Нис скривился, но отправился на кухню узнавать, что же там такого, что весь торговый люд судачит. Первым делом он сунул палец в миску с соусом, попробовал его и удивленно вылупился на Миха. Мол, вкусно, откуда рецептик? Но тот молча сунул ему в руки нож и отправил к корзине с картофелем у мойки. Отрабатывать загул самой нудной работой. Рыжий кухарь решил не допускать пока прогульщика к новым рецептам.
Быть кухарёнком на подхвате Нису не понравилось. Тем более, что в трактире происходило что-то необычное — чистота на кухне и в зале, аппетитные запахи, витающие по всей округе, чистая публика опять же. Само собой с появлением Рины он эти изменения никак не связал, да и та не лезла на глаза и не командовала. Казалось, что всем на кухне заправляет Мих. Кухарь действительно преисполнился энтузиазма, стоило ему услышать похвалы торговца. Да и работать на чистой кухне, острыми ножами (Ринка днем тихо попросила Мэла наточить ножи и по мелочи подремонтировать кое-какую утварь), когда всё удобно расположено, буквально под рукой, было не в пример проще и приятнее.
«Вот ведь, а всё же почти на том же месте, просто стол чуть сдвинули, травы с потолка распределили по глечикам, нужные специи рядом, а не через кухню, печь с плитой идеальной температуры, благо полешки и песок здесь же в достатке…» — по привычке чесал в затылке Мих. Он прекрасно понимал, что такая организация пространства заслуга новой посудомойки. Хоть и сама она палец о палец не ударила, просто мягко раздала указания и наблюдала за исполнением. Понимал, поэтому и решил беречь девчонку и ее малыша. От кого? Да хоть от того же наглого Ниса, не пропускающего ни одной юбки. Или от торговцев, которые как прознают, что у них такое сокровище, вмиг переманят, предложив хорошую сумму и условия для кухарки с ребенком. Оттого кухарь и старался не за страх, а за удовольствие, прикрывая истинного «виновника торжества».
Мих и не подозревал, что неосознанно поступает именно так как нужно девушке.
Рийна
Я понимала, что зря я вылезла со своими знаниями и умениями. Понимала, что неоткуда им взяться у простой деревенской девчонки. А уж оговорочка про «читала» заставила меня обмереть от ужаса. Понимала, но ничего не могла с собой поделать. Не хочу я, чтобы мой сын жил и дружил с тараканами, не могу сама сопли рукавом вытирать и с ложки в подол ронять. Хотя рано или поздно хозяин, да и все остальные начнут задавать неудобные вопросы. Образование и опыт все равно не спрячешь. Нужно срочно придумывать себе удобоваримую легенду. Старая уже не потянет. Хорошо, что сейчас еще никто не спрашивал о моем прошлом, перевирать не придется, но Тларг далеко не дурак. Не бывают взрослые наемники дураками, просто не доживают. Совсем скоро он посадит меня перед собой и потребует подробного рассказа. И к тому времени он должен быть у меня готов.
Хорошо, что Мих оказался действительно толковым кухарем. Это раньше он делал все кое-как, просто потому что интереса никакого не было. А тут аж вспыхнул мужик после похвал! Загорелся делом! Он быстро подхватывал идеи и вносил свои коррективы, всё же я не была профессионалом в готовке, в отличие от него. Вот и сейчас он прикрикивал на помощников, дав мне небольшую передышку для общения с ребенком:
— Нис, ты что впервые картоху чистишь? Или до сих пор винные пары не отпустили? Танила, куда грязный передник напяливаешь? Возьми на крючке отстиранные и чтоб, если запачкается, сразу в таз для мыльни и новый надела! Сегодня у нас важные люди. Испортишь всё впечатление, неряха!
На плите рядом с печью уже грелась вода, в которой предстояло отварить картошку, здесь же стояли лохани, подогревающие воду для того, чтобы потом быстро всё отмыть. Раньше у Тларга кухонные работники просто складывали посуду в мойку и после закрытия грели воду, мыли всю эту гору. Даже не после закрытия, а перед открытием, когда остатки еды успевали основательно присохнуть и дать попировать тараканам и мышам. Сейчас я собиралась уложить сына и встать именно на мойку, чтобы всё отмывалось сразу же, распределялось в чистые стопки и могло быть использовано тоже сразу же. Еще днем Настая, сейчас уже ушедшая домой к детям, снабдила меня достаточным количеством чистящего порошка для глиняных тарелок и кружек и мелкого речного песка для очищения медной и чугунной посуды от гари.
Смены подавальщиц и, по совместительству, кухонных работниц делились на дневные и ночные. Кто-то работал в две смены, кто-то, как Настая брал только смены на день пока соседка могла смотреть за ее тремя детьми. Родители девушки были мелкими торговцами. Отец поутру скупал товар у рыбаков, крестьян и лесовиков, а ее мама бойко сбывала это на малом торжище горожанам, надбавляя цену вдвое, а то и втрое, при этом отчаянно обвешивая любимых покупателей. Настая была старшей из шести детей и сызмальства только и занималась тем, что вытирала сопливые носы, выносила поганые горшки и кормила ненасытные рты. Поэтому в пятнадцать и сбежала от родителей замуж за первого же попавшегося парня, пообещавшего свой дом без вечно ноющей и голодной оравы. В результате она осталась с ноющей и голодной оравой, но зато в своем доме, который оставил ей сбежавший матросом муж. Сначала-то она ждала, а потом поняла, что уже не стоит. Родители обратно ее не приняли, да и ей не очень-то хотелось выслушивать ежедневные упреки. Хорошо, что Ал переписал на нее дом с небольшим огородиком, когда родился первый сын — Алатай, названный в честь отца, совсем как это принято у высоких. Следом появилась Лизая и почти сразу за ней младший Корнай. Сейчас с детьми за мелкую монетку сидела соседка, а Настая пошла работать. Она решила быть «честной вдовой» и не добывать пропитание известным на постоялых дворах способом. Но каждый день смотря в голодные глаза детей, решила что у нее не сотрется и иногда оставалась допоздна. Перед соседями, такими же матросскими женами и вдовами, когда появление мужчины в доме — праздник, отговаривалась дополнительной работой по кухне. Те и верили, и нет. Денежка же появлялась, а уж осудить молодую женщину не брался никто. Соседки всё понимали. Сами бы пошли, если б кто заплатил. Портовый район Каралата, разросшийся рядом с раскатами полноводной Вильты, впадающей чуть южнее в воды Тёмного моря, и стрелкой вонзающейся в нее мелкой Гиврой, не был совсем уж трущобами. Здесь традиционно селились семьи матросов «пассажирников» и «торговцев». Ближе к стрелке* двух рек жили рыбаки, а чуть дальше вверх по течению находились доки нескольких портов: пассажирского, торгового и герцогского, читай, военного.
*стрелка — место, где две реки встречаются в одном русле. Здесь они образуют участок суши, который сверху выглядит как клин.
Всё это я узнала со слов Настаи, когда мы вместе отмывали комнату, а потом еще выслушала советы по уходу и воспитанию ребенка. Уж такого-то опыта у подавальщицы было хоть обавляй, в отличие от меня. Вот и сейчас я следуя ее наставлениям перепеленала сына, уложила в корзину и чуть покачивая ею, походила по кухне. Малыш почти сразу засопел. Ему совершенно не мешали крики из зала, переговоры поваров и подвизгивания подавальщиц. Сегодня «ночных» работало трое: Танила — неряшливая темноволосая крестьянка с одуловатой фигурой и лицом, перебравшаяся в город на заработки, Мирка — пышная светленькая хохотушка, не скрывавшая как она на самом деле зарабатывает, и Йолма — женщина с лошадиным лицом, молчаливая и, какая-то бесцветная, худая и немного неуклюжая.
Не сказать, что я не волновалась за ужин. Волновалась. Всё-таки это мои рецепты и мой дебют, хоть и всю признательность гостей получат Мих и хозяин таверны. А вот не выйди у них, например, пересушись рыба, недовзбейся соус, то шишки будут как раз мои. Но я уже успела оценить и хозяина, и кухаря. Этим сильным мужчинам не хватало лишь вдохновения, которое, как известно, совершенно необходимо даже при ловле блох.
Зал был полон, подавальщицы не ходили, а бегали. Под рыбу хорошо пошло как пиво, так и вино, а необычный соус поданный к простым овощам вызвал небывалый ажиотаж. Мы с Михом получили от хозяина несколько серебрушек «за идеи и старания», которые Тларг передал наедине и втихую. Остальные работники тоже не остались без чаевых, но их размер был гораздо меньшим. Недовольным остался только Нис, который так и не выведал рецептов и не был допущен к серьезной готовке.
