И на фоне убийства симбионта - по сути, первого убийства кого-то из инопланетных тварей после начал бунта - выглядело это как праздничное угощение. Мы не радовались, мы были счастливы, все пятеро. Начали строить планы, похожие на те, что строили в самом начале: как можно победить; и идеи все казались нам даже более реалистичными, чем тогда, до того, как мы сдались и смирились.

Теперь мы были воодушевлены. Воодушевлены мной, что было особенно приятно. И длилось это ликование два дня, продлилось бы дольше, но пропал старший инженер.

Пошёл выносить парашу, взяв ракетницу и воняющую булькающую ёмкость, и не вернулся. Ни через час, когда было уже точно пора, ни через два, ни через день. Мы говорили друг другу, что это ещё ничего не значит, что он мог прятаться где-то, как прятались кок с матросом-два, или я с ним же буквально недавно, но сами понимали: выносить парашу - это не то же самое, что идти в надмодуль за припасами, и прятаться причин особых у него нет. Либо удачно вылил дерьмо и вернулся. Либо...

Какое-то время мы делали вид, что верим в его возвращение, пока однажды после обеда фиттер не посмотрел на инженера-два и не сказал:

-Давай перераспределим оставшиеся запасы на четверых… Инженер.

Услышав это, она несколько секунд смотрела на фиттера, чуть пылая внутри. Потом поникла, опустила глаза и сказала тихо-тихо:

-Хорошо.

Она встала и пошла к полке, где мы хранили запасы. Остановилась на полпути, повернулась к нам:

-Вы будете смотреть? Проверять, чтобы всё было честно.

Мы переглянулись:

-Нет.

-Хорошо, - она снова развернулась и пошла.

-Сейчас расплачется, - задумчиво шепнул матрос-два и встал, сказал громко, идя к ней. - Я не проверить, я просто... Давай помогу?

-Да, спасибо.

Фиттер проводил их взглядом, вздохнул и развёл руками:

-Херово, трудно, но... Надо реальность признавать, всё-таки. Нас четверо теперь. - Потом добавил ещё тише, чтобы точно услышал только я. - Ей сейчас очень трудно будет, без него. Он ей почти как батя был. И тут... такое.

Я немного напрягся, подумал, что это такое вкрадчивое предложение мне взять над ней шефство, но присмотрелся внимательнее и понял, что это просто мысли вслух. Хочет разделить сожаление, тревогу за девчонку и, может, услышать мои мысли, если такие будут. Их не было.

-Хороший был мужик, тёрки у нас с ним были, конечно, но... Хороший.

-Хороший, - согласился фиттер, косясь на инженера и матроса-два. Девушка стояла к нам спиной, но, кажется, не плакала. Парень чуть склонился к ней, словно что-то говорил.

-Мы же с ним же летали, ещё до того как в компанию пришли. - Вспомнил фиттер. - Он тогда ещё совсем молодой был, младший инженер, а я уже... на опыте. Пару раз слетали, потом его перекупили, не помню кто...

-Знаешь, - я говорил громко. Не очень, но так, чтобы слышать могли все. - Раньше при подборе экипажа имена высвечивались. Года два назад поменяли правила, теперь только должности и послужной список. Личных имен нету, только если по спецдоступу... Я правда не знаю ваших имен. Никого. Но если... - Нет, нельзя так говорить, неправильно. Но и заднюю лучше не давать. - Если это не последняя наша потеря - давайте друг другу скажем имена? Просто чтобы те, кто вернётся, помнили. А?

-Не надо, координатор, - неожиданно громко сказала инженер. - Зачем это? Сдохнем так сдохнем.

Я думал фиттер ответит ей что-то на это, но он обратился ко мне:

-Я... Давай и правда без этой хуйни, а? Давай по регламенту, уже год почти вместе, как-то привыкли. А имена... С этого же всё и началось, с имен.

Я ждал, что он объяснит, но фиттер просто сидел и смотрел на меня со странной улыбкой, чуть насмешливой. Я поддался:

-Что ты имеешь ввиду?

-Ну, координатор... Вот это всё - это же с имени твоего началось. Ты хотел, чтобы оно осталось в истории. Как же, такое открытие... Похвально, но... Теперь вот... Был двадцать один член экипажа - осталось четверо активных. И сколько там в анабиозе, я уж не помню... А полёт продолжается. И всё потому, что вы с капитаном и твоей сокоординаторшей очень хотели имена свои прославить.

-Тщеславие убивает, - неожиданно сказал матрос-два.

Фиттер грустно усмехнулся. Я возмутился:

-Какое тщеславие, вы о чем? Высадиться на кислородную планету - это обязательный протокол. Изъять минимально возможные образцы — это протокол. В ту секунду, когда ебучий ассистент засёк кислородный мир — всё, мы обязаны высадиться, иначе лишение лицензии всех.

Фиттер попытался что-то сказать, и я поспешил:

-Погоди-погоди… да, сейчас — да, я понимаю, что не надо было брать аборигенов. Больше скажу, если бы был выбор: лишиться лицензии или как сейчас - я бы предложил улетать. Но… все мы очень умные, когда знаем последствия. А в моменте… у нас было желание, возможность и обязанность. - На последнем я сделал акцент. - И хоть сейчас-то вам не надо объяснять, что этот уёбок цифровой всё пишет, и он нас всех бы заложил, если бы мы не сделали то, что обязаны были.

Ответ меня удивил. Инженер необычайно неприветливо для неё сказала:

-Иронично, что когда вы захотели изъять аборигенов, вы даже не поленились обмануть ассистента, вы очень хорошо потёрли данные о рекогносцировке дронами в приэкваториальных широтах. - Она нехорошо усмехнулась. - Что такое? Удивлён? Этот ваш секрет знали все. Что вы там увидели? А? На каком уровне цивилизация была там? Что там такого было, что вы решили скрыть от ассистента? Сельское хозяйство? Письменность? Порох?

Я очень жалел, что не видел себя со стороны. Но надеялся, что выгляжу убедительно:

-Это бред! Вы их видели? Какая письменность? Электричество, блядь, они знали. АЭС на каждом шагу. И космодромы. Хуйню-то не придумывайте.

-Слушай, нас четверо осталось, - сказал фиттер. Как-то непривычно сказал, не по-своему. - И… нам-то не гони. Мы знаем не всё. Но - все. Ты думаешь, ты умнее нас или что? Тебе напомнить, что я интеллектуальшицу трахал половину полета? Вы с капитаном что-то потёрли, и мы это знаем. И дурачка тут не разыгрывай. Хорошо?

Я не знал, что ответить, но фиттер особо и не напирал. Наоборот, положил мне руку на плечо по-свойски:

-Ты не ссы, координатор. Мы на тебя не в обиде. Получилось, как получилось, как сказал старший инженер — каждый немного виноват. И то, что мы все знали, но молчали, не требовали объяснений — вот и расплачиваемся. Всё честно. Только не ври нам, хорошо? Мы не сможем жить в одном помещении с тем, кто нам врёт. Учти это.

Потом он, опершись на меня, встал и пошёл к матросу-два с инженером.

А я остался сидеть на полу перед пустыми упаковками из-под еды.

Первой сорвалась инженер. Я всё думал, кто же это будет, боялся, что я, особенно если даже не замечу, как поехала крыша… Но нет, сорвалась инженер.

Уж не знаю, что послужило триггером, может кошмар, может бессонница в темноте наедине со своими мыслями, может догнало осознание того, что старшего инженера больше нет — а он и правда для неё много значил… А может кто-то из мужиков неловко подкатил… Я спал, когда она сорвалась, и проснулся уже от её плача пополам с криком. Она орала, что мы все мертвы, все пятеро… именно пятеро, по её словам. Кричала, что они, аборигены, сильнее и рано или поздно нас всех убьют, а мы ничего не сможем с этим сделать. Всё в таком духе. Снова и снова. Снова и снова.

Парни были возле неё, тихо что-то ей говорили, то успокаивающе, то даже упрашивающе, то объясняя, то взывая… Но она продолжала.

Проснувшись, и даже поняв, что происходит, я продолжил лежать, делая вид, что всё ещё сплю. Я подумал, что если проснусь, меня попросят с ней поговорить, а возиться совсем не хотелось. Да и не нужно это было, думал я. Думал, что поорёт и успокоится… Но нет, она не успокаивалась. Она то заводилась сильнее, то притихала немного, но всё равно продолжала и продолжала орать. А я лежал в темноте и слышал только её слова, ужасно неуместные и неприятные в нашем положении. Слова, которые мне постоянно приходилось гнать из своей головы, особенно вот так вот, в темноте, перед сном. Я слышал и нечленораздельную для меня речь парней, тихую, заунывную, тоже угнетающую и высасывающую надежду. А самих их я никого не видел, и потому казалось, что это сама темнота кричит мне…