В голове проскакивали обрывки услышанных фраз.
Я, идиотка, ненавидела Марину, обижалась на Сашу и всё из-за ситуации, которую сама же и выдумала! Какой же дурой я была! Внутри медленно расправлялся комок ненависти к самой себе.
Саша страдал всё это время, а я… Я обижалась непонятно на что, бегала, от несуществующих проблем, вместо того, чтобы быть рядом с ним и поддерживать!
Я нервно качалась из стороны в сторону, как китайский болванчик, до боли оттягивая свои волосы у корней, и не понимая, как теперь жить дальше.
Как мне быть после этого откровения? Я конченая эгоистка, думала всё это время лишь о своих чувствах, даже не пытаясь выслушать ПРАВДУ, спрятавшись за выдуманной самой же собой историей! А время ведь не обернуть вспять. Ничто не сотрёт эти два года.
За какие-то несколько минут я возненавидела себя, испытывая лишь омерзение к своему чёрствому сердцу.
Как смотреть в глаза родителям? Оксане?.. Саше?..
Я задыхалась от собственных слёз, проклиная свою баранью упёртость. Если бы я хоть раз поговорила с Сашей, если бы выслушала в тот день подругу и отца…
Я пробыла в трансе почти час, после чего заставила себя набрать ещё раз номер подруги. Мне нужны были подробности.
Выслушав причитания Саны, я попыталась кратко ответить на её главный вопрос: а о чём я думала все эти годы.
Она не стала ругаться, как и не стала смеяться над моей тупостью, Оксана искренне мне сочувствовала, но от этого легче не становилось.
Ничего нового она мне не рассказала, всё тоже, что и первый раз, так как сама мало что знала. Сама она с Сашей очень редко списывалась, а с Колей тот был не в тех отношениях, чтобы общаться просто так.
Завершив вызов, я просто скатилась на пол, прислонившись спиной к кровати, и долгое время смотрела на стену перед собой, не зная, что делать дальше.
Серьёзно, как мне теперь смотреть в глаза Саше? Я игнорировала его два года, не была рядом, когда он хоронил любимую, меня не было рядом, когда он страдал. А ведь он сам звонил мне, когда ему было плохо. Тогда, в прошлом году. Он же просил, чтобы я приехала, а я, посчитав, что он просто поссорился с Мариной, отмахнулась от него.
Уткнувшись лицом в ладони, я едва смогла сдержать очередной рвущийся из груди всхлип.
Я, идиотка, пыталась вычеркнуть его из своей жизни, не желая мешать его «счастью» и обижаясь на то, что он сам мне не пишет. А ведь это Саша, он всегда, когда ему плохо, молчит, скрывая всё в себе, не желая грузить окружающих. Он просто замыкается в себе.
У меня сильно закружилась голова. Поднявшись на ватных ногах, я подошла к балконной двери.
Мягкое золотисто-оранжевое осеннее солнце проглядывало через тюль, тускло освещая комнату и падая мне на лицо.
Одёрнув занавеску, я повернула ручку двери и вышла на балкон, когда-то давно бывший террасой.
Тяжело вздохнув, я облокотилась на перила, усталым взглядом окидывая двор, спрятавшийся в тени соседней многоэтажки, и любуясь лучами тусклого солнца, что пробивалось сквозь золотую листву деревьев около домов.
В голове было пусто, а в душе по небывалому паршиво. Я недолго пробыла в спокойном состоянии – самотерзание быстро вернулось, и я с новой силой окунулась в тяжёлые мысли.
Когда я уже была готова от самобичевания удариться головой о перила, тишину нарушил чей-то судорожный всхлип совсем рядом со мной.
От неожиданности, я вздрогнула всем телом. Я была одна в квартире, даже во дворе сейчас никого не было.
Может, у кого-то из соседей открыто окно?
Звук повторился прямо по правую руку от меня.
Не зная, что ещё думать, я тихо окликнула:
- Эй! Есть тут кто?
На несколько мгновений повисла тишина, и я уже было решила, что это мне всё послышалось из-за нервов, как вдруг, чей-то хриплый голос пробормотал:
- Извините.
Сердце так и ухнуло вниз. Подскочив к перегородке, я перегнулась через неё, силясь увидеть, есть ли кто-то за ней, ведь голос был именно оттуда! Я не могла ошибиться! А голос был мужским…
Прислонившись спиной к перегородке, на полу сидел темноволосый мужчина, понуро опустив голову и обхватив колени руками, словно маленький мальчик.
Я не верила свои собственным глазам.
- С-Саша… - только и смогла выдохнуть я, не отрывая взгляда от плачущего мужчины.
Тот вздрогнул и медленно поднял голову, оглядываясь по сторонам. Естественно, никого не увидев, он тяжело вздохнул и откинул голову с прикрытыми глазами назад, чуть стукнувшись затылком о перегородку.
Одинокая слеза покатилась по высокой скуле, запутавшись в однодневной щетине на щеке.
- Совсем уже сдурел… - глухо пробормотал он в пустоту, а я же, недовольная его состоянием и тем, что осталась незамеченной, вновь подала голос.
- Саш! Саша! Да посмотри же на меня, пожалуйста! Открывай глаза!
Густые тёмные ресницы дрогнули, и на меня уставились два мутных изумруда. Расфокусированным от слёз взглядом он смотрел на меня, как на своего личного призрака. Бегающий взгляд изучал каждую чёрточку моего лица, и я отвечала ему тем же, с болью смотря на осунувшееся за эти годы лицо мужчины и глубокие синяки под некогда яркими глазами.
- Ирка… какой хороший сон, - с мягкой улыбкой пробормотал мужчина, всё ещё неотрывно вглядываясь мне в глаза, но не перестававшие идти слёзы не дали ему больше смотреть, и он, равно выдохнув, закрыл лицо руками.
- Саша, миленький, я не сон! Саш, поднимись, ты же простудишься!
От части, я говорила это лишь для того, чтобы хоть как-то расшевелить его, но пол был действительно холодным, а осеннее солнце уже с неумолимой скоростью клонилось к горизонту.
Но Саша больше не смотрел на меня, забывшись в истерических рыданиях.
За все годы знакомства он плакал передо мной лишь однажды, но на протяжении нескольких дней, когда погибли его родители, поэтому вновь видеть его в слезах мне было до невозможного больно. Взрослый мужчина, чьё лицо уже начали покрывать морщины, сейчас самозабвенно рыдал, полностью отдавшись на волю горьких чувств, не замечая ничего вокруг.
Подорвавшись, я схватила ключи от квартиры, и ломанулась на площадку, едва не забыв закрыть дверь. Я начала стучаться в дверь тридцать первой квартиры, непрерывно нажимая на дверной звонок, но всё было бесполезно, Саша меня просто не слышал.
Воя от отчаяния, я вернулась к себе в квартиру, уверенно двинувшись к балкону, откуда по-прежнему раздавался звук, разрывавший моё сердце.
Я уже дважды бросила его в тяжёлое время, но сейчас, когда нас отделяет какая-то жалкая кирпичная стена и деревянная перегородка, я не собиралась отступать. Сунув ключи от квартиры в карман к телефону, и застегнув его на молнию, я уверено ухватилась руками за перегородку.
Это было абсурдно и опасно, но Саша больше не реагировал на мой голос и, даже когда я с трудом смогла дотянуться до его волос, практически перевесившись через перегородку, он этого словно не заметил.
Оттолкнувшись ногой от полки, на которой летом стоял горшок с геранью, я перевесилась через перегородку на сторону Сашиной квартиры. О, да, полдела сделано, но я не продумала вторую часть плана: как грациозно спуститься, да и силы я свои я явно переоценила: уже через секунду у меня заныли руки и я, не в силах больше держать эту горизонтальную планку, совсем неграциозно полетела носом вниз. Я бы так и рухнула своим симпатичным личиком в бетонный пол, но, не рассчитав ещё заодно попутно место приземления, я рухнула прямо на мужчину, что вновь сидел, спрятав голову на коленях. Это было и к лучшему, ведь иначе я могла сломать ему шею.
Падение было жёстким. Одновременно охнув от боли и неожиданности, мы с Сашей приняли свои конечные позы - я, скатившись с его спины, распласталась на узком участке пола между Сашей и перегородкой балкона, искривившись так, что мой затылок всё же коснулся бетонного пола, друг же, потеряв устойчивость от удара по спине, окончательно согнулся, выполняя норматив по растяжке.
Очухавшись первой, я кое-как перевернулась, жалко затрепыхавшись, чтобы вылезти из узкого пространства, и встала на четвереньки около поднимающегося Саши. Из плюсов: от шоковой терапии он больше не плакал, из минусов – у него пошла носом кровь.
