– Может быть, нам повезет, – произносит Бель.

Она смотрит на меня, и мне нестерпимо хочется, чтобы на ней были какие-нибудь блестяшки или что-то подобное, чтобы отвлечь мое внимание, потому что все время приходится заставлять себя не смотреть в ее глаза слишком долго. Я избегаю этого уже несколько дней, а может быть, и недель, подряд, потому что это всегда влияет на меня слишком сильно.

– Ты же знаешь, что делать, – добавляет она. – Ты выиграл в последнем бою. Выиграешь и сейчас.

«Это всего лишь пенальти, – тихо повторяю я себе. – Ты делаешь это постоянно».

– Да, знаю. Ладно. – Просто закончим то, что начали. – У нас в любом случае есть шанс, что у них что-то не заладится.

– Это возможно, – поддакивает Бель.

– А если дело дойдет до судейского решения, то мы все равно получим очки за ведение боя.

– Однозначно.

– Их конструкция не обязательно лучше нашей только потому, что им сложнее нанести урон. Мы же не знаем, как работает их оружие.

– Верно.

– Я могу попробовать попасть в колесо.

– Может сработать.

– Судя по всему, спереди он не такой устойчивый.

– Думаю, да, наверное.

Я поднимаю на нее глаза.

– Прости. Я никак не заткнусь.

Она отрицательно машет головой.

– Ты планируешь стратегию.

Наверное, пялиться на Бель прямо сейчас – очень глупо, но я никогда не видел глаз, которые заставляли бы меня задумываться о тайнах мироздания так, как это делают ее. Будто я гуляю по осеннему лесу и шуршу листвой под своими ногами, зная, что надо мной свободно пролетают, а подо мной мирно существуют, дышат живые существа. На мгновение я могу почувствовать связь со всем сущим в этом мире. Словно есть какой-то неиссякаемый поток времени, и я становлюсь его частью, пусть хотя бы на секунду.

– Луна, – окликает меня Мак, возвращая к действительности. – Ты все понял?

Ну, Луна, какой ответ будет правильным?

Нам очень нужна эта победа!

Люди всегда будут ждать от тебя большего, Тео, ты не можешь их подвести…

Я возвращаюсь в реальность и поворачиваюсь к нашему боту. В этом бою мы на синей стороне – впервые за весь день, – и я стараюсь не воспринимать это как дурное предзнаменование.

– Синяя команда, готовы?

Закрываю глаза, глубоко вдыхая.

Я занимаюсь этим четвертый год. И знаю, чего ожидать.

К этому моменту я уже должен знать, как победить.

Это мой последний год в старшей школе. Мои последние региональные соревнования. Мой шанс. Мой последний шанс.

Я знаю, что делаю, даже если этого не знает никто другой.

Я должен знать. Потому что другие не знают.

Я зашел слишком далеко, чтобы потерпеть неудачу сейчас. Я работал слишком усердно. Я вел за собой эту команду.

Неудача – это вообще не вариант.

– Я буду рядом, – негромко произносит Бель.

Открываю глаза и выдыхаю.

Я не могу потерпеть неудачу. Не сейчас. Не сегодня.

Не на ее глазах.

– Синяя команда готова, – подтверждаю, и мой большой палец выжидающе замирает над кнопкой контроллера Данте.

Когда все закончилось, я нахожу Тео сидящим в одиночестве.

– Привет, – говорю я. – Пойдем? Мы с ребятами собираемся в кафе.

Он качает головой.

– Спасибо, я пас.

– Тео. Ты не можешь просидеть здесь всю ночь.

– Я и не собирался, – бормочет он так тихо, что я почти его не слышу.

– Мы выиграли, – напоминаю я. – Ты победил, Тео. Каким-то чудом, но ты это сделал. Даже я не верила в нашу победу. Мы были на грани провала, но ты выиграл.

Но он ничего не отвечает.

– Их бот тоже вышел из строя, – опять напоминаю я. – Ты же сам сказал, что главное не в том, чтобы иметь идеального бота, а в том, чтобы…

– У нас еще не было бота лучше этого, – нетерпеливо возражает Тео. – Но судьи, видимо, так не думают.

– Решение было принято не единогласно. Оно и не должно быть таким.

– Если бы они не…

– Тео. – Я сажусь рядом с ним на пол. – Наверное, ты единственный человек из всех, кого я знаю, кто так расстраивается из-за победы.

Тео немигающим взглядом смотрит на свои ботинки.

– Та дубинка просто разнесла Данте в клочья, – сообщает он так, словно меня в зале и не было, чтобы увидеть это воочию. – Он труп.

– Ладно, тогда устроим ему похороны викингов. Пустим в него зажженные стрелы и все такое.

Он отворачивается, удрученный.

– Это не смешно, Бель…

– Почему?

– Да потому что я должен был придумать что-нибудь получше. Потому что у Данте были изъяны, и я должен был знать…

– Боже! – восклицаю я, заставляя свой голос звучать легкомысленно. – Столько разговоров о командной работе, а оказывается, все это время ответственность лежала только на тебе одном.

Он вздрагивает.

– Извини, я не то имела в виду. Просто хотела сказать… Понимаю, у тебя траур, – успокаиваю я его. – Наш бот скончался. Это печально и неприятно. Не очень зрелищно. Судьям потребовалось много времени, чтобы принять решение, и это, понятное дело, не та победа, которую ты хотел.

Осторожно кладу руку ему на плечо.

– Но, справедливости ради, я тоже говорила, что ничего не выйдет, – бурчу я и, когда Тео резко поднимает на меня глаза, стараюсь выглядеть как можно более наивно.

Однако он не раздражается. Вместо этого смотрит на меня как-то… Я даже не знаю как. Не думаю, что когда-нибудь видела у него такое выражение лица.

– Нам нужен новый Данте для национальных соревнований, – говорит Тео. – Давай сделаем его вместе.

Хотела бы я заявить, что какое-то время раздумывала над его вопросом. Сказать, что хотя меня и взволновало его предложение, но сомнения оставались. Однако мне и в голову такое не пришло.

– Хорошо, – отвечаю я. – Давай сделаем его вместе.

И наконец, впервые за последний час, Тео Луна улыбается.

– Где ты постоянно пропадаешь? – спрашивает меня Гейб.

Это очень характерный для него вопрос. Наверное, то, что большинство друзей зовут его Габриэлем, о многом говорит. В отличие от Люка, он никогда не называет меня Ибб или каким-нибудь другим прозвищем. А еще он вечно смотрит на меня так, будто забыл, что я здесь вообще живу.

– Вовсе не «пропадаю», – отвечаю я, потому что на самом деле это не так. – И я уже сказала маме, что готовлюсь к экзамену по физике.

– На зимних каникулах? – уточняет он, хмуря брови. – Это не свойственно Бель, которую я знаю.

Что ж. Как бы мне ни нравились братские допросы с пристрастием, сегодня есть дела и поважнее.

– Да, это все классно, Гейб! Пока…

– Погоди-ка, – произносит он и встает со стула, пристально смотря на меня. – Нам нужно поговорить о той истории с Люком.

– Спасибо, но я пас, – отказываюсь, уже намереваясь уйти, но, к сожалению, Гейб начинает говорить.

– Честно говоря, мне кажется, Келлан прав. Нам нужно подойти к решению семейных проблем стратегически. Если мы хотим двигаться дальше…

– Кто-кто прав? – вздыхаю я, потому что избежать этого разговора явно не удастся. – Келлан?

– Я же говорил, это мой психотерапевт. Сейчас он получает докторскую степень, но также занимается и консультированием, так что…

– Господи, Гейб, ты ходишь к психотерапевту?

– Да, и тебе бы тоже не помешало, – жестко заявляет брат.

Не заметить, насколько он не похож на Люка, просто невозможно; может быть, они и родные братья, но выражения их лиц и характеры категорически разные. Гейб – это то, что получилось бы, если бы Люка вытянули на пару сантиметров в высоту и заставили читать по пятнадцать книг в неделю.

– С Люком мы, очевидно, уже ничего поделать не можем. Он упорно отказывается от своего будущего…

– Ладно, а кто это «мы»? Ты и мама?

– Ты и я, – отвечает Гейб, внимательно глядя на меня. – У мамы и так хватает забот.