Судя по цифрам — в нисходящем режиме. Ну, правильно: запускает когда я сплю, а как просыпаюсь — врубает нисходящий режим, чтобы не было звука. Дольше лететь, зато дурачок-координатор ни сном ни духом. Молодец.

Мне захотелось пустить обе ракеты в приборную панель, но это только лишило бы меня последнего шанса выжить. Я просто стукнул по ней кулаком, потом пнул стойки, опершись руками на только что избитую поверхность: покалеченную ногу я боялся нагружать даже весом собственного тела.

Побив тугой пластик, я отжал глушитель:

-Ассистент, мы летим на её ледышку?

-Да.

-Ты говорил, что мы дрейфуем, пиздун ты ебучий.

-На момент того разговора мы дрейфовали.

-Понятно… а сейчас летим к ней домой? Послал на хуй свои непреодолимые протоколы?

-Я уравниваю шансы, не более. В случае её смерти - я довезу вас домой, если вы будете вводить код. В случае вашей гибели — придётся полагаться только на маршевые двигатели.

-Понятно. - Я не пытался говорить разочарованно, но самой собой получилось именно так. - Скажи ей, где я. Надо заканчивать этот балаган.

-Я не могу её уведомлять о вашем местоположении или наоборот.

-Жаль. Тогда скажи ей, что домой она не попадет, потому что реактор скоро накроется.

-Ещё есть время передумать, - сказал ассистент.

-Это не время, - ответил я.

Вряд ли он понял, что я имел ввиду. Но не стал переспрашивать, а я — объяснять. Я пошёл в бар.

***

Всё случилось странно.

Я много пил, но именно тогда был трезв, хоть и с сильного похмелья. Я много ходил во сне, но именно в тот день не мог уснуть и сам решил пройтись. Я помнил, что она иногда приходит в бассейн купаться, но всё равно зачем-то пошёл туда… Хотя, может я и потому и пошёл, что неосознанно надеялся её встретить?

Она уже покидала зал. Я мог спокойно замереть и дождаться, когда тварь уйдет, но я не стал. Мне так всё надоело, что я достал ракетницу, снял с предохранителя и выстрелил.

Тварь успела обернуться: видимо, услышала щелчок, пока я готовил оружие, акустика была здесь отличная. Что же, получилось, что я даже не стрелял ей в спину.

Ракета прошла мимо. Слишком большое расстояние для неприспособленного к прицельной стрельбе оружия… Да и не оружия, по сути-то. А ещё у меня тряслись руки. И я слишком торопился. Вот ракета и стукнулась в стену чуть левее и выше проёма.

Самка не испугалась, не убежала. Даже не пригнулась. Только отшатнулась от неожиданности, а потом стала с интересом смотреть на светящуюся и дымящуюся ракету. Перевела взгляд своих здоровенных глаз на меня. Я даже не глаза видел, а позу, но я был уверен: она смотрит на меня и… ждёт. Она не знала, сколько у меня выстрелов, и не спешила подходить. А я понимал, что у меня только одна попытка и её я тоже просру.

Я повернулся и попытался убежать, но на втором или третьем шаге покалеченная нога дала о себе знать: от кости в месте перелома во все стороны разошлась резкая боль, а я упал. Попробовал встать, и тут же свалился обратно.

-Ассистент! Переведи! Я предлагаю ей мир!

Ассистент перевёл: из динамика прозвучала их глухая речь. В ответ самка стала издавать свой странный звук, который был у них смехом.

Я повернулся и сел так, чтобы её видеть. Направил на неё ракетницу, но понял, что стрелять бесполезно… пока что.

-Переведи, что я высажусь на их планете и буду жить один. Я могу, у нас есть техника. Или что я сам уничтожу записи, когда мы долетим. Когда я долечу. О её планете никто не узнает.

Ассистент переводил. Я предлагал ещё варианты, он явно переводил, но тварь не обращала внимания. Она шла. Медленно, шла, я догадался, что она больна чем-то или просто не получает всех необходимых элементов с питанием… Но всё же она шла ко мне.

-Скажи ей, что у меня есть ещё один выстрел, я могу её убить! - и демонстративно направил на неё ракетницу.

Дождался, когда он переведёт, поднял ствол вверх и выстрелил. Впервые за весь полёт, наверное, ракета ушла почти туда, куда и должна была, пусть и не в небо, но хотя бы вверх.

-Вот, я правда хочу мира! Скажи ей, переведи. Я мог убить, но выбрал мир! - крикнул я и отбросил бесполезную ракетницу.

Самка подошла ко мне. Медленно, не спеша, она приблизилась. Остановилась у ракетницы и подняла её. Стала с интересом рассматривать. Рассматривала долго… долго по моим меркам, в моейситуации. Потом отбросила в сторону, запустила руку в свои шкуры и достала… такую же. Ту, что была у старшего инженера, когда они его схватили.

Аборигенша осмотрела её так же, как секунды назад осматривала мою. Потом сняла с предохранителя и направила на меня.

Я поднял руки. Это они должны понимать. Я вспомнил, что ветеринар говорила про их анатомию… да. У них шеи-то нет, но сосуды… это слабое место. А значит…

Я запрокинул голову, оголяя шею, подставляя под удар. И громко сказал:

-Переведи ей. Меня зовут Клатклиат!

Когда из динамиков прозвучали мои слова на её языке, она опустила оружие. Не до конца, но опустила. Посмотрела на меня внимательно.

И сказала что-то ассистенту.

-Она говорит, что её братьев звали… - дальше он просто повторил своим голосом два последних слова, которые она произнесла. Видимо, это и были имена.

Я понял её. Опустил руки и голову — это было бесполезно.

И она снова подняла ракетницу так, что я увидел все четыре тёмных дула, в трёх из которых виднелись кончики сигнальных ракет.

Странно, только одно из них полностью чёрное, но именно из него и не сможет вылететь то, что отправит меня в вечную черноту...

Самка не торопилась. Я подумал, что ей неудобно держать ракетницу своей пятипалой ладонью, вот я и могу пока смотреть в черноту стволов.

Как там говорил старший инженер? В Карликовой пустоте нет ни фотона? Сейчас я окажусь там, где не существует даже пустоты...

Я не выдержал и отвёл взгляд, несильно, так, чтобы мог следить за её ублюдской рукой: ждал, когда один из пальцев шевельнётся и

Она осталась одна.

Даже собак злые духи из чужого мира успели убить, всех трёх.

Конечно, оставались ещё животные, с которыми можно будет говорить, но олень и, тем более, медведь — это совсем другое. Да и умирали они, эти звери; медленно, но неотвратимо угасали, оторванные от родной земли, как и сама Осмунайе. Впрочем, их-то она в любом случае переживёт. Либо просто угаснет позже, либо убьёт ради пропитания…

Переживёт и тех, других, диковинных зверей, которых духи поселили за стенами из нетающего тёплого льда, и которые, как уверял Помощник, тоже жили в одном мире с Осмунайе, просто очень и очень далеко от неё… Их тоже можно будет убить и съесть, когда заставит нужда… Только это всё лишь продлит её агонию, Осмунайе это понимала. Она умирала тут, и телом, и разумом.

Ещё были в этой огромной лодке совсем другие звери, те, что из мира злых духов. Но их она есть не сможет, они выглядели отталкивающе, словно неудачное подобие животных, как и злые духи были неудачным подобием человека. Поэтому ни есть, ни говорить с ними Осмунайе не станет. Может быть, если вернётся ночная тоска, или разум опять станет туманиться — тогда она возьмёт оружие в руки снова и убьёт их, просто потому, что сердце опять затребует смерти, смерти кого-то, кто хоть небольшое отношение имеет к злым духам… Но и это ничего не изменит: всё равно Осмунайе осталась одна.

Был только Помощник, который, как она уже знала, существует лишь в виде голоса. И он не умирал, наоборот: после того, как Осмунайе убила последнего из четырехпалых духов, он начал говорить с ней каждый день.

Помощник объяснил, что огромная лодка, которой он управлял, не может плыть по океану из пустоты так же быстро, как раньше. И он не знал, что случится быстрее: она и животные умрут или они приплывут к берегу, и он сможет их высадить. Осмунайе приняла это. Только часто спрашивала, правда ли они больше не прилетят, не спустятся с небес, эти высокие тонкие духи с зелёной кровью в венах. Помощник говорил, что это вряд ли случится. Осмунайе такое устраивало. Она не хотела умирать, но она приняла свою судьбу: погибнуть, спасая своё племя… которое, как объяснил Помощник, во много раз больше, чем она могла представить. А ещё… надежда оставалась. Осмунайе сомневалась, что даже если он высадит её из лодки обратно на родной берег, она проживёт долго — слишком изранены были её тело и душа, но всё же умереть, снова увидев свой край — это было прекрасно в её положении.