— Мои тоже, — подтвердил второй.

— То есть пятьдесят на пятьдесят? — с усмешкой уточнил я.

— Да, — кивнул главный инженер.

— А больше при первом запуске и не бывает, — развёл руками главный специалист по рунам.

Тем временем я отчётливо увидел, как перекрестились оба засевших в кабине мужика, а потом мотор взревел. Впрочем, радоваться было рано, досюда же он как-то доехал.

Тяжёлая машина медленно съехала с дороги, направилась в сторону ближайших деревьев и… видимо, в этот момент кто-то что-то нажал.

Мотор ещё громче взревел, лесоруб ощутимо вздрогнул, все манипуляторы с лезвиями резко рванули вперёд. И тут же опали, вонзившись в землю. Наступила тишина.

И вот тут напускное спокойствие со всех слетело, и тридцать присутствующих, включая Макарыча, сначала сбились в кружок, а через две минуты активного обсуждения, больше похожего на готовящуюся драку, разбежались и облепили лесоруб.

— Дим, иди за мной! — Рядом появилась Акаи и затрусила в сторону машины.

Я последовал за лисой, и она нырнула под дно. Пришлось лезть следом.

— Вот тут. — Акаи ткнула мордой в днище. — Пусть разберут, что-то искрит.

— Что вы здесь делаете, ваше сиятельство? — спросил меня забравшийся ко мне Пётр Андреевич.

— Вот тут проверьте! — ткнул я пальцем. — Там что-то искрит.

— С чего вы взяли?

— Просто проверьте, — повторил я и с облегчением вылез из-под машины. Не, быть механиком точно не моё.

По счастью, среди техников мой авторитет давно сомнению не подвергался, и вскоре из-под металлической громадины послышались удивлённые возгласы, а потом взаимные обвинения. Первые спрашивали, кто так делает, а вторые, кто первых учил так класть руны. В итоге сошлись на том, что руки из жопы, без уточнения у кого именно.

Через десять минут Толя и Макарыч снова залезли в кабину.

— Теперь шестьдесят на сорок в нашу сторону, — довольно объявил Пётр Андреевич.

— Думаю, даже семьдесят на тридцать, — поднял палец Матвей Александрович.

Мотор снова взревел, и машина медленно тронулась. Макарыч кивнул водителю, и все пилы разом закрутились.

— Уже лучше, — прокомментировал Свят, за что удостоился осуждающих взглядов всех тех, кто стоял рядом.

Тем временем лесоруб приблизился к стволам деревьев, манипуляторы вылезли, и быстро вращающиеся и сверкающие магией диски врезались в древесину. Раздался оглушающий визг, и первые стволы упали. Часть в стороны, а часть на кабину, но их тут же скинуло защитным полем.

С замиранием сердца я внимательно следил за всё набирающей ход машиной и за остающейся за ней просекой с низкими пеньками.

— Работает! — воскликнул главный специалист по рунам, и вот тон его голоса подсказывал мне, что никаких семидесяти процентов на самом деле он не давал.

— Все молодцы! — крикнул я. — Отдельное спасибо передайте от меня Макарычу. Разворачивайте машину, следующие испытания на той стороне реки. За сегодня надо вырубить стометровую полосу полуторакилометровой длины.

Раздав ценные указания, я запрыгнул в лодку, и мы помчались назад в Савино.

— Я так понял, вас с Милой можно поздравить? — шепнул мне на ухо Свят.

— А вас с Катей?

— Ой, и спросить нельзя, — тут же приуныл рыжий.

— А если серьёзно? — Я с интересом посмотрел на помощника. — Ты что-то делал с тех пор или так и ждёшь у моря погоды?

— Да лучше бы не делал, — вздохнул Свят. — Сегодня с утра цветочек в вазочку поставил, ну, у неё в доме на кухне. Так потом слышал, как за завтраком она Дарье Петровне жаловалась, что какие-то бездари выдёргивают цветы из клумбы, а их, между прочим, люди старались и для дела выращивали.

— А ты чего потерялся, дурачок? — удивлённо посмотрел на него Феникс. — Их же для признаний в любви и выращивают. Надо было и сказать сразу всё.

— Ага, — махнул рукой Свят. — Я же через жучков их слушал, а сам в другом месте совсем был. Она бы мне после такого всё лишнее оторвала. Ну, на её взгляд, лишнее.

— Тогда да, — заржал торговец. — И ты бы реально прекратил подглядывать, спалит — убьёт ведь.

— Да я просто хотел реакцию на цветочек посмотреть…

— Слушай, Свят. — Я с удивлением посмотрел на рыжего. — Ты же всегда такой активный был, все девки по тебе сохли. Что сейчас-то не так?

— Да хрен его знает, Дим. — Помощник вперился взглядом в дно кузова. — Сильная она.

— Ну, может, это и не твоё тогда?

— Я не знаю, Дим, тянет чего-то…

— Ну смотри. — Я повернулся к Фениксу: — Отвези меня к братьям в мастерскую. Там у них что-то для меня вроде было.

— Без проблем! — Мы как раз въехали в ворота Савино, торговец лихо свернул на одну из улиц и вскоре остановился между двумя огромными трёхэтажными кирпичными домами, каждый из которых был размером со школу.

Над крыльцом левого было написано: «Мастерская Иваныча — лучший товар в Савино».

Над крыльцом правого: «Мастерская Василия — лучший товар в Савино».

Причём невооружённым взглядом было видно, что и там, и там слово «лучший», неоднократно замазывали краской, а потом оттирали.

Едва лодка остановилась, как с обеих сторон на крыльцо выскочили девушки.

— Дмитрий Николаевич, здравствуйте! — хором закричали они. — Идите к нам!

Феникс со Святом тут же умчались, а я, разумеется, завис, так как понятия не имел, с какой из мастерских начать, и обижать никого не хотел. По счастью, рядом находилась таверна, и, услышав шум, из неё появилась Клава. Наверное, никогда я не был так рад видеть её солидную уверенную фигуру.

— Что за крик⁈ — рявкнула она, и девушки тут же притихли. — Зовите своих наставников, у Дмитрия Николаевич мало времени!

— Привет, Клав, — кивнул я женщине, когда она подошла.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — улыбнулась женщина. — Хотите, я с вами постою, чтобы эти две поймавшие вторую молодость развалины не подрались?

— Буду признателен, — усмехнулся я.

«Развалины» появились почти сразу, и тут я понял, что имела в виду Клава под второй молодостью. Братья теперь не выглядели дряхлыми старичками. Оба гладко выбриты, чистые волосы пострижены и уложены, а одежда их хоть и была простой, но новой и аккуратной. Вот что значит проводить всё время в обществе молодых девушек.

И с крыльца братья спустились резво и тут же подошли ко мне. В руках каждый из них нёс по саквояжу.

— Мы сделали идеальный продукт! — объявил Васек.

— Идеальный, если не смотреть наш! — тут же парировал Иваныч.

— Клав, выбери, кто первый будет презентацию устраивать, — обратился я к женщине.

— Надо сначала с дороги отойти, а то всё перегородили, — заметила она. — За мной. Только по два человека с каждой стороны!

Раздался разочарованный вздох окруживших нас не меньше чем пятидесяти девушек. А ведь это только одна смена. Чёрт, может, надо было в портные идти?

— За работу! — хором рявкнули братья, и дорога вмиг опустела.

Выдохнув с облегчением, я проследовал в таверну за Клавой, и та, чтобы не мозолить глаза многочисленным посетителям, отвела нас в крошечную подсобку.

— Теперь считалочка! — объявила Клава и, не открывая рта, стала по очереди тыкать пальцем в братьев. — Васёк первый.

— Бог всё видит! — обнажил в улыбке оставшиеся зубы один из братьев и повернулся ко мне. — Дмитрий Николаевич! Мы сделали всё, как вы просили. Никто ничего подобного до этого не делал. Это шедевр! Образец на все времена. Эталон, с которым долгие годы будут…

— Хорош звиздеть, — буркнул Иваныч. — Опять калоши, что ли, получились?

— Калоши только у тебя всегда…

— Тихо! — рыкнула Клава. — Вы глупые, что ли? У Дмитрия Николаевича мало времени! Показывай, что получилось.

Васёк смерил брата снисходительным взглядом и вынул на свет маленькой лампочки чёрный костюм. Причём цельный. Выглядел тот очень стильно: складывалось ощущение, что он состоит из мелких чешуек, но при этом покрыт двухсантиметровой шерстью. Где-то я такое уже видел.

— Это обработанная кожа альта, — с гордостью произнёс Васек.