— Давай же!

— Давай скорей!

Глаза девчонок засветились любопытством.

— Маркус! — позвал Олег.

— Сию секунду, — отозвался хранитель.

И действительно, через секунду на краю обеденного стола возникли три футляра.

— Разбирайте, кому что нравится!

Девочки не заставили себя упрашивать. Миг — и уже примеряли. Одна — перстень и ожерелье, другая — парные браслеты, третья — височные подвески и фероньерку. Надели, и кинулись к большому зеркалу.

— Погодите! — воскликнула вдруг Маша. — Смотрите, девочки, это же один гарнитур!

Куда что девалось? Жёны, еще недавно с радостным возбуждением надевавшие украшения, грозно надвинулись на супруга. Ну да, залёт неслабый. Ничего, Хоттабыч за него сполна ответит. Но сперва нужно уцелеть здесь и сейчас. Даже одна разбушевавшаяся женщина — страшная сила. А три, да при этом одаренные магически — просто беги и прячься.

Прятаться, конечно, не по чину. А вот убежать, хотя бы на ту сторону стола, это будет разумно. Сказано — сделано. Один конструкт создал воздушный мостик через стол, второй его уничтожил. А бегать вокруг стола на каблуках, да в коротеньких тесных платьицах несколько неудобно.

— Спокойно!

Три пары глаз с той стороны стола вовсю жгли святотатца праведным гневом.

— Спокойно, девочки, без эксцессов. Я ж сразу объяснил: выбирал не сам. С Хоттабыча я еще спрошу, он мне за эту подставу сполна ответит. А вы не хотите сами покопаться в тех сундуках?

— Ну-у… — заинтересованно протянула Алёна.

— Разумеется! — не стала раздумывать Вера.

— Тогда замётано.

Олег тихонько выдохнул: кажется, обошлось.

— Через две недели, сразу после бала, все вместе поедем осваивать новые владения. Три дня, и на месте.

— А что так долго? — поморщилась Маша.

— Так авиасообщение отсутствует. Нам, нашему клану, во владение досталась территория тьмы.

— Почему сразу тьмы? — ревниво спросила Каракалова.

— Так электричества нет. Дикие места, дикие люди, дикие нравы. И от нас теперь зависит, как Дикое поле будет жить дальше. А теперь, может, всё-таки поужинаем?

Где-то в ханском дворце.

— Господин Сункар!

Худой очкарик в дорогом костюме и с толстым портфелем в руках стоял перед первым советником ханства.

— Расскажите мне, что происходит? До меня доходят кошмарные слухи. Полковник Фицджеральд не отвечает, информации с фронта нет, к хану вы меня не пускаете. А между тем у меня для него срочнейшая и важнейшая информация. В том числе, важная и для вас.

— Господин Перкинс, хан сейчас в отъезде. Вам приготовлены гостевые покои, в которых вы можете его дождаться.

— И как долго мне предстоит ждать?

— Этого никто не знает. Великий хан не обязан докладывать кому бы то ни было о своих планах. Он лишь отдает приказ, который мы любой ценой обязаны исполнить. А сейчас слуги проведут вас в комнаты, и обеспечат всем необходимым.

— Я не могу ждать! Дайте мне транспорт, и я самостоятельно разыщу вашего хана.

— Увы, на ваш счет мне отдан однозначный приказ: обеспечить вас всем необходимым в пределах этого дворца.

— Вы понимаете, что делаете? Я полномочный посол Европы! Да я… Европейская армия превратит вашу степь в безжизненную пустыню! Я приказываю вам: немедленно, сию секунду отведите меня к хану!

— Вы не имеете права мне приказывать, господин Перкинс.

Тон Сункара переменился, из вежливо-предупредительного став холодным и жестким.

— Вы находитесь в гостях, и ведете себя неподобающе, оскорбляя хозяина и угрожая ему. Ведите себя пристойно! Или…

— Или что?

— Или вас заставят соблюдать приличия. И, разумеется, ограничат как условия содержания, так и границы дозволенного.

Перкинс ничего не понимал. Он уже бывал в Диком поле, и хорошо помнил, как относились к нему туземцы. Как низко кланялись, как спешили угодить. Сейчас же происходил какой-то бунт, совершенно непозволительный. Дикарей нужно было немедленно поставить на место, но полковник упорно игнорировал вызовы.

— Вот что, как вас там, вы немедленно ведете меня к хану, или Европа начинает войну с Диким Полем.

— Европа надорвётся, — усмехнулся Сункар. — А вы, вижу, никак не уйметесь. Хоттабыч!

— Я здесь!

Меж туземцем и Перкинсом появилась огромная призрачная голова, и уверенность посла Европы в своих силах и полномочиях принялась стремительно таять.

— Будь так добр, — продолжал советник, — направь господина Перкинса в подходящее к его уровню культуры помещение. Только не усердствуй, он должен дождаться возвращения хана здоровым и более-менее вменяемым.

Где-то в императорском дворце.

Рано утром, не слишком выспавшись, Олег выбрался из постели, стараясь не потревожить спящую жену. Полюбовался раскинувшейся на простынях нагой девушкой и с чувством глубокого сожаления отправился мыться и одеваться. Быстро позавтракал, уселся в спорткар и отправился во дворец.

Там его уже ждали. Один из секретарей встретил у входа и проводил во дворец. Передал другому секретарю, тот довёл до приемной. А оттуда после высочайшего распоряжения его препроводили в небольшую тщательно отделанную комнату. Всей мебели в ней было — один стол и два одинаковых удобных кресла.

Едва один из секретарей открыл перед Песцовым дверь, как точно такая же дверь открылась в противоположной стене комнаты, и в переговорную шагнул Петр. Понятно: теперь у них статусы формально равны. И никаких столов типа «рядовой перед начальством» быть не может в принципе. Олег, чуть замешкавшись, шагнул навстречу. Пожал протянутую ему руку и, принимая приглашение, уселся за стол.

Пётр опустился в кресло напротив. Остро взглянул на своего «коллегу» и начал:

— Интересный вы человек, господин Песцов. Казалось, давно ли вашим уделом было ученичество в третьесортной Воронежской гимназии. Но ведь ни месяца не прошло, чтобы вы не удивили пусть не меня, но кого-нибудь из государственных чиновников. Нынче же, кажется, побиты все рекорды. Вчерашний гимназист в одночасье стал главой немалого государства: такой головокружительной карьеры в истории цивилизации еще не случалось и вряд ли случится впредь.

— Поверьте, господин Львов: менее всего я стремился к власти. И с радостью отдал бы трон более подходящему претенденту. Но так уж вышло, что ближайшие три года мне придется работать ханом. К тому же ваша племянница, как я узнал, происходит из династии основателей ханства. Возможно, она возьмет на себя основную часть забот по управлению Диким полем, оставив за мной лишь представительские функции.

— А чем займётесь вы?

— Я буду рисовать. Это мне нравится намного больше всех прочих дел. Даже больше, чем придумывание новых конструктов.

— Да, я наслышан о ваших талантах. Впрочем, давайте к делу. У нас с вами масса вопросов, которые следует решить прежде, чем подписывать мирный договор.

— Государь, в таком случае, давайте привлечем к нашему разговору Марию Каракалову. Раз фактическое управление будет лежать на ней, она должна как минимум быть в курсе договоренностей. Кроме того, я сильно подозреваю, что по части государственного управления она знает и умеет намного больше меня.

— Что ж, я не против.

Император нажал на столе кнопку. Тут же из «его» двери вошел чиновник, выслушал распоряжение и удалился.

— Ваша супруга появится не ранее, чем через сорок минут. Не хотелось бы терять это время, — заметил Пётр.

— У меня есть одна тема: взаимное признание удостоверяющих документов: паспортов, водительских прав и прочего. А то поездка из Караим-кала в Воронеж нынче вышла у меня весьма интересной и поучительной.

— Ну что скажешь?

Император с улыбкой, откровенно любуясь, смотрел на изумительно красивую смуглую женщину с роскошными черными волосами, ниспадающими до талии.

Женщина улыбнулась в ответ, шагнула навстречу. Прижалась к своему мужчине, потерлась, словно кошка, головой о сильную грудь, дождалась поцелуя.