Первым делом я хотел посмотреть туда, в сторону, откуда звали, но скользнул лучом… пятном рассеянного и недостаточно сильного света по противоположной стене. И увидел тело.

Я так и не понял, кто это: он сидел, прислонившись спиной к этой стене, вытянув ноги и бессильно опустив руки. Он был в одном нижнем белье, плотный, крепкий… старпом или фиттер, я не смог узнать потому, что вместо лица у него было месиво. Не такое даже, как было у младшего самца приматов, когда я отходил его дубинкой. У этого мужчины лицо было изрублено, левая щека почти отсечена и висела, отогнувшись кровавым лепестком.

Я быстро убрал свет от него, видеть этого я не мог.

Крик усилился, похоже, она увидела мой луч и оживилась.

-Помогите. Я здесь, помогите. Снимите…

Я понял, что он доносится как бы сверху. Её… подвесили?

Я глубоко вдохнул, словно перед нырком, и снова направил свет на тело, на этот раз не выше груди… пара ран была и там, и, скорее всего, хотя бы одна — на шее: крови слишком много вытекло. Ещё я увидел, что левой кисти у него не было, а правая нога неестественно вывернута в голени. Но самое главное — кровь. Она ещё блестела, казалась жидкой… уж точно не выглядела запёкшейся. Его убили только что. Минуты назад. Прямо у меня перед дверью. Топором.

Я выключил свет и замер. Принялся вслушиваться.

Крики в конце коридора стали совсем тихими, обессмысленными, но я всё равно слушал не их, а шаги… очень-очень тихие шаги лап, обёрнутых в мягкие шкуры. Зря я обулся… зря.

Я не знал, что лучше сделать: вернутся в каюту и закрыть дверь… насколько это возможно. Или всё же остаться тут и слушать…

Уходить я не стал. Здесь, в коридоре, у меня хотя бы была иллюзия контроля над ситуацией. И какой-никакой пусть к отступлению: в каюту. Это оттуда идти было уже некуда. А тут… тут пока можно слушать шаги…

Но их я не услышал: я увидел пламя. Сначала заметил, как живой, скользящий по стенам свет стал появляться из-за ближнего поворота. Я постоял нерешительно, сомневаясь, они это или нет, но в итоге понял, что кроме приматов некому, и зашёл в номер. Достаточно тихо зашёл. Сперва полностью закрыл дверь, но потом плавно откатил её обратно, примерно до середины, в положение, которое она занимала, когда я проснулся. Подумал и залез под кровать.

Я боялся, что они начнут поджигать номера, но запаха дыма не было. Было только слышно, как они ходят по каютам, заходят, отодвигая шумно двери.

Одну.

Вторую.

Третью.

Я знал, что скоро они зайдут и сюда. Знал и мог только надеяться, что приматы не додумаются искать под кроватью. Тогда я останусь жив. Если они не посмотрят. Но зайти — они зайдут. Без вариантов.

И они зашли. Вернее… он или она: только один примат, я понял это по лёгким и мягким шагам: единственной пары ног.

Скорее всего, он, но я не был уверен. В любом случае, я слышал, как примат ходит по каюте. Он прошёл её всю по периметру, обошёл кровать… Иногда примат останавливался, и я боялся, что он наклонится, заглянет вниз и увидит меня… Понял, что лёг неправильно: кровать в длину была чуть больше моего роста, и ноги сейчас можно легко увидеть. Надо было лечь наискосок, но я об этом не подумал, а теперь боялся пошевелиться… Я всё ждал, что он заглянет, закричит, откинет кровать… Но этого не происходило.

Он просто остановился возле меня и молча стоял. Потом вдруг крикнул; как мне показалось, позвал несколько раз второго. И больше ничего не делал.

Пришёл ещё примат. Теперь, по шагам, я понял точно: самка. Она прошла к самцу и остановилась возле него. Они заговорили. Говорили тихо, я не понимал ни слов, ни даже интонаций. Обсудив своё, вновь стали ходить по каюте, молча.

Уходите… уходите уже. Пожалуйста, уходите. Но они не ушли. Они опять встали у края кровати. Он ближе к ногам, она в изголовье. Перебросились ещё парой слов, самка тихо издала этот звук, их смех.

Я ждал.

Я смотрел вверх и не видел ничего. Перед моими глазами была темнота, совсем чёрная, в и так затемнённой комнате ко мне не попадало ни капли света. Только темнота перед глазами, которые я всё равно боялся закрыть: потому что пока они открыты, я словно бы что-то мог решить, на что-то повлиять. А если я их закрою…

И потом всё случилось.

Кровать вдруг поднялась и ушла в сторону. Они, сильные, необычайно сильные, отбросили её как игрушку, перевернув на торец. И сразу же я почувствовал сильный удар по ногам. И ещё один. И ещё…

Меня били чем-то по голеням так, что удары слились в одну сплошную боль.

Я кричал, пытался поджать ноги, но те не слушались, пропитанные жгучей мукой. Потом был ещё один удар, не длинный, а очень узкий, в живот. Я попытался перевернуться на бок, но что-то меня держало. А потом… Потом во мраке каюты, плохо освещённой тусклым огоньком, я увидел над собой самку, которая что-то роняла мне на лицо…

-Капитан, миленькая, ну пожалуйста. Ну не закрывайтесь вы больше. Я вас очень прошу, - говорила я, сидя возле неё. - Вы не представляете, как там страшно. Знаете, как я каждый раз боюсь, когда опять надо стучаться?

Она выглядела виноватой, не смотрела на меня, но ничего не говорила.

-Они же могут прийти на стук… - Мне вдруг пришла идея. - Понимаете? Услышат, где мы, и придут. Просто потому, что я должна каждый раз стучаться. А если я буду убегать? Буду у самой двери, а вы её закрыли… Что тогда?

-Дай мне воды, - спокойно попросила она, всё ещё не глядя на меня. - Пожалуйста, кок. Я очень хочу пить.

Я отдала ей резервуар, по сути, бросила перед ней на пол, и отошла.

Хоть ссы в глаза суке. Никакого стыда. Я для неё как сиделка. Принеси воды, найди еды. Если б не она, я давно ушла бы в крыло рубки, хотя бы не пришлось пить такую воду… Да и вообще ходить за водой. А если бы по пути убили… Так тому и быть. Зато не буду шестёркой у этой суки.

-Мне тоже страшно, кок. - Неожиданно сказала капитан, доставая непослушными пальцами трубку для питья из защитного кармашка. - Ты можешь убежать. Ты молодая и сильная. А я…

Мы обе молчали. Потом я сказала, не поворачиваясь к ней:

-А если вы умрёте, капитан? Когда дверь будет закрыта. Что буду делать я?

-Уйдешь в буксир, - с лёгенькой злой завистью сказала она. - И будешь жить там. Там лучше. Я бы давно ушла, если бы всё было наоборот.

Она говорила так, чтобы меня разозлить. Боялась, что я уйду. Знала, что жалею её, и потому часто проверяла, провоцировала: на сколько хватит моей доброты.

-Там должны быть ребята, - продолжала капитан уже задумчиво, даже мечтательно. - В бывшей серверной, скорее всего. Там есть вода… Много-много воды. Я могла бы лечь и просто подставить рот... И дверь там закрывается. Все, кто живы — будут там, могу поспорить.

Я повернулась к ней лицом. Капитан сидела в своей любимой позе — прислонившись к стене верхней частью спины. Резервуар с водой лежал на полу, а трубку она держала у рта. Смотрела, кажется, куда-то за стены нашей каморки.

-Мы можем попробовать пройти туда. Я вас не донесу. Но…

-Не говори глупостей. Хочешь — вали одна. А со мной… - Капитан нервно вздохнула, как перед плачем, но пускать слёзы не начала. - Я даже не могу застрелиться. Боюсь, каждый раз, когда остаюсь одна, что они припрутся и порвут меня, или выпустят кишки и повесят, как врача, вот и закрываюсь… Тебя подставляю каждый раз. А когда ты рядом, когда кажется, что всё вроде и безопасно - мечтаю застрелиться. Но этот цифровой уёбок очень вовремя забрал у нас всё оружие. А я повелась… «В целях безопасности», ага, как же.

Она зажмурилась как от боли, легонько стукнулась затылком об стену, как бы наказывая себя за доверчивость. Потом открыла глаза, подняла лицо к потолку и спросила:

-Ты всё заранее знал, да? Просчитал всё, ассистент?

И вдруг, впервые за несколько дней, он ответил:

-Да, капитан. Предлагая вам сдать оружие на хранение, я уже знал, что сделаю.