– Добрый день, профессор, – широко улыбнулась Деорис. – Отвлеките, только не очень надолго: впереди занятия!

– Беда в том, что я совершенно потерял счет времени, – он ловко поравнялся с подругами, – установили ли в Академии стабильное расписание? У меня должны быть занятия с новичками четвертого курса, а я, признаться, задержался на острове Драгари.

«Ух, тут и новички четвертого курса, и самый обсуждаемый остров десятилетия – рыбка заглатывает крючок вместе с удочкой! Неужели это обещанный Нэйром дознаватель?!»

– Вы представляете, мы и сами задаемся тем же вопросом, – голосом хорошей девочки отозвалась Деорис. – Сегодня на дверях не появилось расписания на день. Либо что-то случилось, либо… Я не знаю.

– Что может случиться в нашей Академии? – возмутился профессор. – У нас любопытные вещи случаются ближе к экзаменам, и то лишь оттого, что студенты предпочитают сомнительные зелья для улучшения памяти, а не честную зубрежку.

И тут Рианет поймала себя на желании оспорить его слова. Сказать, что и в начала года в Академии может произойти куча всего интересного!

«Я же в последнюю секунду себя за язык поймала», – восхитилась Рианет.

– Думаю, студенты используют зелья, потому что знают: их обязательно спасут, не дадут умереть от отравления, – рассмеялась Рианет. – Вы так к нам добры, профессор. Как к вам обращаться?

– Так уж и добр, – сощурился целитель. – Бриер, мэтр Бриер.

– Рианет Дельсийе.

– Деорис Брихт. Вы правда очень добры и говорите с нами, как с людьми. Не как декан Придери. Она будто ненавидит красно-черный цвет.

– Или с кем-то поспорила, что изведет факультет боевой магии, – добавила Рианет.

Мэтр Бриер рассмеялся:

– Почти угадали. Эльза не может смириться с тем, что ректор предпочел Кадди Леар. Но я вам этого не говорил.

– Разве они были вместе? – нахмурилась леди Дельсийе.

– Нет, это просто была забавная геометрическая фигура, где декан арифмантов пылала к ректору, наш ректор пылал к декану боевого факультета, а декан боевого факультета, увы, не пылала ни к кому из них. Зато извлекала из всего этого пользу. Идите, хитрые и осторожные дети, поговорим с вами позднее.

Мэтр Бриер плавно повел рукой, и его белоснежная учительская мантия растаяла, явив черно-серебряную форму императорских дознавателей.

Усмехнувшись, он смахнул с плеча невидимую пылинку и, плавно развернувшись, направился обратно, к центральному зданию академии.

– Он специально нам показался, – Рианет прикусила губу, – почему?

– Пожалел? – предположила Деорис и потянула на себя дверь общежития.

Леди Дельсийе тяжело вздохнула:

– Не то чтобы я считала дознавателей бездушными, но… Жалеть людей им по роду службы не положено. Что в каком-то смысле правильно, хоть и печально для причастных.

– Людей от чудовищ отделяет способность сопереживать, – фыркнула Деорис.

– Сопереживать и действовать в ущерб расследованию – это разные вещи, – не согласилась Рианет.

Подруги азартно спорили и, заболтавшись, не заметили сидевшего на лестнице Томсора.

– Прости, – вспыхнула Рианет, – прости, пожалуйста.

– Ничего, – мужественно улыбнулся староста, – эта нога мне никогда особо не нравилась. О чем спорите?

– Дознаватели уже здесь. Сейчас с нами общался, а после снял маскировку и показал свою черно-серебряную форму. – Деорис покачала головой. – Все так загадочно.

– Пф, в доверие втирается, – фыркнул Томсор и встал, – потом попросит о мелкой и незначительной услуге, потом набросит пару комплиментов, потом сам чем-нибудь поможет. А потом вы расскажете ему, доброму, чуткому, понимающему, все, что знали и не знали.

– Вот зачем ты так? – расстроилась Деорис.

Рианет же согласно кивнула. Она тоже считала, что у мэтра Бриера есть некий тайный план.

«В конце концов, он профессионал. И даже если ему нас жаль, он должен был подумать о своей репутации. Ясно-понятно, что мы будем обсуждать встречу с ним».

– Рианет?

– Я здесь, – виновато улыбнулась леди Дельсийе. – О чем речь?

– О геометрической фигуре, где пылание шло от деканши арифмантов к ректору, от ректора с декану Леар, а от декана к факультету, поскольку она никого не выделяла, – хихикнула Деорис.

Томсор почесал кончик носа.

– Вообще, на самом деле там чуть более мутная история. Мне неприятно это признавать, но именно попустительство ректора привело к появлению Псов Леар. И великое счастье, что все эти собаки сутулые не смогли прийти ей на помощь. Так что, я полагаю, она подкрепляла ректорское пылание либо обещаниями, либо чем-то большим.

– Вряд ли большим, он же не присоединился к ней в той бойне, – проговорила Рианет. – В конце концов, тогда же ректор едва не лишился жизни – шрам на горле впечатляет.

– Значит, остальные факультеты были не так уж и не правы, когда разгромили наше старое общежитие? – с тихой грустью проговорила Деорис.

Томсор захохотал:

– Остальные факультеты?! Не смеши. Работала личная гвардия Его Императорского Величества, а остальные факультеты сидели в ритуальном зале. И, кстати, свободные от клятв боевые маги сидели вместе с остальными студентами. Вся эта ерунда началась позже. Что меня невероятно поражает.

– Неприятно это говорить, но, значит, такое положение вещей кому-то выгодно, – Рианет развела руками, – хоть и непонятно чем.

– Если не думать о том, что ректор греет руки на дотациях из казны, – предположила Деорис.

– Нашему ректору был пожалован одирантовый рудник, – вздохнул Томсор, – одирант, я напомню, главный поделочный камень для артефакторов. Так что вряд ли он греет руки на такой ерунде. Кстати, я же не просто так здесь сидел. Вечером декан нас всех собирает в общем зале. Вероятно, представит нам нашу недобровольную команду.

– Бедные, – вздохнула Деорис, – может, в этот раз все будет иначе?

– Ты правда думаешь, что нам позволят принять участие в турнире, где приз – первоцветы из графства Аргеланд? – изумился Томсор.

Рианет согласно кивнула, а после прошла мимо: подошли новые студенты, и староста обратился уже к ним.

– Он сейчас за двоих отдувается, – посочувствовала ему Деорис. – Почему ему не назначили другую напарницу-старосту?

– Не знаю, – Рианет потерла переносицу, – а ведь Орта всех подставила, получается. У факультета и так не слишком хорошая репутация, да еще и это.

– Звучит так, будто ты ей сочувствуешь, – неприятно удивилась Дея.

Леди Дельсийе уклончиво пожала плечами:

– Ни в коем случае, но мне интересно, что ею двигало.

– Ты сама говорила про монеты.

– Да, но для чего?

Госпожа Брихт закатила глаза:

– О, конечно, чтобы спасти брата, накормить мать-инвалида и собрать в школу младших сестер, которых семеро по лавкам. Ты ищешь ей оправдание.

– Ищу, – уныло согласилась леди Дельсийе. – Мне почему-то хочется верить, что Орта хорошо к нам относилась. К тебе, ко мне. Мне… Мне не хочется верить, что… Ладно, неважно.

Уже в комнате, набрасывая план эссе для Морканта, Рианет вновь подумала об Орте. Почему?

«Я должна спросить у декана, – поняла она. – Не могу выбросить это из головы».

Вопрос был в том, удастся ли после собрания перехватить Лин-Торванса.

– Ты слишком громко думаешь, – буркнула Деорис. – Это вредно.

Закончив с черновиком эссе, Рианет встала и, размявшись, вернулась за стол. Она примерно понимала, какие книги ей понадобятся для завершения работы.

Правда, она сильно подозревала, что оценок за это эссе не будет. Все-таки они вышли за пределы учебного плана.

«Но многое в тот вечер пошло бы иначе, будь у меня несколько амулетов», – мысленно вздохнула Рианет.

– Кто-то кричит? – вскинулась вдруг Дея.

А в следующую минуту в дверь постучали:

– Собрание!

И тут же раздался второй крик – это, видимо, стучали в соседскую комнату.

– Интересно, что случилось? Может, декан расскажет про дознавателя? – Госпожа Брихт быстро-быстро переплела волосы и оправила платье.