— Приятного аппетита, — сказала девушка. Гейб отметил, что на подавальщице был чистый фартук, забранные под косынку волосы и никакой краски на лице.

— Спасибо, — поблагодарил он и только сейчас принялся оглядывать трактир. В послеобеденное время посетителей было немного, но и не совсем уж пусто для этого времени. За несколькими отскобленными до белизны столами сидели мужчины в компании женщин. Что примечательно, это были не девицы легкого поведения, чего и ожидаешь в трактире, а… жены? Он прислушался.

— Дорогой, мы со Сванией думаем, что все-таки не стоит вкладываться в путешествие каравана «Речного ветра». Это слишком опасно. Может быть не нужно рисковать? Все-таки корабль сделал только один рейс! — говорила женщина средних лет, сидящая рядом с грузным приказчиком Торгового дома «Гилберт и сыновья». Гейб его знал, брал у них ткани на бинты для лекарни.

— Милая, ты не понимаешь! Это не вклад в дело, а вклад в репутацию!

— А я Ташу поддерживаю! — сказала женщина, сидевшая с мужчиной напротив. — Один рейс и всё, они герои! Они, может быть и герои, но путешественники, а не торговцы. Мало ли какие опасности ждут в пути? Вы же все наши деньги собираетесь вложить! Если будет прибыль, то на свое дело хватит, а если корабли не дойдут? Мы все потеряем. Все сбережения!

— И что? Будем жить дальше как и жили, — ответил приказчик. — Сейчас мы все равно не можем открыть даже лавку свою. Только и есть, что пара медяшек на «черный день».

— И этих медяшек вы хотите лишиться! — женщина, видимо та самая Свания, сдаваться не собиралась.

— Любимая, — положил ей свою ладонь на руку мужчина рядом. — Я понимаю твоё беспокойство. Но иногда рискнуть нужно.

Она повернулась к нему и ее жесткое до этого лицо разгладилось. Свания улыбнулась, отчего глаза ее засветились. Она любила этого человека. Такой взгляд не подделаешь. Гейб точно это знал, потому что так же на него смотрела Мила.

— Грустите? — Рина устроилась напротив и выложила на стол несколько мешочков, от которых терпко пахло лесом.

Он смущенно улыбнулся, пожал плечами и обратил внимание на то, что принесла девшука. Габриэль все-таки в первую очередь был лекарем и травы его заинтересовали. Он не посмел развязывать мешочки и рыться в них самостоятельно, но пальцы нетерпеливо подрагивали.

— Здесь у меня то, аналог чего я не могу найти у местных травников. Более того, они даже названия не слышали. Запас остался небольшой, поэтому я и думала обратиться к лекарям для консультации.

Рина развязала один из мешочков и аккуратно, как большую драгоценность, достала оттуда… лишайник. Обычный сизый лишайник, который расцветает на камнях и поваленных стволах в лесу ближе к зиме.

— Рина, это же обычный сизый лишайник! Им половина лесов в округе поросла!

— Правда, а почему его тогда у травников нет? Я всех замучала, даже показывала травникам, а они только смеялись.

— Смеялись, потому что лишайник. Отравиться только. А зачем он нужен? Или… Что ты можешь про него рассказать?

— У нас он называется каменный мох, растет на камнях в лесу вблизи болот. Его можно собрать в любое время года. Засушить. Он очень хорошо помогает от сухого и мокрого кашля, от легочных болезней и простуд. Буквально пара дней приема, зависит от концентрации и на чем его делаешь, и больной уже может нормально дышать и бегать. Из минусов сильная горечь и нельзя совсем маленьким детям.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Это одна из самых ценных травок у меня.

— Да уж, вы — северные наваррские ведьмы, чего только не используете, — подшутил Гейб. Рина как-то странно на него покосилась, но промолчала. — Нужно попробовать его. У меня в лекарне как раз есть несколько, я бы сказал, насмерть простуженных рыбаков. Отвары практически не помогают. У них идет легочное воспаление и лечим припарками из горчичного семени. Пропариваем в мыльне, но от кашля уже несколько недель избавиться не можем. Дашь попробовать?

— Давай я завтра приду к тебе. Сама на них посмотрю и сделаю отвар, — предложила девушка. Видимо, ей не верилось, что лишайника в округе завались, а тратить ценное растение не пойми куда, она боялась.

— Договорились. Что там еще у тебя?

— Это, скорее специя, чем лекарство, — она достала маленькие ароматные веточки с сухими розоватыми мелкими цветками. Габриэль взял одну в руку и растер цветы между пальцев. Яркий и терпкий аромат. Такое он видел впервые. — Дерево, скорее куст, который растет на продуваемых равнинах и даже забирается в предгорья. Когда цветет, то пахнет так, что пчелы с соседних Герцогств прилетают на аромат. Собирается в пик цветения. Мы срезаем верхушки веточек и сушим в течение одного дня на полотнищах, расстеленных на земле. Тогда цветки не осыпаются при увядании. Потом сразу заворчаиваем и убираем в темное место.

— Для чего это?

— В еде — вязкость на языке, аромат вкусный и чуть кислота, но непривычная такая здесь. В лекарстве — это идеальное противовоспалительное при кожных раздражениях и заболеваниях. Цветы вместе с веточками заливаешь водой и вывариваешь несколько часов на мягком огне, практически протушиваешь. Потом процеживаешь и в темное холодное место. Примочки из него убирают раздражение, им можно промыть глаза, когда «надуло», прополоскать рот, если воспаление во рту. Для женщин очень хорошо. На интимное место, если раздражение или инфекция. Я, кроме успокаивающих сборов из ромашки, чистотела и крапивы, здесь подобного не нашла.

— И не найдешь! Сбор этих трав, трех в одном, поможет от того же. Как это называется?

— Вереск. Нет, тройной сбор — тоже не то. Отвар сильно подсушивает раздраженную кожу, а кашица из свежих, наоборот, создает маслянистую пленку и только помогает заразе разрастаться…

— Это смотря какого свойства раздражение. Иногда нужно подсушить, а иногда успокоить и умаслить. Тут надо разбираться. Не думаю, что твое растение поможет, например, при незарастающих сосудных язвах…

Так они проговорили больше двух часов. Перебирая травы и ягоды, обсуждая те или иные достоинства и недостатки. У Гейба поначалу проявлялась профессиональная спесь перед простой знахаркой, но потом он оценил и необычные, но обширные знания и искреннее желание девушки помогать людям. Что-то рассказывал он, что-то она. Им обоим было интересно. В какой-то момент Рина спросила:

— А как ты лечишь искрой?

— Искрой?

— Ну, магией своей? Ты ее используешь?

— Рина, я не маг, я просто лекарь. Во мне нет и тлеющего угля, не то что искры.

— Ааа, ты просто такой… необыкновенный, прям как маг. Мне показалось, наверное, что ли… не знаю как объяснить.

— Ты, видимо, слишком много общалась с Табом Равном, — рассмеялся лекарь.

К ним за столик присел Тларг, а девушка-подавальщица принесла наваристую похлебку, свежий хлеб, сметану и зелень.

— Нам всем пора подкрепиться, — только и произнес перевертыш и, подавая пример, первый принялся за свою порцию. — Ты уж прости господин лекарь, но Рину, если силком не кормить, она вообще забудет, что нормальные люди должны питаться.

— В смысле? — возмутилась девушка.

— Увлекается, — обратился опять же к Гейбу трактирщик, подмигнув. — Так что давай, показывай ей хороший пример.

Габриэль не стал отказываться, тем более, что от густой похлебки исходил такой аппетитный аромат. Желудок взвыл и потребовал. Рина вздохнула, бросила на перевертыша недовольный взгляд, отодвинула свои драгоценные мешочки подальше и тоже взялась за еду. Некоторое время за столом царствовала довольная тишина нарушаемая лишь стуком ложек.

— У вас действительно очень вкусно. Спасибо, — спустя время отозвался Гейб. Так вкусно он и правда давно не ел. С тех пор как не стало Милы. Мужчина привычно подавил в себе воспоминания и посмотрел на Рину.

— Тларг, скажи Миху от нас огромное спасибо. Мы действительно увлеклись. Сын спит? Как давно уснул? Там с ним есть кто-то?

— Сама скажешь. Спит. Скоро встанет. Настая там проследит, — ответил перевертыш.