Старейшина продолжал, его голос становился всё более резким и веским:

— Хочу напомнить вам о древнем соглашении, принятом ещё во времена Великой войны. Все подкидыши банши подлежат передаче в Лунарион. Это договорённость, соблюдаемая веками, и никто, даже дриады, не вправе её нарушать.

Мысль за мыслью, словно комки тумана, переполняли моё сознание. Всё это время я считала, что жизнь по эту сторону портала чем-то отличается от человеческого мира — может, мудростью или спокойствием. А теперь понимала: нет, здесь всё устроено ещё более жестоко. Все королевства, что скрывались за порталом, держались на видимой вежливости, но под этой поверхностью таится настоящая буря — интриги, недоверие и вечное противостояние. Все миры являются частью этой сети скрытых заговоров и тайн, и каким-то образом всё это касалось меня. Чем я могу быть настолько опасна для Лунариона, что дриады готовы рискнуть всем ради моей защиты?

Всё, что я узнала о себе как о банши, стало казаться пустым и незначительным по сравнению с этими скрытыми играми.

Один из Старейшин, тот самый, что говорил о Тенях, медленно перевёл взгляд с меня на Хранителя, и его глаза сузились, как у хищника, учуявшего запах крови.

— Странное поведение, не находишь? — произнёс он в тишине, адресуя слова своему спутнику, но так, чтобы услышали все. — Слишком уж долго он держится рядом со своей подопечной. Хранитель должен был привести девушку в Лунарион сразу же, как вышел на её след в земном мире. Для чего он тянет время?

Хранитель не дрогнул, его лицо оставалось бесстрастным, но я заметила, как у моего защитника напряглись руки, словно он подавлял едва сдерживаемый гнев.

— Ответь, Хранитель, — продолжил Старейшина. — Что происходит? Кажется, ты обманывал нас. Говорил, что Вивиана пока ещё не раскрыла свою силу, а, значит, бесполезна для Лунариона в данный момент. Теперь же мы видим, что это не так. Почему всё же ты скрывал подкидыша? Ты ведь прекрасно осведомлён о законах Лунариона.

Хранитель замер, не показывая ни малейшего намёка на панику. Он ответил спокойно, будто тщательно продумал каждое слово заранее.

— Как подкидыш, Вивиана была ещё не готова. Слишком слаба. Сила в ней проявляется гораздо дольше и позже, чем у остальных подобных подкидышей.

Старейшины переглянулись, и было ясно, что такая причина казалась им вполне логичной, но подозрения всё ещё оставались. Один из них, приподняв бровь, спросил:

— И ты сам, конечно, решаешь, когда подкидыш готов, верно? Или это просто удобное оправдание для того, чтобы держать её подальше от Лунариона? Не испытываешь ли ты, Хранитель, излишнюю привязанность?

Слова Старейшины резанули, как нож. Я заметила, как мой защитник на долю секунды напрягся, но его лицо оставалось бесстрастным. Выточенным из камня.

— Нет, — его голос звучал твёрдо. — Я не испытываю никакой привязанности к подкидышу. И никогда не смогу испытывать.

Эти слова отразились в воздухе, как удар.

— И, более того, я, как и вы, считаю, что всем подкидышам место в служении Лунариону. Они рождены для того, чтобы поддерживать наш мир, не больше.

Я застыла. Сердце оборвалось, и холод прокатился по телу. Эти слова, казавшиеся просто невозможными — они звучали слишком правдоподобно. Хранитель верил в них. Будто никогда и не было этих украденных взглядов, несдержанных прикосновений, и всей той страсти, которая связывала нас. Я взглянула на него, надеясь уловить хоть малейшую тень сомнения на его лице. Но ничего. Мужчина смотрел на Старейшин ледяными глазами. Настоящая мраморная статуя. Как в первую нашу встречу.

Один из Старейшин кивнул, удовлетворённый этим ответом, словно услышал то, что хотел.

— Приятно слышать такое осознание своего долга, — ответил он. — Ты же знаешь, что произошло с теми членами ордена Хранителей, которые посмели пустить в свое сердце опасные чувства?

Мой защитник кивнул, и я сразу вспомнила его слова о смертной казни. После нашего чувственного поцелуя он сказал, что за этот проступок ему грозит смерть в Лунарионе.

Старейшина, заметив мою реакцию, взглянул на меня с тонкой улыбкой, полной презрения.

— А вот наша банши, кажется, чувствует нечто иное. Не беспокойся, дитя, мы уже видели подобное. Девушки-подкидыши часто начинают испытывать влечение к своим Хранителям, и это вполне можно понять. Но не принять.

Я молчала, удерживая взгляд на Хранителе, но тот даже не смотрел в мою сторону. Его лицо оставалось бесстрастным, словно сейчас вёлся разговор, не имеющий к нему ни малейшего отношения.

Другой Старейшина подошёл ближе, почти нависая надо мной, и продолжил с лёгким оттенком угрозы в голосе:

— Ты ведь должна понимать, что твоя судьба предрешена. Ты была рождена с одной целью, Вивиана.

Я крепче сжала кулаки, изо всех сил стараясь не выказать ни страха, ни обиды. Впервые взглянула Старейшине пристально в глаза и выпалила, пытаясь скрыть дрожь в голосе:

— Я лишь обычная девушка из Америки. Мне не нужны ваши королевства и пророчества. Всё, чего я хочу — жить своей жизнью. Вы, вероятно, ошиблись. Я не обладаю никакой скрытой силой.

Старейшины замолчали, переглядываясь в недоумении. Один из них прищурился и, обернувшись к Хранителю, с вопросом в голосе произнёс:

— Значит, ты так и не рассказал ей?

Хранитель не проронил ни слова, лишь смотрел в землю, но я заметила, как напряглись его руки. Старейшина хмыкнул, с лёгкой насмешкой качая головой, словно вся эта ситуация казалась ему почти забавной.

— Как трогательно, — сказал второй, взглянув на меня со смесью презрения и странного любопытства. — А ты полагала, что мы явились сюда просто так, ради милой девочки из Америки? Ты ведь банши, дитя, и в тебе таится сила. Любая банши связана с природой, но у подкидышей есть особый дар. Вы можете управлять звуками. Представь, насколько полезным становится этот дар, когда перед тобой враг — оглушить его одним лишь звуком, сбить с ног, лишить рассудка.

Я уставилась на него, ошеломлённая. В голове не укладывалось то, что он говорил. Откуда во мне могут быть силы? Я ведь их даже не ощущала.

— Но это не всё, — добавил другой Старейшина, мрачно усмехнувшись. — Подкидыши видят духов Лунариона — лесных созданий, которых не в состоянии узреть даже банши. Ты даже не представляешь, какая это редкость, дитя. В тебе кроется больше силы, чем ты можешь понять.

Я взглянула на Хранителя, в поисках ответов или хотя бы намёка на поддержку. Но его лицо оставалось по прежнему равнодушным.

Старейшины, видя мою растерянность, обменялись довольными взглядами. Их насмешливые улыбки пронзили, как острые иглы.

— Посмотри на неё, — произнес правитель с острым носом, поднимая руку, чтобы указать на меня. — Девушка — истинное воплощение красоты и мощи своей крови.

В эти слова вкралась какая-то неведомая сила, и я почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Хранитель, стоявший рядом, напряженно сжал челюсти.

— Ты, дитя, настоящая копия своей матери, — продолжал Старейшина, наклонившись ближе, словно пытался изучить меня на более глубоком уровне. — Настоящей матери, а не той, которую ты знала. Твоя приёмная мать даже не догадывалась, что в родах потеряла своего настоящего ребенка. Мёртвая девочка была заменена тобой. И, когда та женщина, которую ты всю жизнь называла мамой, узнала о твоём истинном происхождении, её душевное здоровье не выдержало такого удара. Но в Лунарионе живёт твоя истинная мать, Вивиана. Ты можешь увидеть её, только если отправишься с нами.

Вся комната закружилась, как в буре. Я стояла, не в силах оторвать взгляд от их лиц, и сердце забилось быстрее. Голова полнилась вопросами, но самый страшный из них пробился сквозь все остальные.

— Мой отец? — прошептала я, внутренне дрожа. — Что с ним?

Старейшины снова переглянулись, и этот обмен взглядами не обманул меня. Я поняла, что ответ не будет утешительным.

— О, твой отец, — один из них усмехнулся, и этот смех звучал, как скрипящая дверь в заброшенном доме. — Не стоит тратить слёзы, девочка. Это не твой истинный отец. Он — всего лишь приёмный человек, который принял тебя, не зная правды.