— Вот видишь, Заяц, — назидательно поднял указательный палец Соловьёв, — ты сейчас сидишь спокойно и не греешься. А иначе подорвался бы судорожно ставить тент или хотя бы раскинуть по земле и заползти под него.

Тот машинально кивнул, ошарашенный таким внезапным ответом на свой, казалось бы, каверзный вопрос. Минут через пять капитан осторожно выглянул из-под тента. На фоне сумеречного неба силуэт самолёта виднелся предельно отчетливо. Да, тут двух мнений быть не может: европейский транспортник.

Самолет снизился до трехсот метров. Из объемистого брюха вывалились одна за другой две чёрные коробочки, над ними раскрылись чёрные гроздья грузовых парашютов. Следом просыпалось еще несколько точек.

— Тревога! — вполголоса объявил Соловьёв. — Десант европейского спецназа. Их сейчас ветром снесет прямо на нас. Нужно валить их в воздухе. А тех, кто всё-таки приземлится, отсекать от техники, иначе нам всем кирдык. Действуем! Фишки остаются на своих местах.

Силы были примерно равны: десять на десять человек. Только буржуинский спецназ сейчас четко выделялся на фоне неба, а бойцы Соловьёва практически сливались со степью.

— Бер, ты сейчас наша главная надежда. И ставь спецбоеприпас, не время экономить.

Снайпер группы кивнул и поменял магазин. Таких у него было всего две штуки, по двадцать патронов каждый. И магазины, и патроны выглядели совершенно обычно. Но только каждая пуля в этих магазинах была, по сути своей, артефактом и стоила запредельно дорого. На полигоне такой артефакт пробивал магическую защиту до седьмого ранга включительно.

Бер упер приклад снайперки в плечо, и послышались тихие, на грани слышимости, размеренные щелчки. Остальные бойцы рассыпались по долине и, взяв на прицел парашютистов, ждали команды. Вот один из врагов обвис на стропах, другой, третий. В тот момент, когда до земли десанту осталось не более пятидесяти метров, Соловьёв скомандовал:

— Огонь!

И дал очередь по черной фигуре, которую как раз держал на прицеле.

Шквал огня, открытого с точки приземления, был для десантников полной неожиданностью. Никто из них не успел не то, что выстрелить, но даже схватиться за оружие.

— Погасить купола, произвести контроль! Шам, проверь технику.

И через пять минут доклад:

— Командир, один ушел!

Капитан Страйк не хотел идти на это задание: уж больно тухлым оно выглядело. Но и отказаться без последствий для карьеры он не мог. И потому прежде, чем покинуть самолет, набросил на себя магическою защиту. Невелика сила — девятый ранг, но лучше с ней, чем без неё.

Когда летевший неподалёку Бред Кофман вдруг дернулся и безжизненно повис на ремнях подвесной, Страйк понял: началось. Видимо, русские и впрямь захватили штаб. Увидели на радаре самолёт и выслали группу на перехват. Значит, задание можно считать выполненным. Идти к штабу и пытаться войти внутрь нет никакого смысла. Осталось только доложить об этом Макферсону.

Капитан притворился мертвым, обвиснув на ремнях, как и бедняга Бред. Но при этом поддернул правый строп, разворачивая своё крыло и понемногу уводя его в сторону, в темноту. И лишь когда до приземления осталось всего ничего, он сгруппировался и напружинился. Земля привычно ударила в ноги. Руки сами потянули за стропы, гася купол. Страйк сбросил подвесную, собрал в охапку парашют и придавил его подходящим по размеру камнем. Главное, чтобы в ближайшие полчаса его не хватились. Потом ловить будет уже бесполезно. Он сориентировался по сторонам света, определил нужное направление и побежал в экономном, неспешном ритме. К утру он будет далеко отсюда.

Где-то в подземельях Караим-кала

Олег шел не спеша. Дар песца, конечно, давал общую картинку: очертания стен, крупные камни, провалы, если они есть. Но для комфортного и безопасного путешествия этого было недостаточно. Светляк, конечно, решал эту проблему. Но отблески света в полной темноте подземелья видны издалека. И кто знает, какие люди или нелюди могут выйти на свет? Опять же, после отключения конструкта некоторое время уйдет на то, чтобы адаптировать глаза к темноте. Нет уж, лучше двигаться без спешки, зато без неприятных сюрпризов.

В подземелье пахло сыростью. Гнили не ощущалось: видимо, за столько лет все, что могло сгнить, уже рассыпалось в труху, а запах успел выветриться. Наверное, стоило опасаться ловушек, но как их отыскать в полнейшей темноте? Разве что успеть отреагировать на звук. И Олег старательно прислушивался ко всему, что происходило вокруг. К счастью, единственным источником звука оставались его собственные шаги.

Время от времени путь преграждали то паучьи тенета, то свисающие сверху гроздья пыли. Не смертельно, но до крайности противно. Мягкие липкие нити падали на лицо, заставляя брезгливо отмахиваться. Запулить бы вперед по ходу файрбол, чтобы выжечь всю эту мерзость. Но кто знает: не вернется ли огненный шарик обратно, направленный вражеской рукой?

Часы у Олега отсутствовали, телефон тоже, но время, тем не менее, шло. А понять, сколько уже прошло этого самого времени, не представлялось возможным. Единственной меркой стал желудок, вернее, степень его пустоты. Олег, вопреки собственным правилам, к выходу из базы отнесся до крайности халтурно. Даже упаковку сухпая с собой не взял. И вот теперь в животе образовался вакуум, а заполнить его было нечем. С другой стороны, это означало, что прошло от четырех до шести часов. Значит, он своим неспешным шагом прошел… Да кто его знает, сколько прошел! Ход был отнюдь не прямым, поворачивал в разные стороны, опускался и поднимался, а компас находился примерно там же, где часы и телефон. Где он, под какой частью города, или уже давно вышел за его пределы — неизвестно.

Несколько раз попадались боковые ходы, но все они были завалены либо сразу, либо метров через десять после поворота. В другое время было бы интересно обследовать эти отнорки. Укрепить своды тоннелей, расчистить завалы, поискать тайники. Ведь не может быть такого, что в настолько древних галереях нет ни одного тайника! Но сейчас было не до сокровищ, и хотел Олег лишь одного: дойти хоть куда-нибудь.

Усталый Олег брел, уже не особо прислушиваясь, и лишь машинально отмахиваясь, когда очередная паутина падала ему на лицо. В этом подземелье он явно был один. Даже крыс и мышей не было слышно. И он едва не пропустил скрытую в стене дверь.

На самом деле, он прошел мимо и сделал еще с десяток шагов прежде, чем до него это дошло. А едва дошло, усталость как рукой сняло. Он метнулся назад: так и есть, дверь. Качественно замаскирована магией. Если бы не его родовой дар, он бы так и прошел мимо, как, наверное, проходили многие до него. И кто знает, сумел бы он в итоге выбраться наружу!

Усилием воли подавив острый приступ жалости к себе, Олег осмотрел дверь, ощупал и попытался открыть. Ничего не вышло. Может, заперто? Но никаких следов засова или, скажем, замочной скважины не обнаружилось. Может, это магический замок? Может, надо в дверь магию подать?

Олег приложил руку к двери и попытался ощутить хоть какое-то движение энергии — бесполезно. Отправил чуток сырой маны прямо в дверь, потом в то место, где предположительно должен был находиться замок — никакого толку. Невозможно было даже понять, в какую сторону эта дверь открывается. А, может, она вообще сдвигается? В сторону, например. Или вверх.

Отчаявшись открыть по-хорошему, Олег решил просто и незатейливо дверь вырезать. Кидаться воздушными лезвиями не хотелось: вдруг не рассчитает, и попортит что-нибудь важное там, за дверью. Но, помнится, давеча на гимназической олимпиаде он использовал плазменную резку. Самое время освежить навыки.

Олег создал небольшой файрбол и, направив тонкую струйку плазмы на дверь, принялся выжимать силовыми полями огненный шарик, как резиновую грушу. Раскалился добела металл, полетели искры, но отверстие образовываться не хотело. Олег поднял давление, сжал струйку в огненную иглу — безрезультатно. Вернее, процесс шел чересчур медленно. Файрбол исчерпался, а удалось проделать лишь сантиметровое углубление. Но в запасе был еще один фокус: подать на раскаленный металл немного холода, стукнуть, и вот уже по дверному полотну побежали трещины.