-Четыре трупа, - вдруг сказал старпом. - Идём на рекорд.

-Так бывает, если взять на борт агрессивных инопланетных уёбков. И анально их зондировать, - ответил координатор.

Я рефлекторно сжался: ждал, что кто-нибудь сейчас выскажет ему в том плане, что это он и настоял на изъятии аборигенов, но ответила только капитан, притом, очень мирно:

-А много кто до нас брал?

Казалось, что у неё просто не было сил ругаться.

-Хорошо... - координатор выделил следующее слово, - ...оказывается, что так бывает, если взять их на борт.

Старпом устало откинулся на стуле, посмотрел вверх:

-Как же было бы просто, если бы можно было их погрузить в анабиоз.

-Как бы было просто, если бы никто не умирал, если не хочет. - Координатор вздохнул, мотнул головой и спросил. - Что теперь с аборигенами делать будем? Опять током бить?

-Хватит их злить, - быстро ответила капитан. - Хватит. Мы положим в морозильник четвёртый труп одного из наших, они похоронят своего этого… или что там они с ними делают? Плевать. Труп одного из них — лучший урок. Если усвоят — хорошо. Если не усвоят… - Она не договорила.

-Капитан, - голос ассистента, на этот раз был мужской, почти старческий. - Я проанализировал протокол вашего срочного собрания, в начале уровень агрессии был повышенным. Я в инициативном порядке предлагаю дать приказ по судну о передаче всего огнестрельного и энергетического оружия, в том числе личного, в оружейную комнату. Во избежание инцидентов уже внутри экипажа.

Капитан посмотрела вверх удивленно, но потом задумчиво поводила пальцем по всё ещё стоящей перед ней бутылке и согласилась:

-Да. Ты прав. Подготовь текст и напомни через… через полчаса. Я завизирую, и оповестишь всех. - Потом посмотрела вопросительно на координатора.

Он как можно равнодушнее, явно пытаясь показать, что это вообще никакого значения не имеет, отстегнул от пояса кобуру. Подошёл к столу и положил её перед капитаном, рядом с пистолетом врача, который та сдала в самом начале.

-Сам отнесёшь, - сказала капитан координатору.

-Нет уж. Потом скажете, что я что-то не то дал, не то положил, не туда... Да и вам по пути.

Капитан злилась. Врач, видимо, тоже это заметила и вдруг сказала задумчиво:

-Помню, у нас в университете кто-то спросил про анабиоз у животных. На следующей неделе нам устроили внеплановую демонстрацию. Выбрали несколько лабораторных экземпляров, которые хуже всего препараты подготавливающие переносят, ввели им… и потом мы вживую наблюдали, как те агонизируют. - Она поёжилась своему же рассказу. - До сих пор помню их крики. На всю лабораторию…

-Ты это к чему? - подняв глаза от стола, спросил старпом.

-Да так… просто… мы же так и выясняли, какие из животных переносят препараты для анабиоза, а какие нет. Опытным путем. Даже если близкородственные не переносили — всё равно вводили. А вдруг… Можно было бы попробовать и тут так же. Биохимия другая, но… в теории можно что-то подобрать. Только полпланеты убьём, пока средство найдём.

-А может и не страшно, половину этой планеты ёбнуть? - спросил матрос-два.

Все посмотрели на него, и я вдруг понял, что за весь разговор никто из нас, кто видел гибель ветеринара, и слова не сказал.

-Ладно, всё, - капитан мягко хлопнула ладонями по столешнице. - Собрание окончено. Расходимся.

Уходили мы в молчании. Максимум, что было — поддерживающие похлопывания по плечам и спине на прощание, особенно мне. Видимо, за то, как я отметелил примата. Тоже мне, поступок.

И уже в каюте, хотя до отбоя оставалось много времени, когда я надевал беговые кроссовки и тренировочный костюм, ассистент почему-то сказал:

-Я желаю вам доброй ночи, мастер-навигатор. И крепкого восстанавливающего сна.

А больше в тот день слов я не слышал.

Городок, в котором меня ждали ребята, был за холмом.

Идти вроде и недалеко, но нужно было сначала подниматься по склону, потом спускаться… Я мог не успеть. Лучше бы проложили дорогу вокруг возвышенности. Крюк, конечно, зато было бы проще. А так… придётся идти в гору.

Вдалеке, в полях, слева от дороги, кто-то настойчиво звал на помощь… Нет, нельзя. Нельзя, ребята ждут. Да и может не на помощь вовсе там зовут… Непонятный крик, невнятный. А ребята… ребята — они вон там. И скоро уйдут.

Мне бы какой-то транспорт, самый простой… Хоть велик. Крутить педали, конечно, будет трудно, словно смолу месить, а вниз… вниз можно не ехать, можно будет сойти и катить его, идя пешком. Или оставить… Я посмотрел на велосипед. Покатал руками немного вперёд-назад, пробуя. Приподнял, оценивая вес… Нет, в принципе, можно и не оставлять…

Но этот крик. Он всё громче и явнее. Может свернуть, всё же, туда? Проверить… на велосипеде обернусь быстро. Нет… Недостаточно быстро. А ещё непонятно, что будет там. Может ему нужна помощь, и я не смогу быстро уехать… А ребята ждут. Очень ждут…

Да что же это за крик? Кто там в траве? Кто вообще может лежать там в траве, так же как я лежу сейчас, на кровати, отделённый от травы стеной, пока ребята… пока ребята… а что ребята? Ребята остались все дома. А я вот он, лежу на койке в своем номере, в буксируемом надмодуле… В темноте…

Сон. Сука, опять этот сон про ребят, к которым я никак не могу успеть. Надоело уже его видеть. Тупой сон… тупой… сон? А почему крик я до сих пор слышу?

Я полежал немного, прислушиваясь и всматриваясь в темноту.

Крик был реален. Он доносился откуда-то из коридора, ближе к концу, наверное, где была каюта матроса-три. Но крик не его… Это женщина. Врач или кок, не могу понять… И дверь открыта…

-Ассистент, свет. И объясни, что происходит.

Реакции не последовало.

Я даже засомневался, сказал ли я это вслух, и повторил:

-Ассистент! Верхний свет в каюте.

Темнота осталась. Я подумал, что, может, он уже изучил мои привычки и начнёт включать его плавно, но нет. Светлее не становилось.

-Ассистент! Что происходит?

Ноль реакции.

-Ассистент, доклад!

Грудь и спину опоясала лента холодка и дискомфорта, лёгкой слабости. Крики в коридоре стали громче и словно… обрели вектор. Видимо, она услышала меня и стала звать. Слов я разобрать всё ещё не мог, только голос и интонации. Просящие, умоляющие. Отчаянные.

Я сел на кровати. Стал припоминать… как там… Эээм… круизный же надмодуль, там что-то… Как же… Ветер… нет…

-Бриз-три-коктейль-семь-семь-два-дробь-один-луч-пять! Доступ — штурман-навигатор.

Я произнес запрос громко. Уже понимал, что громко скорее всего нельзя, но… лучше один раз сказать наверняка, чем шептать четырежды и всё равно потом перейти на крик.

Ассистент ответил, и это было самое страшное. Если бы и тут не было реакции, то… ситуация оказалась бы однозначно херовой, но… объяснимой. Так или иначе. Но он ответил стандартным голосом, «заводским», который по умолчанию недоступен для общения:

-Коды доступа экипажа вплоть до экстренных аннулированы. Дальнейшая коммуникация не будет производится до наступления условий, формулировка которых производится в данный момент.

-Ассистент, что происходит? - спросил я по инерции, но ответа не было.

Я ещё раз произнес код, уже тише. Реакции на него не последовало. Тогда я встал с кровати. Освещение было, но минимально допустимого уровня. Даже привыкнув к темноте, я едва разбирал обстановку, и то, больше по памяти. Случись такое на неделю раньше, ничего бы не нашёл. А так я дошёл до стола и нащупал там пульт от дрона. Заряда оставалось немного, но сейчас это не так и важно. Я включил экран, сразу задал максимальную яркость, его так и использовали иногда, вместо фонаря, и поставил пульт, чтобы он освещал как можно больше пространства.

Крики в коридоре стали тише и реже. Я подумал, не закрыть ли дверь, но решил не тратить время. Быстро оделся, взял пульт, в другую руку мультитул, открыв самое большое лезвие, и вышел в коридор.