К тому моменту Табола только-только начал узнавать свои способности и управлять ими, но к делу его учитель подключил. Правда, в качестве того же мальчика на побегушках.

— Я так понимаю, что нам все-таки не известно точное место пропажи девушки? — обратился к наставнику Табола. — По словам служанки, молодая графиня направилась в сторону Приречной, а на самой набережной ее никто не видел.

— Верно.

— Нужно еще раз опросить слуг. Кто-то из них явно врет. И попробовать проследить путь девушки от дома, чтобы локализовать место исчезновения. Я могу попробовать магией.

— И это верно. Что ж пойдем. Попробуешь свои силы, а я подстрахую.

По приезду в графский дом Табола активировал усилитель. Чуять, когда ему откровенно врут маг мог и так, это была часть его природных способностей. Но человек же не всегда обманывает напрямую. Он может не договаривать, может умышленно опускать какие-то детали, которые меняют суть, может просто не придавать им значения. Для это и нужен артефакт-усилитель, он помогает различать нюансы эмоций полуправды или полулжи.

Граф сразу же приказал собрать всех слуг, начиная от горничных и заканчивая конюхами, в большой гостиной. Наставник задавал вопросы, а Табола присматривался.

— Вот этот, эта и тот, — указал он на камердинера, кухарку и помощника конюха поочередно.

— Все свободны, а вы трое останьтесь. — отпустил слуг граф.

Мальчишка лет тринадцати, помощник конюха, стрельнул глазами на окна, дверь, дернулся было в сторону, но путь ему перекрыл один из сыскарей, пришедших с магами.

— Что ж, дружочек, с тобой и поговорим, — обратился к нему с улыбкой «доброго» зверя крокодила учитель Таболы.

— Не знаю я ничего!

— Врет, — парировал Табола. — Про местонахождение, может и не знает, но когда и где точно.

Благодаря артефакту сейчас он четко видел все недомолвки. Эмоции человека для него в этот момент отображались на ауре разными цветами. Мы не просто отвечаем на вопросы словами, мы мысленно представляем образы, вспоминаем, подбираем слова и все это ментал видит. Вот блекло-зеленый оттенок досады, вот бурый злости, грязно-желтый страха. При упоминании о графской дочке у мальчишки как раз и играли эти чувства. Будь Табола хорошим ментальным магом, он бы не только эмоции считывал, мог бы проникнуть в мысли, увидеть образы, но здесь способностей ему досталось самым краешком. Да и их можно было развить, дай только время.

Парнишка на глазах сдулся как испорченный мячик и начал рассказывать:

— Госпожа Иветта просила меня кое-что приносить для нее из лавки травника. Писала записку, я относил и тот давал мне мешочек с травами или зернами какими-то. Что в них было я не знаю.

— Почему тебя, а не свою служанку?

— Не знаю.

— Кому ты рассказал, что делаешь для своей госпожи?

— Никому!

И сразу же яркий ядовито-желтый всполох страха.

— Врет, — это Табола. — Этого кого-то он боится.

— Потому что она ведьма! И, если расскажу, порчу нашлет!

Мальчишка уже вопил и трясся мелкой дрожью. Наставник чуть приблизился к нему и Табола почувствовал, как он коснулся силы.

— Что тебе дала ведьма? Дай сюда, — и протянул руку.

Конюший достал из кармана платок, в котором было завязано три золотых, и протянул магу. Тот надев на руку перчатку взял узелок, развязал, внимательно осмотрел и вернул мальчишке золотые. Платок аккуратно положил на стол. Все присутствующие почему-то посмотрели на белую с вышитыми незабудками тряпочку как на свернувшуюся гадюку.

— Тебе ничего не грозит. Расскажи, где ты ее встретил, как она выглядела и что именно говорила.

И паренек, чуть подуспокоившись, поведал, что встретил ведьму дней за семь до исчезновения девушки. Он как раз возвращался от травника и в этот раз нес не травки, а какие-то стеклянные сосуды и трубочки. Они были аккуратно завернуты в ветошь и сложены в мешок. Знал о том, что несет, потому что победило любопытство и он заглянул внутрь (только в тот раз! Лоссом клянусь!). Был уже вечер, стремительно темнело. На углу улицы рядом с домом его остановила женщина в темном плаще. Она как-то ловко схватила парнишку за плечо и дернула в сторону. И такой жутью от нее веяло, что мальчишка мало не обделался и рассказал обо всем о чем его ведьма спросила. А спрашивала она о хозяйке. Выслушав ответы, заглянула в мешок со стекляшками, склянку подумала и начеркала записку. Приказала отдать госпоже и вручила ему вот этот узелок с золотыми. Напоследок пообещала, что коль он кому расскажет, так будет проклят на веки. И конюший поверил. Такой страшной показалась ему незнакомка. Вернувшись домой, он отдал Иветте мешок, в который сунул записку. Вроде как она там и была, а он в мешок не заглядывал, ничего о его содержимом не знает.

— Ее служанка была рядом, когда ты передавал то, что принес?

— Нет. Я ничего больше не знаю, господин, — опять заныл подросток, размазывая сопли по щекам.

— Правда, — резюмировал Табола.

Затем настал черед кухарки и камердинера. Надо ли говорить, что все трое отправились в застенки сразу после чистосердечного рассказа. Камердинер сливал информацию о планах и переписке хозяина. К исчезновению это отношения не имело, его просто подкупили компаньоны графа. Пусть господин сам со своими денежными делами и компаньонами разбирается.

А вот кухарка оказалась в деле. Она подсыпала накануне вечером графу снотворное в малиновый взвар, чтобы тот проспал уход дочери. Ему-то девушка могла что-то рассказать о цели прогулки, могла не рассказать, но рисковать похитители не хотели. Впрочем, многого она тоже не знала. Продалась она не за полновесные золотые. Ее поймали на злобе и жадности. Оказалось, что дочка кухарки метила в личные служанки госпожи Иветты, но та уже на следующий день резко отказалась от помощницы, назвав ее болтливой идиоткой, которая сует нос куда не просят, и взяла себе «девку чуть ли не с улицы». Вот женщина и затаила злобу. Как так от ее прекрасной воспитанной домашней девочки отказались! А что девочка криворука и все, что умеет — это собирать сплетни, придумывать сплетни и разносить их по всем соседним домам, ее как-то не волновало. А кому надо, чтобы вся соседская прислуга обсуждала цвет твоих панталон или читала личную переписку?

Нет, к кухарке приходила не женщина. Она общалась с мужчиной. Звали его Торос и он был слугой в каком-то доме. Ни имени его хозяев, ни даже где находится дом, она не знала. Не спрашивала как-то. Лицо тот не прятал, но по такому описанию можно было треть мужчин города хватать и допрашивать. Невысокий, простая добротная одежда, русые волосы, обычные глаза, вроде серые или голубые, нос, рот, подбородок. Да уж, не густо. Он попросил женщину всыпать порошок в еду или питье графа. Пояснил, что снотворное и ничего-то с его светлостью не случится. Женщина и взяла, и подсыпала.

— А если б там яд был? Дура! — возмутился было граф, но маг остановил его движением руки.

— С чего ты решила, что тот мужчина слуга, может просто переодевался?

— Так, не знаю. Но не высокого рода. Вел он себя так, запросто. Высокие, даже если переоденуться в лакейский костюм, все равно ведут себя иначе, — пояснила женщина.

— Когда и где ты с ним познакомилась?

— Так может дней за пять до того. Я с рынка возвращалась. Мы столкнулись, у меня корзина из рук и полети. Он помог собрать овощи, извинялся очень, предложил донести покупки до дома.

Тогда-то мужчина и разговорил кухарку. Та поведала ему об обиде за дочку, он посочувствовал. Мол, сам служит и всякое бывало. Но госпожа у него справедливая, никогда деньгами не обижает, невесть чего не требует. Может пристроим твою девочку к ней. Сразу видно, что у такой матери дочь должна быть воспитанной. Женщине это польстило и она согласилась кое в чем помочь. Конечно, не бесплатно, а за перспективу для дочери. Рассказывала какой распорядок заведен в доме, как близко общается Иветта с отцом, какие отношения с матерью, что любит, что не любит, чем увлекается, интересуется, куда собирается.