Я решила, что буду делать все возможное, чтобы новая квартира стала моим домом. Я буду приглашать друзей, устраивать вечера кино и просто наслаждаться каждым моментом. Я буду открыта для новых знакомств и возможностей. В конце концов, жизнь — это не только о том, где ты находишься, но и о том, как ты относишься к тому, что тебя окружает. Несмотря на жестокие подножки, которые ставит мне жизнь, я все равно буду верить в лучшее.

Мы загрузили все оставшиеся вещи в машину. Вышло не так много, как я думала, однако после пятого спускания вниз и поднимания вверх, я начала чувствовать тяжесть в ногах. Когда последняя и моя самая любимая вещь — виниловый проигрыватель, была погружена в багажник, я в последний раз взглянула на квартиру, где создала так много воспоминаний… Затем, сев в машину, мы поехали на новое место.

Сделав глубокий вдох, я открыла дверь новой квартиры и шагнула внутрь. В этот момент я поняла: это не просто квартира. Это мой новый старт. И я готова к тому, чтобы сделать свою жизнь такой, какой я хочу ее видеть. Теперь у меня есть надежда. Надежда на то, что новая квартира станет местом, где я смогу заново обрести себя, где смогу начать новую главу. Я уверена, что здесь все будет иначе.

В этот момент мой телефон завибрировал. Открыв его, я увидела письмо от своего декана.

Кому: Милисента Астория Гринграсс.

От кого: Гарольд Ник Джейкобс.

«Добрый день, Милисента!

Единственный вариант, который я могу предложить Вам — это перевод в другой университет. Я могу поговорить со своим коллегой и договорится, чтобы Вас взяли на четвертый курс. Если Вы заинтересованы в моем предложении, приходите завтра к девяти утра в мой кабинет.

С уважением,

Декан факультет ветеринарной медицины, зоотехнии и биотехнологий, Гарльд Джейкобс».

Пятнадцать лет назад. Милисенте семь лет.

С того дня как Адам познакомил меня с Селин, мы начали проводить время чаще. До сих пор не понимаю, что случилось, но отношение мальчика ко мне изменилось. Каждый раз, когда я оставалась дома одна, он приходил ко мне в гости. Мы смотрели телевизор, иногда он читал мне книги, которые я привезла с собой, а еще он помогал мне с домашним заданием по английскому языку, что было весьма забавно, ведь он итальянец, а я американка. Когда мы были у меня в комнате, я никогда не закрывала свою дверь, чтобы, если родители вернутся раньше, чем обещали, я всегда могла услышать громкий хлопок входной двери. За то время, пока они поднимались в мою комнату, Адам успевал перелезть через окно и спрятаться на крыше, а потом спускался вниз и убегал к себе.

Иногда мы чуть не попались. Мы так увлекались своими делами, что порой могли пропустить мимо ушей звуки подъезжающей машины и тяжелые шаги моего папы в прихожей. В такие моменты Адаму приходилось прятаться под кровать. Залезать в шкаф было слишком опасно, потому что мама в любой момент могла прийти в мою комнату с проверкой на порядок.

Никто, кроме дяди Феррара и дяди Альфреда не знал о том, как мы сдружились с соседом. Они оба поощряли наше общение, потому что мы дети, и если не сейчас нам учиться коммуницировать, то когда?

Когда я смотрю на Адама, мне становится тепло и уютно, словно я завернулась в мягкий плед. Когда я прихожу к нему в гости мы строим шалаши из подушек и бегаем по двору, как будто мир принадлежит только нам. Но в последнее время я заметила, что мои ощущения меняются. Каждый раз, когда он смеется, в моем сердце появляется что-то особенное, что-то, что я не могу объяснить словами.

Мы часто играем в прятки, и я пытаюсь запомнить, как выглядит его улыбка, когда он находит меня. Его волосы смеются на солнце, а глаза блестят, как маленькие звездочки. Я не могу отвести взгляда, когда он рассказывает истории о своих смешных приключениях или показывает свои рисунки. В такие моменты кажется, что вокруг нас нет никого, кроме нас двоих.

Иногда, когда он случайно касается моей руки, я чувствую легкое щекотание. Почему-то мне хочется, чтобы этот момент длился вечно. Я начинаю переживать, что он может не заметить, что я чувствую себя иначе. И это немного пугает, потому что я сама никак не могу объяснить, что со мной происходит.

Одно я знаю точно: когда он меня обнимает — мир становится идеальным. Я чувствую, что могу делать все, что угодно, и что рядом есть кто-то, кто понимает меня без слов. Мне хочется делиться с ним всем — своими мечтами, секретами и даже страхами. И порой, когда мы сидим вместе, и я вижу, как он задумался, мне хочется сказать ему, что он для меня значит больше, чем просто друг.

— Это называется влюбленность, Астрид, — смеясь пояснил мне дядя Феррар, когда я поделилась с ним своими странным состоянием.

— Влюбленность?

— Он тебе нравится, — мужчина подмигнул мне, и мое лицо резко стало пылать.

Может быть, это и правда влюбленность, но мне еще рано это понимать. Я просто хочу, чтобы он знал, что в сердце у меня есть место только для него. И даже если мы пока просто соседи и друзья, я надеюсь, что наши приключения будут продолжаться, и, возможно, когда-нибудь он увидит, как сильно я его ценю.

Ближе к концу августа, когда мои родители уехали обратно в Сиэтл по работе, оставив меня на дядю Альфреда, начались лучшие дни этого лета. С каждым днем мы с Адамом становились ближе, насколько это позволял наш возраст. Мы делились переживаниями, страхами, тайнами, которые были глубоко в нас. Тогда же я поняла, что первое впечатление может быть слишком обманчивым. Я вспоминала тот момент, когда увидела этого мальчишку в первый раз, и не могла поверить, что сейчас передо мной сидит все тот же мальчик. Он по-прежнему задирал других девочек, что, к слову, мне не нравилось, но наедине со мной он становился другим, спокойным. Мне в целом не нравилось, когда он проводил время с кем-то, кроме меня, и уж тем более, если этим «кто-то» была другая девочка. Мне казалось, что он всегда должен находится рядом со мной, хотя в глубине своего небольшого сердца я понимала, что мои рассуждения неправильны, ибо Адам не моя собственность. Однако я так привыкла к нему, что даже перед сном, закрывая глазки, я представляла, как мы бегаем по виноградным полям и играем в прятки.

Я часто нарушала правила и убегала в соседнее поле с подсолнухами, которое было на территории уже нашего дома. Первое время Адам никак не мог найти меня, пока я сама случайно не выдала себя. Я бежала прямо, громко смеясь, в то время как мальчик бежал за мной. Я была так увлечена нашей игрой, что совсем не смотрела под ноги, поэтому через несколько минут мой смех сменился громким плачем. Я упала и разбила колено в кровь. Красные капли стекали по голени вниз, пачкая идеально-белые носочки.

Адам, как принц из моих самых потаенных мечт, сразу подбежал ко мне, а затем склонился к ноге.

— Очень щиплет…, — произнесла я, закусывая губу до такой степени, что почувствовал соленые капельки крови в своем рту. — Ай!

Дернула ногой, когда мальчик прикоснулся кончиками пальцев к месту чуть выше раны.

— Ты такая неуклюжая…, — прошептал он, помогая мне подняться.

Почему это прозвучало так осуждающе?

Прихрамывая и опираясь на плечо мальчика, я шла рядом с ним к нашего дому, потому что он был ближе. Дядя Альфред, увидев нас в окне, сразу выбежал на улицу и присел на корточки, с ужасом рассматривая мою рану.

— Адам, принеси из ванны аптечку, мы будем в гостиной, — скомандовал дядя.

К счастью, рана была не такой серьезной, как мне показалось на первый взгляд. Был содран верхний слой кожи, а в саму рану попал песок, поэтому мне так сильно жгло кожу. После того как мне все обработали, дядя ушел к Родриго, а мы снова остались вдвоем.

— Что ты так смотришь на меня? — спросила я, начиная чувствовать себя как-то некомфортно.

Адам сидел рядом со мной на диване и рассматривал меня, как картину в Лувре, а уже через несколько секунд после моего вопроса, я впервые почувствовала приятные ощущения после первого поцелуя в своей жизни. Мальчишка оперся рукой о диван и, наклонившись, оставил легкий поцелуй на моей щеке, что сразу окрасилась в пунцовый оттенок. Мои глаза распахнулась, и я издала слабый вздох. Перевела взгляд на Адама, щеки которого тоже порозовели, но он уже смотрел в окно.