Елизавета Павловна, схватившись за сердце, опустилась на стоявшую в передней банкетку.

— Перестаньте морочить мне голову. Говорите прямо: что случилось?

Клим кинул на меня жалобный взгляд. Я поняла: сказать бабушке страшную правду он просто не в силах.

— Вы понимаете, Ольга гуляла... — начала я.

— Что-то с Мишенькой и Гришенькой? — в серых глазах у Елизаветы Павловны застыл ужас.

— Они пропали! — выпалил Клим.

— Пропали? — схватилась за сердце Елизавета Павловна.

— Ба, да ты не волнуйся! — с наигранной бодростью выпалил Клим. — Ольга уже в милиции. Там сейчас быстренько Мишку с Гришкой найдут.

— В милиции? Зачем милиция? Почему милиция? — забормотала Елизавета Павловна.

— Бабушка, бабушка, тихо, тихо, — засуетился Клим. — Сейчас я валокординчика тебе накапаю.

Он кинулся в ее комнату. Я осталась в прихожей и со страхом смотрела на Елизавету Павловну. «Не хватает еще, чтобы с ней сейчас приступ случился», — подумала я. Мне сделалось очень страшно.

К счастью, Клим уже несся с пузырьком и рюмкой. По длинному коридору Кругловской квартиры распространялся сильный запах валокордина. Елизавета Павловна залпом выпила лекарство.

— И зачем только я доверила их Ольге, — простонала она. — Что делать? Что делать? Как это случилось?

— На бульваре, — начал объяснять Клим, — Ольга встретила подругу. Они заболтались. А Мишка и Гришка в это время исчезли.

— Господи! — воскликнула Елизавета Павловна. — Да чего же мы тут рассиживаемся. Климентий, быстро беги наверх к отцу в мастерскую!

Бесик, дотоле тихо сидевший у моих ног, встрепенулся и выразил явное желание последовать за Климом на чердак, который Станислав Климентьевич несколько лет назад выкупил и оборудовал там художественную мастерскую.

— Придержи его, — посмотрел Клим на Бесика. — Иначе за мной увяжется.

И, распахнув дверь, он понесся вверх по лестнице. Мы с Елизаветой Павловной лишь скорбно глядели друг на друга. Слов у нас не было. Да и что скажешь в такой ситуации?

Сверху послышался топот двух пар ног. В следующее мгновение к нам с Елизаветой Павловной влетели Климентий и его папа. Видимо, он, как писал картину, так и сорвался с места. Джинсы его и футболка были до того заляпаны разноцветной краской, что напоминали палитру. Кончики пальцев у Станислава Климентьевича тоже были расцвечены во все цвета радуги. И даже на его каштановую бородку с проседью попало несколько капель охры и кобальта.

— Почему Ольга сперва домой не зашла? — бушевал отец Клима. — Зачем было сразу бежать в милицию?

Бесик испуганно поджал хвост и, скуля, забился под банкетку, на которой сидела Елизавета Павловна.

— Ну, Стасик, она хотела как лучше, — вступилась за Ольгу бабушка.

— Папа, она хотела, чтобы скорее начали искать,— подхватил Клим.

— Искать! — воздел руки к потолку Станислав Климентьевич. — Да кто ее вообще там слушать будет? Нет. Надо идти самому!

И, схватив с вешалки куртку, он ринулся было ко входной двери. Клим вцепился в него.

— Папа! Папа! Тебя в таком виде тем более никто слушать не станет.

— Что ты несешь! — вырвался отец. — При чем тут мой вид, когда твои братья исчезли.

— А ты на себя полюбуйся, — подтолкнул отца к большому зеркалу Клим.

Станислав Климентьевич, не ожидая такого напора, покачнулся и едва не упал на хрупкую Елизавету Павловну. Я в страхе зажмурила глаза. Если бы он свалился, от Климовой бабушки мало что осталось. Но Станислав Климентьевич, к счастью, успел схватиться за вешалку.

Едва глянув на себя в зеркало, он пробормотал что-то невнятное, скрылся в комнате и почти тут же возник снова, но уже в чистой рубашке. Я заметила, что брюки и борода у него по-прежнему оставались в краске.

— Папа, умойся, — видимо, не укрылось это и от Клима.

Но Станислав Климентьевич крикнул:

— Время не терпит!

Уже вылетая в дверь, он обернулся к Елизавете Павловне:

— Аиде пока не говорите. Может, до ее возвращения найдем.

Дверь с шумом захлопнулась. Елизавета Павловна решительно вскочила на ноги:

— Нет, я тоже не могу так просто сидеть. Пойду поищу. Вдруг вы чего не заметили. Объясните мне, в каком точно месте бульвара они гуляли?

— Никуда ты, бабушка, не пойдешь, — решительно преградил ей путь к двери Клим.

— Климентий, — властно проговорила Елизавета Павловна. — Что ты себе позволяешь?

Глаза ее метали громы и молнии. Клим, однако, не испугался.

— Через мой труп ты туда пойдешь, — заявил он. — Не хватало еще, чтобы тебе на бульваре сделалось плохо с сердцем. А потом повторяю тебе: мы там все обшарили. Да и вообще сейчас осень. Бульвар весь голый, насквозь просматривается. Где им там спрятаться?

— Ох, — снова опустилась на банкетку Елизавета Павловна. — И зачем только Ольгу на бульвар понесло? Дышать там совершенно нечем. С двух сторон — сплошной поток автомобилей.

— Да уж не знаю, зачем, — развел руками Климентий. — Наверное, Мишка и Гришка потребовали.

— Наверное, — устало согласилась бабушка. — Но Ольга-то ведь уже взрослая. Должна что-то соображать.

— Бабушка, ты что, не знаешь Мишку и Гришку? — возразил внук. — Если им приспичит...

— Да уж, — вынуждена была признать его правоту Елизавета Павловна.

Она-то прекрасно знала Мишку и Гришку, ибо воспитывала их с самого момента появления на свет.

— Нет, я все-таки должна идти, — опять поднялась она на ноги. — Не смогу так сидеть.

Зазвонил телефон. Бабушка с ужасом уставилась на него.

— Только бы не Аида. Клим, возьми трубку. И помни: если это мама, то ей пока ни слова.

Клим кивнул. Однако на проводе оказалась не Аида Ипполитовна, а Будка собственной персоной. Он наконец проснулся и жаждал общения.

— Митяй, я сейчас не могу, — сурово произнес Клим. — У нас близнецы пропали. Только не говори никому.

Он бросил трубку. Елизавета Павловна вдруг схватилась за голову и простонала:

— Мне все ясно! Это из-за Аиды. Мишу с Гришей похитили, чтобы ее шантажировать!

— Ерунда, бабушка! — воскликнул Клим. — Кому наша мать нужна, чтобы ее шантажировать?

— Ты еще слишком молод, Климентий, и не понимаешь, — ответила Елизавета Павловна. — Юрист в наше время тоже очень опасная профессия. Особенно если сотрудничает с крупной фирмой.

— Да она, ба, не столько крупная, сколько развивающаяся, — уточнил Клим.

— Неправда, — отрезала бабушка. — Это очень крупная фирма. С большими деньгами. А где большие деньги, там и преступления.

— Ба, наша мать никакого отношения к деньгам не имеет, — снова заговорил Клим.

Но Елизавета Павловна продолжала твердить свое:

— Ах, так и знала, что чем-нибудь подобным кончится!

Опять зазвонил телефон.

— Маме ни слова, — немедленно предупредила Елизавета Павловна.

Однако на том конце провода оказался Тимка. Будка ему, конечно, под большим секретом сообщил о пропаже Мишки и Гришки. Клим с Тимуром тоже поговорил очень быстро. А мне сказал, что, как только это трепло Будка выздоровеет, он покажет ему, где раки зимуют.

Не успел он это произнести, телефон снова ожил.

— Ну, гад. Еще кому-то раззвонить успел, — сквозь зубы произнес Клим и схватил трубку.

На сей раз звонил Станислав Климентьевич. Он уже добрался до отделения милиции и решил на всякий случай выяснить, не нашлись ли близнецы.

— Нет, папа, — грустно отвечал ему Клим. — К сожалению, никаких новостей. Как там Ольга?.. Ну, ясно. Пока.

Клим положил трубку и повернулся к нам:

— Ольга сидит с отцом и рыдает. Ладно, ба. Ты оставайся у телефона, а мы пойдем еще поищем. Заглянем в наш двор и в соседний тоже.

— Да. В соседний обязательно, — откликнулась Елизавета Павловна. — Они горку тамошнюю очень любят.

Она всхлипнула.

Я вытянула Бесика из-под банкетки, и мы трое постарались как можно скорее выскочить из квартиры, пока Елизавете Павловне опять не вздумалось самостоятельно идти на поиски любимых внуков.