***

Мне приснилась жена, которая была одновременно и самкой той твари, что охотилась на нас, и самой собой. Она не просто выглядела, как моя жена — это она и была. С теми же воспоминаниями, теми же мыслями. Той же любовью ко мне. Но при этом она была и аборигеншей, которая должна была меня прикончить, чтобы вернуться домой. И любя меня, искренне любя, и скучая по мне все эти долгие месяцы, сейчас она лишь сожалела, горько сожалела, что придётся меня убить.

А я не мог от неё убежать: ведь я тоже искренне соскучился и хотел к ней прикоснуться… И потому она стояла посреди заснеженного поля, одна, в штанах и свитере с высоким воротом, пряча ладони в рукавах, стояла и ждала, когда я добегу до неё, ждала, чтобы обнять меня, поцеловать и убить. И я знал, что она со мной сделает, но всё равно бежал к ней, хотел остановиться, развернуться, но не мог: желание обнять жену перевешивало страх смерти, не оставляя мне ни малейшего шанса… и я бежал навстречу смерти, которая была и женой моей, и самкой врага моего, бежал и заранее оплакивал свою неизбежную уже смерть среди снегов…

Видимо, я проснулся, вскрикнув со сна, потому что проснулась вместе со мной и инженер.

-Это кошмар, милый, просто кошмар. Всё хорошо, просто увидел дурной сон, - говорила она мне тихо, как говорила дома жена, и тем самым словно продолжала кошмар, который уговаривала забыть…

Но он всё равно быстро сошёл, а её успокаивающие слова и возбуждающие прикосновения не заканчивались, и потому страх как-то очень парадоксально, но плавно и естественно трансформировался в возбуждение, и я стал отвечать на её ласки, а потом она шепнула, имея ввиду мою израненную ногу:

-Лежи как обычно, мой хороший, я всё сама сделаю…

И исполнила своё обещание, хоть мы даже на шаг не отползли от парализованного мной в очередной раз фиттера…

***

Оказалось, что инженер не знала анекдота про колониста в борделе метрополии.

Фиттер тогда ушёл за водой, сам вызывался, сказал, что будет ходить, пока ещё может. Мы возражали: я вполсилы, просто чтобы не терять лица, а инженер искренне. Но фиттер всё равно пошёл, оставив нас наедине.

А у нас вдруг почему-то случился тот самый момент, когда разговор течёт сам по себе. И вот тогда я и рассказал ей анекдот про колониста. Она рассмеялась, очень искреннее, весело. Она не словно, она реально забыла на какое-то время и про восемнадцать мертвых членов экипажа, и про тварь, шарящуюся по кораблю, и про то, что мы без навигатора дрейфуем несколько месяцев в космосе в корабле со свихнувшимся псевдоинтеллектом… Забыла про всё и просто звонко смеялась. Сперва я испугался, что это веселье затянется, смех перейдёт в истеричный… Но нет. Она просто посмеялась над анекдотом, а потом сидела весёлая.

-Я всё хотел тебя спросить, - вдруг начал я, какой-то другой частью сознания думая, что не надо этого вопроса задавать. Вот точно не сейчас.

-Да? - Она отозвалась с интересом и кокетливой надеждой.

Ох, не надо, координатор. Вот точно не надо.

-Ты в последнее время… После секса… так лежишь долго… Тебе… тебе вообще нравится он? Иногда я чувствую, что мы тебя насильно трахаем.

Я не понял, что изменилось. Наверное, во взгляде что-то, не знаю. Улыбка даже не стала меньше, но словно погасло что-то, что было за ней, и она сразу стала не фальшивой даже, просто ненастоящей.

-Если честно, то… Я просто не знаю сейчас другого способа отвлечься, - ответила инженер.

Потом огляделась, встала и сказала, что хочет проверить припасы.

«Идиот», - подумал я. А сказал:

-Да-да. Конечно… Надо проверить.

***

-Да потому что если бы ты, долбоёб, не поставил свою сраную бомбу на реактор, у нас была бы ещё одна пушка, и мы бы её завалили на хер, как и ее ёбыря!

-Если б, если б… если бы ты хуи не сосал — мужиком бы был, мудак университетский. Я хотя бы сделал эти пушки. А ты что? А? Засунул нас сюда?

-Как засунул, так и высунул. Боцману ты такого не предъявлял. Капитанше не предъявлял! Да я… да я первый, кто после их выхода симбионта ёбнул. И последний, - я указал на свою ногу, напоминая, в какой ситуации убил третьего симбионта. - Ракетницей, блядь. А ты всю нашу взрывчатку перевёл почти с таким же результатом.

-Нашу взрывчатку? Нашу? Твоё в штанах, и то немытое! Это я её сделал. Я, я, я, блядь! Я решётку наварил на второй вход. Я этими рукам вас вытаскивал из говна, куда ты нас нырнуть заставил.. А теперь «нашу», блядь, взрывчатку… Охуеть! Ща как пиздануть бы тебе… Да одноногого бить - себя не уважать.

-Я тебе эту ногу по колено в жопу запинаю, понял? Пиздануть он хочет… Ты встань сперва и подойди ко мне не шатаясь, мудак. Пиздить он меня собрался… Охуеть.

-Ребята! Парни! Мужики, блядь! - Инженер даже помахала руками, будто мы были далеко и могли не услышать, как она нас зовёт. - Если вы хотите выяснять, у кого длиннее хуй, вы меня спросите, ладно? Я их оба уже хорошо знаю. А если вы продолжите так орать, то скоро придёт наша подружка и нам будет не до мерянья хуями. Заткнитесь оба. Или уёбывайте подальше и там хоть поубивайтесь. Только ракетницу мне оставьте, я ещё хочу пожить.

Мы заткнулись, пристыженные. Сидели молча, зло поглядывая друг на друга, но отношений больше не выясняли до самой ночи.

А поутру уже общались нормально, словно вчера ничего и не было.

***

Все трое мы понимали, что инженер права, но соглашаться с ней не собирались ни я, ни сам фиттер.

-Посмотри, как ты ходишь. Ты сейчас из угла в угол… за сколько минут... - она выделила голосом слово «минут», - ...дойдешь?

-И член у меня уже почти не стоит, да? - Фиттер тут же сменил тон на добродушный. - Слушай, я… Да, чуть медлительнее стал, ничего страшного. Тем более, может, это какой-то накопительный эффект. Но это не страшно для организма, он быстро восстановится.

-Парализаторы долго не вводили, пока не доработали локальность эффекта, - поддержал я. - Диафрагма, сердце… ещё там что-то не затрагивается. Это очень проработанное…

Я сделал паузу, подбирая слово, но инженер и сама сказала:

-Оружие.

-Оружие, херужие… - Фиттер махнул рукой… И правда, очень слабо махнул. - Что ты предлагаешь? Ничего не делать? Тогда она придёт на крики и вырежет нас всех. Уйти? Тогда она убьёт только меня, причём очень быстро… быстрее, чем эта херня. Я мог бы сделать защёлку, но… без инструмента… А за ним я… Сил дойти мне хватит, а вот смелости… Спасибо, что ты волнуешься за меня, но давай меня парализовывать, чтобы я не орал. Всё нормально. Судьба такая.

Инженер готова была расплакаться, но возражать ей было нечего. Мне нравилось это: в отличие от многих, она не спорила по инерции, когда понимала, что неправа. Фиттер нежно ущипнул её за плечо:

-Ты чего? Расстроилась, что два мужика тебя переспорили? Не надо.

-Да иди ты, - сказала она, но плечом не повела, и сердито у неё сказать не получилось.

-Если вам будет легче, могу усыплять себя сам. Перед сном.

-Нам надо экономить заряды, - сразу сказал я.

-Конечно… Экономить заряды. Да, да, да…

***

Эта боль была пульсирующей, и сосредоточилась она не в месте перелома, а вокруг него, в мышцах, в коже. И я не мог понять, откуда она взялась. Рана начала затягиваться, перелом срастаться, как мне казалось, нога была в максимальном, насколько это возможно, покое… и все же эта боль. Для инфекции было поздновато, но кто знает? Могло быть что угодно, вплоть до мутации бактерий из пасти симбионта.

-Так интересно, - сказала вдруг тихо инженер. - Он когда спит без парализатора — то совсем другой. То есть… Когда с парализатором — другой.

-Ну так… мышцы максимально расслаблены, даже мимические.