастненьких, всеми покинутых ребенка.

— Мы легли в листья и засну-ули, — наконец дошел до сути дела Гришка.

— Хорошо же вы их искали! — напустилась Елизавета Павловна на нас с Климом. Бесик поджал хвост и уполз под диван.

Он у меня вообще не переносит, когда разговор идет на повышенных тонах.

— Кучу листьев мы видели, — откликнулась я. — Но Миши и Гриши там не было.

— Наверное, они в нее зарылись, — предположил Клим.

— Нам стало хо-олодно, — провыл хитрый Мишка.

— Естественно, — рассердилась Ольга. — Не надо было ложиться на холодную землю. И, вообще, вы разве не понимаете? Они нарочно поглубже спрятались, чтобы я побегала и поискала их!

— Не нарочно мы, не нарочно! — Мишка лег на пол и начал сучить ногами.

Гришка, немного подумав, последовал примеру брата. У меня уже в ушах звенело от их завываний. Все было ясно: Ольга попала не в бровь, а в глаз. Эти два бандита сперва от нее спрятались, а потом заснули. И пока мы сломя голову рыскали по всему микрорайону, они смотрели сладкие сны.

Лицо у Клима сделалось суровым.

— Ольга, бабушка и Агата, выйдите, — тоном, не допускающим возражений, произнес он. — Сейчас тут состоится мужской разговор.

Мишку и Гришку будто бы разом выключили. Заткнувшись, они встали с пола и ангельскими голосками проговорили:

— Бабушка, нам кушать хочется.

— Вот бабушка вам сейчас сделает покушать, а мы с вами пока немножечко побеседуем, — не смягчился Клим.

Елизавета Павловна хотела что-то возразить, но Ольга встала на сторону брата:

— Пошли, пошли.

И она чуть ли не насильно вытолкнула бабушку из комнаты. Потом обернулась ко мне и сказала:

— Агата, давай с нами на кухню. Чайку попьем.

— Но там же этот... Гондурасов, — напомнила я.

— Кстати, ему совершенно нечего там делать, — сухо произнесла Елизавета Павловна. — Сейчас мы поблагодарим его за помощь и сразу же попрощаемся.

Однако на кухне мы обнаружили только Станислава Климентьевича.

— Где же твой гость? — иронично осведомилась Елизавета Павловна.

— Получил благодарность и отправился с ее помощью стресс снимать, — объяснил отец Клима.

— Опять на бульвар, — усмехнулась Ольга.

— Мне не докладывался, — ответил Станислав Климентьевич. — А близнецов вы куда дели?

— С ними Клим мужской разговор проводит, — ответила Ольга.

— Он там не очень? — забеспокоился Станислав Климентьевич.

— Да, Стасик, ты бы вмешался, — тут же посоветовала Елизавета Павловна.

— Не надо, — жестко бросила Ольга. — Клим прекрасно знает, как с ними обращаться.

— Вообще-то их надо было сначала помыть, — задумчиво произнес Круглов-старший, — хотя, может, лучше и потом.

— Папа, чай будешь? — спросила Ольга.

— Почему бы и нет, — придвинулся поближе к столу Станислав Климентьевич. — У меня до сих пор руки трясутся, — вытянул ладони он. — Хорошо, что Аиде догадались не сообщать.

— Папа! — взвилась вдруг на ноги Ольга. — Звони скорее в милицию! Они ведь по-прежнему ищут!

— И впрямь неудобно, — тяжело поднялся на ноги глава семьи.

— Стасик, возьми, — протянула ему трубку радиотелефона Елизавета Павловна.

Тот, порывшись в кармане, вытащил замызганный клочок бумаги, на котором, видимо, второпях записал номер нужного телефона. Набрав его, Станислав Климентьевич попросил капитана Назаренко. Когда того позвали, Круглов-старший принялся объяснять, что звонит по поводу пропажи близнецов.

Настала короткая пауза, после чего выражение лица у Станислава Климентьевича стремительно изменилось, и он воскликнул:

— То есть как это вы нашли? Мы сами их нашли! То есть они к нам пришли. А точнее, их привел один такой Гондурасов... Нет, я над вами совсем не издеваюсь, а как раз звоню сообщить, что поиски не потребуются... Ну да, они дома... Нет, ничего не перепутал... Да мои, мои дети. Что же, я своих близнецов не знаю... Зачем мне к вам приходить?.. И смотреть нечего... Говорю же вам: мои уже дома... Ну, если вы так настаиваете... Ах, письменное заявление. Ну ладно. Сейчас приду. Только чаю сначала выпью.

Станислав Климентьевич устало положил трубку на стол и выдохнул:

— Черте что и сбоку бантик. Бред в квадрате. Они пытались подсунуть мне чужих близнецов.

— Каких еще чужих? — изумилась Елизавета Павловна.

— Двух, — пояснил Станислав Климентьевич. — Нашли вместо наших. Сидели на скамейке на станции метро «Тургеневская». И говорят, что я их папа.

Ольга фыркнула.

— Тебе смешно, — нахмурился Станислав Климентьевич, — а я теперь вынужден туда тащиться и письменно подтверждать, что те двое — не мои, а мои уже нашлись и искать их не надо.

Тут на кухню в сопровождении Клима явились очень тихие и скромные Мишка и Гришка.

— Слышали? — назидательно произнес отец. — Мне только что в милиции предложили других близнецов. Я сказал, что подумаю. В общем, еще раз так потеряетесь — поменяю.

Мишка с Гришкой расстроились. Нижние губы у них стали квадратными. Они явно приготовились снова реветь.

— Да ладно, па, — незаметно для близнецов подмигнул ему Клим. — Мишка с Гришкой обещали мне, что больше так никогда не будут. Правда, ребята?

Оба кивнули.

— Ну, тогда я пошел, —снова поднялся из-за стола Станислав Климентьевич.

Бесик уже тоже давно переместился на кухню и с интересом наблюдал за приготовлением к чаю. В особенности его привлекала ветчина, которую нарезала аккуратными тонкими ломтиками Ольга. Бесик даже засвистел носом. Ольга наклонилась и дала ему кусочек, который мигом исчез.

— Вообще-то ему вредно, — строгим голосом предупредил сестру Клим. — Знаешь, сколько его пришлось на диете держать, после того как Агатина бабушка раскормила.

— Вечно во всем почему-то виноваты бабушки, — многозначительно и крайне обиженно произнесла Елизавета Павловна.

— Между прочим, вас, по-моему, ни в чем не обвиняют, — заметил еще не успевший уйти в милицию Станислав Климентьевич.

— Только этого мне не хватало, — сухо откликнулась Елизавета Павловна.

Круглов-старший, махнув рукой, поспешил удалиться.

— Ничего вашему Бесику от одного кусочка не будет, — сказала Ольга и тут же дала ему второй.

Я сочла за лучшее не спорить. Все равно сегодня совершенно сумасшедший день. И у Бесика, в конце концов, могут быть в жизни праздники. Он же не виноват, что родился левреткой.

Когда мы попили чай, Клим потянул меня к себе в комнату:

— Пошли, ребятам звякнем. Надо сказать, что Мишка с Гришкой нашлись. А то Будка разболтал. Теперь весь класс наверняка на ушах стоит.