Я услышала шаги из прихожей и обернулась. Лицо Франчески озарилось улыбкой, и в этот момент я почувствовала, как сердце наполняется теплом — это была любовь, которая никогда не исчезала.

— Милисента!

Франческа обняла меня, как родную дочь, и в моем горле застрял ком от понимания, что моя родная мать никогда в жизни не обнимала меня. Как и отец.

Хватит, Мили… Просто хватит… Забудь…

— Франческа! Вы совсем не изменились. Такая же красавица, как и всегда, — мы поцеловали друг друга в обе щеки, а затем ее взгляд метнулся на Стефана.

— Неужели этот красавец и есть Адам? Ну-ка, дай я на тебя погляжу, — женщина обошла его и рассмотрела со всех сторон, на что я тихо рассмеялась.

— Хотите распечатаю на память свою фотографию? — отшутился парень, вручая хозяйке дома бутылочку вина и букет пышных подсолнухов.

— Еще чего! — фыркнула она. — Лучше заходите к нам в гости каждый день! Вы надолго приехали, кстати?

— На неделю. Я еле как отпросилась с работы и для университета мне пришлось взять больничный, чтобы приехать.

— Узнаю маленькую Астрид. Продолжаешь нарушать правила?

Губы Франчески растянулись в улыбке. Она никогда не наказывала меня, никогда не ругала. Лишь давала советы и помогала, когда я чувствовала, что еще немного — и я сойду с ума.

— Мне это было нужно.

Каждый раз, когда я говорила ей: «Мне это нужно», она сразу понимала, что все дело в родителях. Как я уже упомянула ранее мы созваниваемся с ней каждый месяц. Она моя вторая подруга, поэтому я рассказала ей обо всем, что произошло со мной с середины лета. Единственное, о чем она не знает, так это о том, что теперь мои отношения с Гринграсс окончательно оборваны.

— Не переживай, милая. Теперь все хорошо. Вы голодны?

— Мы позавтракали, но от чая не откажемся, — произнес Стефан, широко улыбаясь.

— Тогда идите на кухню, а я сейчас позову детей. Тони и Лу так тебя ждали. У них как раз сейчас должно закончиться занятие по английскому.

Женщина поспешила пойти на второй этаж, но я остановила ее, схватив за руку. Увидев мой вопросительный взгляд, она сразу все поняла. Поджала губы, словно что-то скрывала, а затем слабо улыбнулась.

— Альфред тоже сейчас придет, милая.

Я кивнула, и мы со Стефаном пошли на кухню. Если честно, я волновалась. Очень волновалась. И еще сильнее меня взволновала реакция Франчески. Мы сели за стол. Парень взял меня за руку, и уже буквально через минуту мы услышали громкие веселые голоса детей.

— Лукреция, ты медленная как таракан!

— Тараканы вообще-то быстрые, дурак, хватит обзываться. Мама! Мамочка, он опять меня обижает!

— Дети, тише, папа только недавно проснулся.

— Ему уже лучше?

— Он сегодня почитает мне сказку?

Я растеряно посмотрела на Стефана, который, по всей видимости, тоже не понял вопрос Тони про самочувствие Альфреда. Двери кухни распахнулись и внутрь вбежало два маленькой чуда. Я ахнула, увидев, насколько они одинаковые. Разница была лишь в одежде и длине волос. Антонио и Лукреция сначала скромно пряталась за Францеской, а затем, увидев подарки в руках Стефана, решительно вышли и подбежали ко мне, хватая за руки.

— Ты Милисента, да?

— Конечно это она, Лу! Не он же! — Тони показал пальцем на Стефана.

— Ш-ш-ш, — девочка с небесно-голубыми глазами шикнула на брата и тот, наигранно закатил глаза. — Ты такая красивая!

— Я так рада вас видеть!

Я сразу присела на корточки и обняла их. Я почувствовала, как мое сердце наполнилось нежностью. В их возрасте мир казался таким простым и удивительным, и я вдруг ощутила себя старшей сестрой, готовой защитить их от всего.

— Это Стефан, он мой друг, — я указала на парня, стоящего около нас. — А это вам.

— Ух ты! Машина! Мама, смотри она такая большая! — Тони скромно взял игрушку из рук Стефана, а затем подбежал к Франческе.

— Это кукла? Спасибо! — Лукреция мило улыбнулась, а ее глаза засияли благодарностью. — А Стефан твой муж, да? У мамы тоже есть муж, он наш папа. А у вас тоже есть дети?

— Лукреция! — к нам подошла шокированная Франческа и взяла дочь за руку.

Мы со Стефаном переглянулись, а затем разразились негромким смехом. Парень присел на корточки и обратился к маленькой девочке.

— Нет, мы пока не женаты, но это лишь вопрос времени.

Стефан на несколько секунд перевел взгляд на меня, и мои щеки окрасились в пунцовый. Я посмотрела на Франческу, которая изо всех сил старалась не улыбаться во весь рот.

— Где дядя? Когда он придет? — спросила я, стараясь перевести тему. Я пока не готова обсуждать свою личную жизнь с младшими братом и сестрой.

— Папа отдыхает в гостиной! Он плохо себя чувствует, — ответил Тони, за что получил неодобрительный взгляд мамы.

— Мы сейчас придем, — Франческа удалилась.

Через несколько секунд верь кухни снова открылись, и они вошли. Точнее она вошла, а он… Он был в инвалидном кресле. Франческа аккуратно подкатила дядю к столу, и в этот момент я ощутила, как внутри меня что-то оборвалось. Он выглядел иначе: лицо стало более худым, а глаза — глубокими и полными мудрости, которую можно получить только через страдания. Переведя взгляд с дяди на женщину, стоящую позади, я заметила ее глазах что-то новое — печаль и стойкость. Я подошла ближе, и волнение переполнило меня. В тот миг, когда наши взгляды встретились, я почувствовала, как его улыбка пытается пробиться сквозь тень боли. Это была улыбка, которая когда-то могла осветить целую комнату.

— Как? — единственное, что я смогла произнести.

— Автокатастрофа, — ответила Франческа, поглаживая мужа по плечу.

— Почему ты ничего мне не сказала? Почему Родриго мне ничего не сказал?

Я задавала эти вопросы не столько с претензией, сколько с обидой. С моим дорогим человеком произошло такое, а никто не удосужился рассказать мне.

— Потому что я попросил их, — Альфред тяжело выдохнул.

Смешанные чувства охватили меня: горечь от утраты той жизни, которую он вел, и восхищение его силой духа. Я не знала, что сказать. Слова казались пустыми и неуместными. Вместо этого я просто подошла ближе и обняла его. В этот момент он крепко сжал мои плечи, и я почувствовала тепло его рук — это было напоминанием о том, что несмотря на физические ограничения, связь между нами осталась неизменной. Слезы наворачивались на глаза, но я не хотела показывать свою слабость. Я хотела быть опорой для него так же, как он когда-то был опорой для меня. Я ощутила прилив любви и гордости за него — за его храбрость и стойкость перед лицом испытаний.

Я услышала тихий всхлип Франчески и уже через секунду она была в объятиях Стефана. Он поддерживал ее и внушал спокойствие, как я делала то же самое с дядей. Тони и Лу молча смотрели на нас, не понимая, почему взрослые плачут.

ы начали разговаривать о жизни, о том, что изменилось за эти годы. Его голос звучал тихо, но в нем была сила. Я слушала его истории с замиранием сердца, понимая, что каждая из них — это часть его борьбы и победы. И хотя физически он был ограничен, его дух оставался свободным.

— Три года назад, когда я возвращался с работы, в меня врезалась фура. По словам врачей мне вообще повезло, что я выжил. В Германии мне сделали операцию, но она ни к чему не привела. Сколько бы я не пытался, мне было безрезультатно. Спустя год врачи сказали, что я уже никогда не смогу ходить. Если бы не Франческа и дети…, — мужчина вытер слезы, скатывающиеся по морщинистым щекам. — Я бы давно загнулся.

— Не говори так! У тебя есть мы и мы всегда будем рядом, дорогой! — возразила женщина, и я почувствовала на себе ее боль.

— Почему ты не сказал мне, дядя? Я бы сразу приехала.

— Я всегда был для тебя опорой, моя девочка. Знаю, что был. И мне не хотелось, чтобы ты теряла эту опору.

Он перевел взгляд с меня на Стефана и губы его сжались в одну тонкую нить.

— Простите меня, — произнес он.

Конечно, мне хотелось поговорить о его лжи, но после увиденного мне показалось, что сейчас это будет неуместно, но раз он сам поднял эту тему, я решила развить ее.