— Молчи, девушка, если не хочешь умереть.
Вторая девушка ахнула:
— Одан!
Он взглянул.
Да. Да, эта фигура, замотанная в черный плащ, эта фигура, которая тайно пробиралась сюда в сопровождении одной рабыни… да, это была Зенара.
— Моя принцесса!
— О… Одан! Я слышала! Они схватили тебя. Отец говорил мне ужасные вещи. Я принцесса, и все для меня лишь пустой звук. Но ты, мой Одан, ты делал эти ужасные преступные дела!
— Да, принцесса. Но эти дни позади.
— Я тебе верю. Но они нет. Они убьют тебя.
Он не засмеялся, но свет ламп отразился в его глазах.
— Убьют меня? Когда ты помогаешь мне? Никогда!
— Это правда. Но ты должен поторопиться. Здесь одежда, еда и веревка. Возьми, возьми. Я вижу, что у тебя есть копье.
Одан мягко сказал:
— Спасибо, Зенара, свет моей жизни. Я должен бежать. Но я вернусь за тобой. Это я обещаю и клянусь Оданом Эн-Ке, Ке и Хекеу.
Внезапно, совершенно неожиданно она обхватила его руками. Она прижалась к нему. В этом зловонии тюрьмы он ощутил ее чистый аромат. Ее тело прижималось к нему — твердое и одновременно мягкое нежное тело.
— Я не могу понять себя, Одан. Так внезапно, так неожиданно — но я знаю тебя. Мы с тобой одно целое. Это я знаю. Я дура, глупая дурочка, как говорит моя мать, — она засмеялась, и этот смех был похож на рыдания. — Оттолкни меня, Одан, сердце мое. Ты должен идти, ты должен идти…
Он мягко отстранил ее. Он посмотрел ей в лицо.
— Не думай, что я когда-нибудь забуду тебя, моя любимая. Из самой могилы я вернусь к тебе.
Она вздрогнула. Он быстро наклонился и поцеловал ее. Светильник вывалился из руки девушки-рабыни и упал на пол, разбившись вдребезги. Она была поражена тем, что в воздухе появился другой светильник, который висел сам по себе. И бестелесный голос сказал:
— Торопись, Одан, мой мальчик. Охранники идут, времени становится все меньше. Поцелуй принцессу и беги, Одан Горбун, беги!
Королевский колдун мастер Киду к этому времени обрел силу, власть и авторитет. Но он хорошо помнил те времена, когда его тренировал высший жрец Задана Мненон-Кет. И когда дядя короля Габаль-Айн все время плел заговоры против короля и колдуна, стремясь сокрушить их.
А сейчас бедный Мненон-Кет был мертв, убит, когда защищал юного принца, чье исчезновение до сих пор оставалось тайной для всех. Много людей было замучено до смерти… Но разгадку тайны так и не нашли. А Габаль-Айн все еще существовал. Все еще плел заговоры, но он был калекой и не мог рассчитывать на престол. Теперь он стремился посадить на трон несчастного хилого Галад-Айна, своего сына. Киду внимательно следил за ним и пресек не один заговор, предотвратил не один дворцовый переворот.
И теперь, хотя он и дал слово своему старому другу Асхурнаксу, не утратившему мудрости, несмотря на почтенный возраст, Киду внимательно следил за происходящим. Он незримо следовал за Оданом, которого вел светильник по мрачным тюремным переходам. Он видел встречу Одана с Зенарой. Киду сел в кресло и потянул свой длинный ус. Это было что-то новое.
Это могло привести к тому, что содрогнутся королевства, покатятся головы, погибнут тысячи солдат в опустошенных городах, в отчаянии призывая своих богов к отмщению. Это была высокая политика. Киду уже стал искушенным в вопросах политики, хотя все еще ненавидел мошенничество.
Киду размышлял. Асхурнакс сказал, что этот парень настоящее чудо.
В нем было что-то необыкновенное — не говоря, конечно, о его росте, сутулости, внешнем виде, — что побудило принцессу поступить так, будто она глупая кухарка, с которой заигрывает бравый охранник. Она ему обещала все. Она даже… нет, это невероятно! Но он же видел сам. Принцесса Зенара поцеловала этого дикого монстра.
Киду служил королю и его семье. Он не мог допустить этого. Принцесса — прекраснейшая жемчужина короны — бросается в объятия какого-то подонка. Это чудовищно! Это невозможно объяснить. Если не… и мастер Киду нахмурился. Если только тут не колдовство. Черт побери! Наверное, так и есть. Теперь ему ясно, что делать.
Нужно проверить этого юного варвара. Нужно тщательно прозондировать его, вытащить его темную душу на солнечный свет. Никакое слово, даже данное старому другу Асхурнаксу, не может устоять перед его долгом королю и государству. Неужели Асхурнакс не поймет?
Мягко, но настойчиво мастер Киду устремил свой мысленный зонд. Он вложил в него много энергии. И вдруг он вскочил с кресла в изумлении.
Его зонд с силой был отброшен назад.
Кровь бросилась колдуну в голову. Снова он устремил зонд, использовав все силы. Он ощутил какие-то странные формы, он ощутил прикосновение божественного. Странные, совершенно незнакомые доселе чувства овладели им. Колдун в изнеможении рухнул в кресло, он задыхался. И в эти последние мгновения, когда Одан расстался с принцессой и бежал по темному коридору, Киду коснулся чего-то бесконечного и все понял.
Он был в шоке. Лицо его посерело.
Но он все понял.
Он не знал, как и почему. Но он был уверен.
Король!
Королева Моми!
Благословят ли они его за эту весть? Или будут неистово проклинать? Нет. Это нужно сделать осторожно. Не взорвать, не разрушить весь покой, выкрикнув то, что он узнал. Мягко, мягко…
Чудо открытия пришло к Киду и оставило его. Как колдун, он все время имел дело с чудесами, и то, чему он стал свидетелем, он должен использовать правильно, а в противном случае голова его может оказаться на пике.
Но в то же время то, что случилось много лет назад, разъяснилось самым чудесным и необыкновенным образом!
Маленький глиняный светильник исчез.
В кромешной тьме Одан слышал голос Асхурнакса, приходивший откуда-то издалека, перекатывающийся эхом, подобно грому в горах Зумера.
— Одан, мой мальчик. Держись, ищи свой путь, если сумеешь! — и затем голос стал ослабевать и скоро затих. Одан успел только расслышать: — Так-то ты держишь обещания и ценишь дружбу, Киду. Что тебе сделал Одан, что ты…
Тишина продолжалась всего несколько секунд. Затем снова вспыхнул свет, и на этот раз его излучала золотая лампа, украшенная драгоценными камнями. Ярко-оранжевый свет ослепил Одана, он резко повернулся и забарахтался в предательских ячейках сети, накинутой на него. Люди в коричневых камзолах стягивали сеть. Одан боролся — но силы особенно не тратил на бесполезное сопротивление. Он был беспомощен. Нападающие скрутили сеть, привязали Одана к бревну. Они потащили Одана к Киду, королевскому колдуну, человеку, которому они служили со страхом и почтением.
— Ты безмозглый олух, мастер Асхурнакс. Разве ты не знаешь, кто он?
— Он — Одан Кудзук, Одан Горбун, он мой ученик и предан тому, кого я считал своим братом и другом.
Киду глубоко вздохнул. Его покои наверху Башни Реликтов были надежно защищены новыми заклинаниями, чтобы никто не мог услышать этой беседы. И теперь Киду сидел в резном кресле и слушал мастера Асхурнакса, который пыхтел, ворчал и ругался, поминая недобрыми словами тех, кто не держит своего слова.
— Значит, ты не знаешь. Ты зондировал его?
— Я пытался заколдовать его — парализовать. Ты знаешь это заклинание из книги Абималаикала. Но оно не подействовало. Он был всегда добр ко мне, и мне не было нужды…
Киду вытянул кулак в воздух, разжал его с силой и снова глубоко вздохнул.
— А если я тебе скажу, что зондировал его — как только смог. Заметь, брат мой! Как только смог! Я, королевский колдун. Он был с принцессой Зенарой.
— Ты делаешь тайну там, где ее нет. Почему ты нарушил свое слово? Может, освободим Одана снова, сейчас, пожалуйста.
— Нет, мы не можем. Он должен предстать перед королем и королевой Моми. А до того я должен поговорить с ним. Пока что я не могу сказать, радоваться мне или горевать.
— Почему?
— Черт побери, Асхурнакс, ты должен поклясться всеми богами, что ты не проговоришься о том, что я тебе скажу, пока я не освобожу тебя от твоей клятвы.
